Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
– Котелок – это хорошо. – Генка осмотрел котелок. – Только лучше бы топор.
– Топорик у меня есть. – Витька сунул руку куда-то за спину и вытащил чехол с небольшим блестящим топориком. – Прихватил на всякий случай.
Генка тут же отобрал у Витьки инструмент. Взвесил в руке и проверил остроту лезвия.
– Пойдет. – Генка заткнул топорик себе за пояс. – Топорик – это уже кое-что. Еще что есть?
– Нет, – ответил Витька.
– Отлично. – Генка привесил котелок к поясу рядом с топором. – У нас есть: туристический топорик, подержанная кинокамера и мой швейцарский ножик. Котелок еще.
– Твой ножик целую мастерскую заменит, – сказал Витька. – У тебя же там все – и пила, и ножницы, и отвертка...
– Это точно. – Генка любовно погладил свой ножик. – Сколько я на него копил, во скольком себе отказывал...
– Генка, мы эту историю уже тысячу раз слушали, – сказал Витька. – Может, не будешь повторяться?
– Ладно, ладно, – опомнился Генка. – Только в лесу ни пила, ни отвертка не пригодятся. Тут только нож пригодится. Да и то... Ладно, пора двигать.
– Может, еще земляники поедим? – спросил Жмуркин.
– Не увлекайся, – посоветовал Генка, – а то живот заболит. Надо попробовать сегодня шалаш поставить, надоело на дереве спать. А до этого надо пройти километров двадцать... В путь, медузы двустворчатые!
Генка резко вскочил с земли. Витька и Жмуркин тоже поднялись. Генка посмотрел налево, потом направо.
– Если все равно куда идти, то пойдем туда. – И Генка первым пошагал в конец земляничной полянки.
Лес был вполне проходимый, деревья росли далеко друг от друга, совсем как в хорошем парке.
– По лесу надо ходить громко, – говорил Генка. – Чтобы медведи, волки там всякие успевали от тебя убежать. Звери летом на людей не нападают...
– А снежный человек нападает? – спросил Жмуркин.
– Только когда очень голоден. – Генка щелкнул зубами. – Как медведь...
– Медведь – очень хитрый зверь, – сказал Витька. – Самый опасный. Особенно если человеческой крови попробовал. Тогда он начинает на людей охотиться. Идет экспедиция по лесу, а медведь выроет подо мхом на тропинке яму, туда залезет и ждет. По нему двадцать человек пройдет – и никто даже не подумает, что тут под ногами медведь. А когда последний человек будет проходить – так только лапа из-под мха выскочит, и все – утащил. Так что нельзя ни в коем случае идти последним...
– А я и не последний. – Жмуркин сразу же с опаской посмотрел под ноги, но ничего, кроме желтой прошлогодней травы, под его ногами не обнаружилось.
– Все так говорят... – равнодушно сказал Витька.
Жмуркин наклонился и подобрал с земли тяжелую палку.
– Такие штуки медведя только раздражают. – Витька кивнул на палку. – Против медведя нужна рогатина. Ее упирают одним концом в землю, а другой конец втыкают в медвежье брюхо...
– Кстати, о брюхе. – Генка постучал себя по животу. – Надо чего-нибудь поесть. А то и дуба дать можно...
– Если встретим реку – рыбу можно будет поймать... – предложил Витька. – Попробовать...
– Витька рыбу ногами умеет ловить, – перебил друга Генка, повернувшись к Жмуркину. – Пальцами ног.
– Это если только пляж есть и пескари водятся, – уточнил Витька. – А если пляжа нет, можно верши [53] сплести...
– Чего сплести? – не понял Жмуркин. – Это вроде лаптей, что ли? Ты, Витька, у нас что, лапотник?
– Верши, – повторил Витька. – В деревне такие делают, чтобы рыбу ловить. А сплетешь их ты, Жмуркин.
– Почему это я?! – возмутился Жмуркин.
– Потому что ты у нас специалист по плетению всякой фигни, – объяснил Витька. – Только бы до реки дойти...
– Тут речек полно, – сказал Генка. – Если на карту смотреть – вся как будто в трещинах. Скоро мы наткнемся на речку, могу поспорить.
Но на речку ребята наткнулись лишь к вечеру. Весь день они шли по совершенно одинаковому сосновому бору, лишь два раза останавливаясь на привал. Один раз у Жмуркина развязались его самодельные ботинки, а во второй раз Витька обнаружил, что натер большую мозоль на левой ноге – пришлось искать подорожник [54] . Несколько раз они слышали позади себя подозрительный хруст – снежный человек явно шел по их следам, но при свете дня показываться опасался.
Речка была небольшая, совсем как Генка и говорил. Даже не речка, а скорее ручей. Прозрачный, с холодной водой и песчаным дном.
– Что делать будем? – Генка лег на живот и стал пить. – Шалаш строить или рыбу ловить?
– Есть хочется, – сказал Жмуркин. – Сильно...
– Если будем ловить рыбу, шалаш построить не успеем. – Витька просто опустил в ручей голову.
– А может, успеем? – Спать на дереве Жмуркину не хотелось.
– Я, как верши плетут, не знаю точно, я их только видел... – Витька по-собачьи отряхнулся. – Так что времени на их изготовление много уйдет... А рыба, если и будет, так только к завтрашнему утру...
– Есть и вправду охота. – Генка сломил веточку и отмахивался ею от комаров. – Да и кровопийцев полно – на земле не уснешь. Раньше чем через день мы к комарам не привыкнем...
– Значит, ловим рыбу, – поставил точку Витька. – Тогда идем вдоль берега и ищем иву, она воду любит. Ивовые ветки гибкие – из них можно все что угодно сплести. Лапти, корзины всякие...
– Как скажешь, великий лапотник. – Генка достал из-за пояса и расчехлил топорик. – Мой томагавк [55] быстр!
Иву нашли на первом же повороте ручья. Витька велел Жмуркину и Генке спуститься к воде и нарезать побольше тонких и длинных веток.
– Верши – навроде корзины, плести их легко, – сказал сам себе Витька, хотя ни одной корзины в жизни не сплел.
Он взял прут и связал его в небольшое, размером с грейпфрут, кольцо. Взял еще прут, подлиннее, и оплел им кольцо. Получилась довольно крепкая баранка.
– Это будет вход, – сказал сам себе Витька.
Он вытащил из охапки еще прут и соединил его в другое кольцо, размером с большой арбуз.
– Сюда у нас будет заплывать рыба. – Витька работал и говорил сам с собой. – Теперь сделаем так...
Витька соединил большое кольцо с маленьким множеством тонких прутьев. Вышло что-то вроде баскетбольной корзины, с одной стороны широкая горловина, с другой – горловина узкая.
– Рыбы любят забираться во всякие щели, – бормотал Витька. – Сюда они тоже будут забираться...
Витька выбрал из кучи прутьев несколько самых длинных и стал привязывать по окружности широкого кольца горловины. Он привязывал прутья вплотную друг к другу и, когда обвязал так все кольцо, стянул концы прутьев куском содранной с ивы коры.
– Готово вроде... – сказал Витька и полюбовался своей работой.
Больше всего верша напоминала карнавальную шапку волшебника – длинный кособокий конус с верхушкой.
Подошедший Жмуркин зааплодировал. Витька резко обернулся.
– Браво. – Жмуркин уронил ивовые ветки на землю. – Витька, ты превзошел самого себя! Мне кажется, этой штукой мы наловим самых жирных пиявок в этом ручье!
– Дремучая ты личность, Жмуркин. – Витька проверял свое изделие на прочность. – Пиявки в проточной воде не водятся. А водятся язи, лещи. И щуки тоже бывают...
– Нормально, – одобрил Витькину работу Генка. – Сколько таких надо?
– Чем больше – тем лучше. Больше сделаем – больше будет возможностей рыбу поймать.
– Тогда за дело. Показывай, как тут и что.
Витька стал показывать, как плести верши. Генка почти сразу же все понял и принялся помогать. Жмуркин, конечно же, к делу плетения оказался совершенно негодным – прутья в его руках не сгибались, а ломались, узлы не завязывались, кора резала пальцы, так что Витька не вытерпел и отстранил Жмуркина от плетения.
К вечеру Витька и Генка успели соорудить восемь вершей. Витька проверил работу и остался доволен.
– Теперь надо ставить. – Витька кивнул на ручей. – Давай, Жмуркин, бери верши и тащи их вон туда, к коряге.
