Пешком над облаками - Садовников Георгий Михайлович

— Не забывайте, что наша Вселенная — волчок. Он вертится вокруг оси, и поэтому все летает внутри у него только по кругу да по спирали. Вот оттого Вселенная и кажется бесконечной. По кругу можно ходить сколько угодно, и ему не будет конца. Но у каждой игрушки есть форма, а значит, и предел. И если мы отправимся по прямой, то быстренько доберемся до границы. Поверьте, наша Вселенная не так уж и велика. Так что дело остается за транспортом.

— Ну, если за транспортом… — произнес с облегчением музыкант. — Есть у нас на Чудной один изобретатель. У него-то мы что-нибудь найдем.

Он повел нас за собой, и вскоре мы, обойдя невысокий холм, очутились перед диковинным домиком, который стоял на воздушной подушке. Над его крышей сияли большие стеклянные буквы:

На каменном крыльце домика появился толстенький лохматый человечек и, ликуя, спросил:

— Что, удивлены? Вокруг все разрушено, а мой дом стоит! Я чувствовал, что когда-нибудь будет вселеннотрясение, и потому построил дом на воздушной подушке. Вот он уверял: мол, все будет хорошо, — и толстяк со смехом указал на прорицателя, — а я не поверил.

— А что я мог поделать, если оптимизм так и бьет из меня ключом? — простонал пристыженный прорицатель.

— А я не поверил! — с наслаждением повторил толстяк. — И дом мой стоит как ни в чем не бывало. Оценили? Ну, а теперь можете сказать, зачем пожаловали ко мне.

Я объяснил толстяку, что нам нужен транспорт, который бы доставил нашу экспедицию к границе Вселенной.

Толстяк подумал и сказал:

— Что быстрее скорости света? Мысль! Так вот, есть у меня мыслелет. Он перенесет вас в любой пункт назначения со скоростью мысли. Но я хочу напомнить об одном условии. — И толстяк, хитро улыбаясь, прочитал: «Машины дают только в обмен!» А у вас есть что-нибудь для обмена?

Мои будущие спутники было упали духом, им казалось, что нам нечего предложить взамен, а я, не раздумывая, спросил:

— Что вы хотите за свой мыслелет?

— Машину времени! — выпалил толстяк и торжествующе засмеялся.

— Эко сказал! Да где нам ее взять? — оживился Пыпин.

— А иначе я не отдам свой мыслелет! — И толстяк потер руки, очень довольный собой. — Условие есть условие!

— Значит, условие есть условие? — настойчиво переспросил я, чтобы он потом не отказался от своих слов.

— Условие есть условие, — повторил толстяк. — Вы мне — машину времени! Я вам — мыслелет! Уж очень мне хочется ваглянуть на себя в прошлом. Какой я был красивый и умный. Знаю, знаю: время сделало мою особу еще краше, и она продолжает и дальше цвести. Но мне хочется посмотреть самому, как я совершенствуюсь прямо у себя на глазах.

Я извлек из кармана маленькое зеркальце и протянул толстяку.

— Вот вам машина времени!

— Что вы мне дали? Это же обычное зеркало! — возмутился толстяк, поворачивая зеркальце перед носом и так и этак.

— Точно, зеркало, обыкновенное, — поддержал его довольный Пыпин.

— Правильно. Это зеркало, — подтвердил я. — И вместе с тем это простейшая машина времени.

— Не морочьте мне голову! Оставьте его себе! — рассердился толстяк, пытаясь вернуть мне зеркало.

Мои товарищи смущенно молчали, тоже считая, что зеркало — это всего лишь зеркало. Им было даже немножко неудобно за меня. За мои откровенные, как они думали, попытки обмануть изобретателя.

— А вы посмотрите в него, — невозмутимо посоветовал я толстяку, отстраняя его руку.

— Ну посмотрел, — с холодной яростью сообщил толстяк, полагая, будто я издеваюсь над ним.

— И что там увидели? — спросил я с невольной улыбкой.

— Себя! — в бешенстве рявкнул толстяк.

— Вы не совсем точно выразились. Не просто себя, — поправил я. — Вы увидели себя в прошлом. То есть каким были одну миллиардную, а может, всего лишь миллионную секунды тому назад. Я имею в виду время, которое понадобилось для того, чтобы ваш облик дошел до поверхности зеркала и отразился в ней.

— И следовательно, зеркало является самой настоящей машиной времени! — радостно подхватил прорицатель.

— Я могу подсчитать точно, на какое время вы погрузились в свое прошлое, деловито пообещал Толик Слонов.

— Я-то думал, что такие удивительные события происходят только в книжках с картинками, — произнес спаниель, покачав головой.

— Не верьте им! Юнга их всех обвел вокруг пальца! — суетливо сказал Пыпин изобретателю.

Но толстяк еще раз посмотрел в зеркало и потрясенно пробормотал:

— Да, это и вправду машина времени… Батюшки, как я неустанно хорошею! О, мой лик стал еще лучше, чем был одну миллиардную секунды тому назад! Чудеса! А я столько лет бился над таким агрегатом, и все было напрасно… Надеюсь, вы не передумали? — обратился он ко мне. — Учтите, вы обещали отдать машину времени за мой мыслелет.

И толстяк крепко прижал зеркальце к своей груди.

— Я бы ни за что не обменял машину времени на какой-то мыслелет, — опять суетливо вмешался Пыпин.

Но я заверил настороженного изобретателя в неизменности нашего уговора, и мы тут же обменялись машинами. Я оставил толстяку свое зеркальце, а он, сияя от удачной сделки, выкатил из прихожей дома космический аппарат.

Мыслелет походил на типичное межзвездное судно будущего и отличался от него разве что комнатными размерами. Его приводила в движение энергия мысли, и потому он не нуждался в запасах горючего, которое будет занимать на космических кораблях очень много места.

Я предложил назвать наш корабль «Перепелкино-3». Почти весь экипаж отнесся к моему предложению с одобрением. И только Пыпин, из-за присущей ему привычки перечить всем и во всем, проголосовал против.

Я подобрал под ногами осколок известняка, вывел на борту мыслелета его гордое имя, и наш маленький отважный отряд погрузился в корабль.

Мы уже приготовились к старту, и тут изобретатель, вместо добрых напутственных слов смущенно хихикнул и произнес:

— Сказать по правде, мыслелет не взлетит. Я изобрел его просто так, для обмена. И сколько ни пробовал, он ни с места. Только, чур, назад не возвращаем, — и спрятал зеркальце за спину.

Хорошо, что я уже в это время сел в кресло пилота и по привычке начал думать.

«Голубчик, — подумал я, обращаясь к мыслелету, — трогай! Иначе погибнут тысячи миров. Пропадет наша родная Вселенная!»

И мыслелет легко вспорхнул в космос. Под нами мелькнуло изумленное лицо изобретателя. И планета исчезла из виду. А загадочный летательный аппарат, получив излученный мной мощный заряд мысли, уносил нас все дальше и дальше к окраинам Вселенной.

Это был невообразимый полет! Я еле успевал мыслить. За иллюминаторами проносились скопления галактик. Но нам они казались черными пятнами, потому что их свет никак не мог нас догнать.

И вдруг кто-то невидимый подхватил наш мыслелет и швырнул куда-то в сторону по крутой дуге. Корабль упал на что-то мягкое и замер, потому что мы, потрясенные переменой, на время перестали мыслить. И как выяснилось потом, сделали это вовремя. Иначе бы наш корабль улетел за пределы квартиры, в которой жил мальчик Петя.

Мы вышли из мыслелета и осмотрелись.

Вдалеке, пониже линии горизонта, посреди безбрежного океана паркета крутился яркий волчок, сверкающий всеми красками радуги. Это была наша Вселенная, из которой нас выбросила вон центробежная сила, как только мы приблизились к ее границе.

— Что же выходит? Мы там живем? — забеспокоился Пыпин.

— Да, Пыпин. Это наша родная Вселенная, — тепло отозвался я.

— Такая маленькая? Ну и ну, — ошеломленно пробормотал Пыпин.

— Отчий дом изнутри всегда кажется большим, — напомнил я ему, стараясь избежать ложного пафоса.

С трех других сторон нас окружало тугое, пружинящее под ногами зеленое пространство. Я понял, что наш корабль угодил на тахту, на которой спит мальчик Петя.

А затем мы увидели и его самого. Он сидел на коврике среди других игрушек и пытался разобрать заводной автомобиль. По сравнению с нами Петя казался фантастически огромным. Его лицо с азартно горящими глазами и высунутым от усердия кончиком языка находилось на высоте сотен миллионов километров.