Плащ крысолова (сборник) - Аромштам Марина Семеновна

Судьба Крысли, скорее всего, сложилась бы очень печально – словно он от рождения был предназначен стать жертвой. Но в жизни порой случаются удивительные повороты…

…?Эта штука, такая большая, похожая на нору, появилась в амбаре пару недель назад. И сначала её старательно обходили. Мать учила крысят осторожности: будь начеку, если встретишь что-нибудь незнакомое. Но ящик стоял себе и стоял – и ничего не происходило. К нему постепенно привыкли. К тому же там стала появляться еда – мучные черви, овёс, даже корочки сыра. Всё пахло так соблазнительно! Мать, однако, не торопилась. Для начала в ящик заслали разведчика – самого наглого из подросших крысят. Того, который мгновенно реагировал на опасность и мог выскочить из ловушки в считаные секунды. Разведчик сунулся в ящик и вернулся с хорошей вестью: с ним ничего не случилось, и он принёс матери хлебную крошку. А на следующий день там опять появилась еда.

Крысы совсем осмелели. И в один злополучный день, когда они целым выводком лакомились изумительно пахнущими отбросами, вдруг раздался ужасный звук, и отверстие, через которое они проникали внутрь, оказалось закрытым. Крыса и десять её подросших крысят заметались, стараясь найти хоть какую-то щёлку. Пусть не щёлку, а трещинку. Что-то такое, куда можно вцепиться зубами… Они поднимались на задние лапы, они даже пытались влезть друг на друга – но верх был затянут железной сеткой. Пути к спасению не было.

Вошли двое людей.

– И за эту дрянь кто-то будет платить?

– Говорю ж тебе, будет! В прошлом году тут бродил один парень. Так он на это живёт. Сам ловил по амбарам крыс и крысоловки делал. Видишь, сработали.

– Что с ними делать-то, с крысами? Разве с них шкурки сдирают? И потом на воротники? «Эй, красотка! Разложи хвосты на груди – и все парни твои!» Воротник из крысиных шкурок… Тьфу, гадость…

– Не, Джиму нужны живые. Ну-ка, сколько их там?

– Десять. Или двенадцать. Мельтешат, не пойму.

– Ну вот, завтра поедешь в город – завернёшь к Джимми Шоу. Спросишь, там все его знают.

Ящик вынесли из амбара – и Крысли почти оглушило: на него набросились запахи, много новых опасных запахов. И ещё было солнце, безжалостно полоснувшее светом по его красным глазам.

Ящик с крысами пристроили на телеге и прикрыли рогожей.

Джимми Шоу, хозяин крысиного «цирка», был недоволен Джеймсом: мол, тот еле шевелится. И ещё хозяину опостылела его кислая рожа. Особенно когда тот убирает арену и обмывает Джеко. Джеко тяпнул его? Так он принял Джеймса за крысу. А, Джеймс? Разве не так? Ты ведь насквозь пропах дохлыми крысами. А бультерьер верит носу. Тут Шоу начинал хохотать. Его огромный кадык так и ходил вверх-вниз, а рот широко открывался – обнажались жёлтые зубы; крупные, лошадиные. И Шоу ещё считает себя красавцем…

Уж если кто и похож на крысу, так это бультерьер. Тяпнул он Джеймса! Не тяпнул, а прокусил ему ногу чуть ли не до кости. Доктор сказал, неизвестно, как рана себя поведёт. Кровоточила она трое суток. Джеко был после состязаний, морда в крысиной крови. Бог знает, какая грязь могла попасть в рану. Джеймс неделю чувствовал жар. Его до сих пор лихорадит. И какое уж тут проворство, раз он сильно хромает… Если честно, Шоу тоже ему опостылел. Да и эта работа…

К тому же хозяин нанял ещё одного уборщика. Интересно, сколько Шоу будет ему платить? Но Джеймс-то точно с этого не разжиреет. Хозяин как-нибудь обведёт его вокруг пальца.

А новенький, Стенли, Джеймсу совсем не понравился. Бойкий – аж до противного. Хоть бы спросил, как и что. Всё-таки новичок. Думает, если крысы, то особых умений не требуется. И всё-то он лезет, всё лезет…

Джеймс увидел в окошко раздолбанную повозку. Точнее, сперва услышал её жуткий скрип. Правил клячей возница – под стать телеге и лошади. Крысолов, не иначе. Или вроде того.

Стенли выкатился на улицу, сделал важную морду и упёр руки в боки:

– Эй, парень! Тебе чего?

– Мне нужен Джимми Шоу.

– Это его заведение.

– Мне бы с Джимми потолковать.

– Так и я о том: чего надо?

– Ну… я по крысам. Тридцать штук отловил.

– Ты привёз крыс?

– Ну… Джимми-то их покупает?

– По два пенса за хвост.

– Два? Говорили, дороже.

– Два. Не нужны – поезжай!

Джеймс нахмурился: Шоу давал три пенса за хвост.

Возница вздохнул:

– Мне говорили, дороже. А так приманку – и ту не покроешь.

– Так катись со своими крысами. Тащи их туда, где взял.

Джеймс подумал: послал бы этот малый с окраины бойкого Стенли к чёрту. Чего ему соглашаться…

Но тот только закряхтел.

– Ну… ладно! Пусть по два пенса. Не везти же обратно… Хотя говорили – дороже…

Стенли сделал знак подождать и просунул голову в дверь:

– Эй, Джеймс! У тебя деньги есть?

Джеймс сделал вид, что не слышит.

– Слушай, Джеймс, дай денег, а? Мне не хватает.

– С чего это вдруг я дам тебе денег?

– А с того! Помозгуй: хозяин почём покупает? – лицо Стенли приобрело хитроватое выражение. – И мы ведь не будем везде орать, что купили дешевле.

Джеймс с отсутствующим видом ковырял замок собачьего поводка. Стенли стал раздражаться:

– Джеймс, ты чего, разжирел? Мелким доходом брезгуешь? Говорю же, навар поделим.

– Отвяжись. Ничего я тебе не дам. И этот… Который там. Скажи ему, пусть подождёт. Шоу скоро вернётся.

Стенли понял, что нахрапом Джеймса не взять. Его голос стал ноющим:

– Джеймс, тут такое дело… Мать у меня сильно кашляет. И лекарство просила… А Шоу – подумай сам, я же тут только два дня, когда он ещё мне заплатит! И сколько – не говорит. Ты ж его знаешь, Джеймс. А тут он отдаст за крыс… Непременно отдаст. Я ж не ради себя! Я для матери, понимаешь?

Джеймс поморщился: Стенли врёт не стесняясь. Но Шоу и правда не скоро ему заплатит. Когда Джеймс поступил сюда, он два месяца жил на собачьих объедках.

– Сколько надо?

Стенли просветлел: неужели – собачья мать! – ему удалось развести этого идиота? И вместе с ним – самого Джимми Шоу? Он быстро счёл что-то в уме и выдал цифру.

Джеймс, не глядя на Стенли, сунул руку в карман, вытащил мелочь и отсчитал монеты.

– Э-э-э… Тут это… меньше, чем надо, – радость Стенли слегка померкла.

– Ты сказал, тебе не хватает. Два пенса за двадцать хвостов. Здесь половина суммы. И навар пополам.

Стенли сгрёб деньги в горстку и вернулся к повозке. Возница взглянул с подозрением, взвесил плату в руке:

– Это что же, за всё?

Стенли ухмыльнулся. Возница вздохнул: давай, забирай.

– Э, крыс забирай, а не ящики! Крысоловки не дам. Они мне дорого вышли. Потом выцарапывай у тебя. Знаю я вас, городских… Куда этих крыс посадить? А какое мне дело? Хоть себе на шею сажай. Освобождай крысоловки.

Стенли открыл дверь ногой и втащил ящик внутрь. Джеймс поморщился:

– Слушай, Стенли! Если этот, – Джеймс кивнул в сторону двери, – хочет забрать крысоловку, пусть подождёт чуток. Шоу скоро вернётся. Нам и правда сейчас некуда крыс посадить. Все клетки битком набиты.

Но Стенли хотел поскорее спровадить крысиного продавца. Иначе Шоу узнает, что крысы пошли по два пенса. Поэтому он ответил уклончиво:

– Я кое-что придумал.

У Джейма внутри шевельнулось невнятное опасение: что этот Стенли может придумать? Но он уже подустал от «помощника», от его болтовни и нытья, от вранья и наглой ухмылки. Его опять лихорадило, и не хотелось лишний раз шевелиться. Заскрипела повозка облапошенного крысолова – сначала раздался ворчливый скрежет, потом поросячий визг. Следом – слабенькое попискивание, как во время крысиной травли… Попискивание? Джеймс вскочил – рана тут же откликнулась, он чертыхнулся и, хромая, бросился в «залу», где находилась арена.

– Стенли! Что…

Стенли, бледный, с трясущимися губами, метался вокруг деревянного короба и бессмысленно тыкал палкой.

– Ты пустил новых в короб?

Стенли молча кивнул.

Ну и урод этот Стенли! В коробе были крысы Чёрного Джека, главного поставщика убойного «материала» для заведения Шоу. Джек отлавливал их в тоннелях лондонской канализации. «Крысы клоаки», как их ещё называли, – самые злые и сильные. Они мгновенно расправляются с чужаками. Другие крысы – подвальные, помоечные или амбарные, деревенские простофили – не могут с ними тягаться. Это было первое правило, которое выучил Джеймс (он тогда был мальчишкой).