Дагги-тиц - Крапивин Владислав Петрович

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47

– Еще чего!

Полянка сказала не терпящим спора тоном:

– Инки, это театр. В театре следует избавляться от всех глупых комплексов. – Наверно, это было не ее, а чье-то взрослое рассуждение. Возможно, Зоино. Инки сразу покорился судьбе. В конце концов, чтобы спасти Полянку, он был готов на все. И к тому же он вдруг подумал, что в таком костюме будет слегка похож на Гамлета. Инки опять вспомнил свою летучую тень на стене. Выпад, разворот, взмах… и тяжелая голова Паучища катится на доски сцены. А грузное туловище, подергав многими лапами, валится, как мешок. Это он так ясно представил. И…

Вот ведь, только что все было хорошо, а тут заноза в душу… „Чтоб вы все сдохли…“ Паук, он, конечно, сдохнет. Под общее веселье и пляску детсадовской малышни…

– Полянка…

– Что, Инки? – Она сразу почуяла в нем какой-то сбой.

– Я не хочу…

– Что?

– Ну… не хочу убивать. Даже паука…

Полянка обрадовалась.

– И не надо! Зоя тоже не захотела! Она знаешь что придумала? Что паук – это не по правде, а будто им нарядился мальчишка-хулиган. Чтобы всех напугать. Когда голова отлетает, он выскакивает из паучьего чучела и удирает. Ревет на ходу: „Я больше не буду!“

Инки засмеялся. Это меняло дело. И снова все стало похожим на большой подарок.

Репетировали на квартире у Зои. Та жила с родителями в трех комнатах, родители днем были на работе, места хватало.

Когда Инки с Полянкой первый раз пришел в эту квартиру (на третий этаж панельной хрущевки), им открыла не Зоя, а худой темноволосый мальчишка лет тринадцати.

– Привет, – сумрачно сказал он и отодвинулся с порога. – Проникайте…

– Это Гвидон, – объяснила Полянка. – Вообще-то он Гриша, но все зовут Гвидоном…

„Странное имя“, – подумал Инки. И выговорил нерешительно:

– А я Смок…

– Не ври, – насупленно отозвался Гвидон. – Ты Инки.

Инки затоптался, не зная, как ответить. У Гвидона было такое лицо, будто он недавно плакал тайком. Полянка потянула Инки в прихожую:

– Идем, раздевайся…

Гвидон ушел в глубь квартиры.

Инки спросил шепотом:

– А чего он… недовольный…

– Это не из-за тебя. Просто характер такой. Привыкнешь…

Второй мальчишка, появившийся в прихожей, был совсем не похож на Гвидона. Возрастом вроде Инки, такой же тощий, но со светлыми желтыми волосами. Большеухий, тонкошеий, с серыми глазами, в которых сидело веселое удивление. С лицом, готовым заулыбаться по любой причине и без причины.

Он и заулыбался.

– Ты Инки. А я Юрась…

– Юрасик-карасик, – сказала Полянка, – остальные пришли?

– А как же!

Остальными были рыхловатый и молчаливый Валерий (похоже, что ровесник Гвидона), девочка Света (оказалось – из того же класса, что Полянка и, значит, Инки), два деловитых шестиклассника – близнецы Рома и Славик. А еще шустрый маленький Никитка с остреньким лицом и коричневыми глазищами – то ли первоклассник, то ли из детсада…

И, конечно, сама Зоя. Командирша с решительными ухватками, хотя и с добродушным нравом. Она всех усадила на мохнатый ковер (кроме Гвидона, который устроился на стуле у окна), сама бухнулась на взвывший старыми пружинами диван.

– Ну, поехали! Времени мало, дел целая куча. Давайте – у кого что готово? Жду доклада, как шоколада…

– Мы с Валеркой пауку скафандр склепали… – неохотно подал от окна голос Гвидон.

Оказалось, что каждый отвечает за что-то свое: за декорации, за музыку, за свет на сцене, за всякие необходимые для театрального действа вещи (называются „реквизит“). „Актеров“ же было всего четверо. Полянка – Муха, Инки – Комар, Юрась – Паучище да еще Никитка – представитель мелкого „насекомого“ народа. Инки скоро понял, что Никитка учится в первом классе, но по старой памяти часто наведывается в любимый детский сад „Егорка“, поэтому его и назначили главным среди малышовой компании, которая в „Егорке“ готовила танцевальные номера для спектакля. Детсадовской воспитательницей у „насекомых“ была Зоина подруга (для малышей – Анна Степановна, для ребят постарше – Анюта). Она и репетировала с „кузнечиками“, „божьими коровками“ и всякими другими „таракашками“.

Репетиции „полного состава“ ожидались позднее, на школьной сцене. А пока, в комнате, начали пробовать финал – с Мухой, Пауком и Комаром.

Конечно, сперва Инки окостенел – ни рукой махнуть, ни ногой дрыгнуть. А простенькие слова – „Я злодея победил?… Я тебя освободил?…“ – застряли в горле, как пластмассовые ежики. И какой уж там бой с Пауком! Не брякнуться бы в обморок…

– Инки, проснись… – жалобным полушепотом сказала Полянка.

– Ты же вон как здорово воевал на болоте! – шумно напомнила Зоя (лучше бы не напоминала!).

А близнец Славик посоветовал близнецу Ромке:

– Пни ему по копчику, он сразу станет раскованный…

Тогда Инки разозлился. На Славика и на себя. Но досталось Пауку – то есть запрятанному в картонный, оклеенный клочкастой шерстью и увенчанный многоглазой башкой ящик Юрасику. Тот еле успевал отмахиваться конечностями (четырьмя своими и четырьмя протезными). Инки, сцепив зубы, несколько раз крутанулся перед чудовищем, упал на колено, уходя от встречного замаха паучьей лапы, потом вытянулся в струнку и снес широкой линейкой голову злодея – она была склеена из толстой бумаги и держалась на такой же бумажной шейке.

Юрась заверещал „спасите!“, выпрыгнул из туловища-скафандра и удрал на кухню. Там он был пойман за тем, что поспешно глотал похищенный из холодильника яблочный сок.

– Балда! Ангину захотел? – Зоя шлепнула его Инкиной линейкой. А Инки показала большой палец. Молодец, мол…

Инки опять начал увязать в густой стыдливости, но тут Зоя велела снова идти в комнату. Расселись, и она уже вслух сказала:

– Инки молодец. – (А Полянка тепло дышала рядом.)

– Ага, он молодец, – облизываясь, подтвердил Юрась. – Освободил меня от „Комариной“ роли. Мне Паучище в сто раз больше нравится.

Глазастый Никитка поерзал на ковре и тоном заговорщика попросил:

– Зой, споем „Пароходика“…

Зоя быстро потянулась назад, сняла висевшую над диваном гитару. Взяла аккорд. И все (кроме Инки, конечно) разом запели:

Вроде бы забавная была песенка, дурашливые слова. Но Инки показалось, что поют ее чересчур серьезно. Если и было на лицах веселье, то… и оно какое-то серьезное. Старательное. А может быть, это лишь чудилось. Он, Инки, был новичок в компании и, конечно, многого не знал, не понимал… Полянка пела потише остальных и поглядывала на Инки. Словно хотела спросить: „Ну, как тебе здесь?“ А было неплохо. Не так уж часто он видел, чтобы столько людей вместе и все друг к дружке – по-доброму, хотя и разные. А главное, что рядом была Полянка…

Трудно поверить, что за неделю можно подготовить спектакль. Пусть маленький, для школьной сцены, однако все же целое представление.

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47