Щипач (СИ) - Старобинец Анна Альфредовна

— Точно! Они поджигали перья, чтобы вычислить птицу Феникс! Сначала под видом маньяка. А потом, — Барсукот даже подпрыгнул от возбуждения, — а потом совершенно открыто и организованно. Как будто для пользы расследования. Для этого Супермышь собирала все эти перья! Чтоб их поджигать и смотреть, возродятся ли они снова из пепла!

— Но всё же что-то не сходится, — нахмурился Барсук Старший. — Зачем тогда ощипали ворону Сару и Грифа Стервятника? Ведь оба они уже сдали перья вполне добровольно … Допустим, ворона сдала не свежевырванное, а выпавшее перо, и это показалось им подозрительным, и они решили перепроверить … Но Гриф? Зачем ощипывать Грифа?

— Он тоже сдал не свежевыпавшее перо?

— Нет, Гриф — птица исключительной чести, он никогда не стал бы жульничать с перьями.

— Ну, может быть, они решили нас таким образом запугать? — предположил Барсукот.

— Нас? Запугать?

— Ну да. Нас. То есть вас … полицию.

— Зачем агентам запугивать полицию?

— Затем, что они почувствовали, что мы приближаемся к разгадке. Что мы начинаем догадываться, что следы ведут на самый верх. И вот они ощипывают одного из нас, ой, то есть из вас. Из полицейских. Прямо в отделении полиции. И это как бы намёк: «Лапы прочь от агентов Ласки».

— Зверски красивая теория, напарник, — улыбнулся Барсук Старший. — Но когда ощипали Грифа, мы ещё не догадывались, что следы ведут на самый верх. Мы, если ты помнишь, склонялись к версии, что Щипач — это дохлый хомяк.

— Ну значит, они предвидели, что мы догадаемся, — отмахнулся Барсукот.

— Не знаю, не знаю … — покачал головой Барсук.

— Сорока! — вдруг завопил Барсукот. — Смотри, Сорока! Она всё-таки это сделала! Принесла нам ответ от Юркого! Вон, тащит его на хвосте!

Ощипанная Сорока, тарахтя и подпрыгивая, вскарабкалась на террасу и стряхнула с голого хвоста два конверта.

— Аж два-то письма-то приволокла-то! — задыхаясь, сообщила Сорока. — Ну всё, побежала я! У меня ещё процедуры-то! В поликлинике-то!

— Спасибо, Сорока, — пробормотал Барсук Старший, разглядывая конверты. На одном значилось: «От честного вора Яшки Юркого Старшему Барсуку Полиции лично в лапы». На втором конверте не было ни адреса, ни имени отправителя. Одно только слово, нацарапанное чьим-то острым когтем: «Барсук».

Барсук повертел загадочное письмо, понюхал его, лизнул и отложил в сторону. Решительно вскрыл конверт от Юркого и прочёл вслух:

«Я честный вор и с полицией не работаю. Но ваше предложение интересно: простить мне все мои преступления по статье «Воровство» в обмен на показания по делу о Щипаче. Интересно. Имею сказать, что устал скрываться от правосудия и постоянно терять часть себя. Поэтому на ваш запрос по вопросу, где я взял год назад молоко птицы Феникс, имею ответить. Я взял его год назад у суперагента Супермыши. Тогда она ещё не была суперагентом. Она работала курьером у госпожи Ласки. Ей было поручено доставить госпоже Ласке ценный груз. А я его перехватил. Я украл ценный груз у Супермыши. Оказалось, что это птичье молоко. Я хотел продать птичье молоко на птичьем рынке, но меня чуть не поймала полиция. Я отбросил хвост и молоко и сбежал. Полиция поместила молоко в хранилище конфиската. А теперь суперагент Супермышь делает вид, что ничего такого не было. Она хочет засадить меня за решётку, чтобы я не раскрыл её тайну. Не говорите ей, что это я вам рассказал, как всё было с молоком. Я очень боюсь Супермыши. От мысли о её двойном рыле и чёрных крыльях у меня начинает отваливаться часть меня».

— Вот видишь. Крысун ни при чём, — облегчённо выдохнул Барсукот. — Это всё Супермышь. Супермышь и её начальница Ласка. Это они ощипали всех наших птиц.

— Вероятно. Весьма вероятно … — Барсук Старший вскрыл зубами второй конверт. Тёмный, как ночной мотылёк с обожжёнными крыльями, кусочек коры выпал из конверта на землю. Барсукот подобрал его и прочёл вслух нацарапанное недобрым, отточенным когтем:

«Старший Барсук Полиции. Оставь это дело немедленно. Оно тебе не по зубам. Следы ведут на самый верх. Если не подчинишься — считай, что ты труп. До рассвета тебе не дожить. Помни, что сказала кукушка».

Барсукот отбросил кору, как ядовитого паука, и испуганно уставился на Барсука Старшего.

— Не подписано, — пробормотал он. — Но тут чувствуется рукокрыло Супермыши.

— Не буду возражать, — кивнул Барсук Старший. — Я рассказывал про предсказание Мадам Куку только своим. На рабочей пятиминутке в полиции.

— Что ты намерен делать? — спросил Барсукот.

— На пенсию! — раздался вдруг голос Скворчонка. — Пора с почётом на пенсию!

Скворчонок быстро впорхнул на террасу и затравленно огляделся.

— Пора на пенсию, — повторил он высоким голосом Супермыши.

— Это ты так считаешь, Скворец? Или спецагент Супермышь отправила тебя ко мне с таким сообщением? — уточнил Барсук Старший.

— Супермышь отправила с сообщением, — кивнул Скворчонок и снова заговорил голосом Супермыши: — Младший Скворец Полиции, передай Старшему Барсуку Полиции, что я немедленно вызываю его в участок. Барсуку Полиции пора с почётом на пенсию. Мы сегодня же подпишем все документы.

— Но я не собираюсь на пенсию сегодня же, — усмехнулся Барсук Старший.

— Передай Барсуку, что это приказ. Явиться ко мне немедленно. Приказ. Это приказ.

— Ну, раз приказ, — Барсук Старший с кряхтением поднялся из уютного плетёного кресла, — я, конечно, схожу. Что мне стоит сходить. Но подписывать никакие документы я не собираюсь. Сначала закрою дело о Щипаче. И только потом почёт с пенсией. То есть пенсия с почётом.

— Я с тобой! — вскочил Барсукот. — Если Супермышь — Щипач, опасно к ней ходить в одиночку. Ты тоже с нами, Скворец?

Скворчонок испуганно поёжился и отпрыгнул в глубь террасы.

— Тебе страшно возвращаться в полицейский участок? — спросил его Барсук Старший.

— Страшно, — кивнул Скворчонок. — Страшно возвращаться в полицейский участок.

— Ты боишься Супермыши? Боишься, что тебя тоже ощиплют?

— Ощиплют … — пропищал Скворчонок. — Тоже ощиплют! Ощиплют!

— Тогда не ходи. Если хочешь, ты можешь пока посидеть у меня в доме, — сказал Барсук Старший. — Так тебе будет спокойнее?

— Посидеть в доме! — обрадовался Скворчонок. — Будет спокойнее!

— В подвале есть немного кедровых орешков, — улыбнулся Барсук Старший. — Можешь перекусить.

— Перекусить в подвале! — Скворчонок запрыгал от радости.

Глава 32, в которой всё делается ради безопасности

Когда они свернули с главной дороги в заросли, ведущие к полицейскому участку, уже совсем стемнело и заморосил дождь. Пахло влажной землёй, маслянистыми, молоденькими грибами, ещё не тронутыми червём, и сладкой, пряной травой. Пахло так, будто эта трава выдыхала им сейчас прямо в морды всё тепло, весь свет и весь воздух, которые она втянула в себя за день. Барсук Старший остановился и сделал глубокий вдох.

— Ты чего пыхтишь? — спросил Барсукот. — Устал?

— Если это и правда последний день моей жизни, — сказал Барсук Старший, — я хочу им как следует надышаться.

— Перед смертью не надышишься, — раздался голос из высокой травы. — Древняя крысиная мудрость.

— Голос Крысуна, — прошептал Барсукот.

— Эту мудрость можно трактовать по-разному. — Строгий, тонкий силуэт Крысуна мелькнул в зарослях серой тенью. — Лично я понимаю её так: если ничего не предпринимать, а просто стоять и пыхтеть перед лицом смерти, тогда смерть неизбежна.

Крысун вышел к ним из травы.

— Призрак Крысуна … — зрачки Барсукота расширились от ужаса.

— Отчего же призрак? — бесцветно спросил Крысун.

— Оттого … — голос Барсукота задрожал. — Тебе ведь откусила голову Ласка!

— А по-моему, голова у меня на месте. — Крысун усмехнулся уголком рта. — И неплохо работает. Именно поэтому я сейчас тут с вами беседую, а не валяюсь растерзанный в пыточном подвале госпожи Ласки.

— Но мне сказали, что тебе откусили …

— Не мне. Моему брату. — Крысун сжал серые кулаки. — В бессильной злобе Ласка растерзала моего брата, когда поняла, что не может меня найти.