Хорошая работа - Фролов Иван

Но сейчас, в эту дождливую полночь, ждать встречную или попутную машину было самообманом. Борис знал еще один способ помочь машине выбраться: снять боковые борта у кузова и подложить их под колеса. К этому способу шоферы обычно прибегали в самом крайнем случае, когда нет выхода и неоткуда ждать помощи. Борис же не мог снять борты у своей машины, так как в кузове была пшеница. Все перебрал в своей памяти шофер, но выхода из затруднительного положения так и не нашел.

Он отделился от руля, не спеша достал коробочку с табаком, свернул папиросу, зашуршал спичками. Потом решительным жестом сунул в карман табак, папиросу и спички и взялся за рычаги. Сначала будто что-то заскрипело, потом застучал, зачастил мотор. Машина судорожно дернулась вперед, потом назад, снова вперед и опять назад. И так раз за разом.

— Словно болтами к земле притянули, — сказал он и выключил мотор. — Эх, не повезло! Теперь и сиди.

Он сказал это не Сане, а сам себе. Со своей спутницей он и не думал советоваться по вопросу, как быть, — он был уверен, что Саня ничего не сможет посоветовать. Его даже удивило, когда Саня спросила:

— А мы разве будем сидеть тут?

— Деваться больше некуда, — нехотя ответил шофер.

— И ничего нельзя сделать? — с тревогой в голосе спросила Саня.

— Пока ничего. Дело, конечно, не в нас — мы сидим себе в кабине, и никакой дождь нас не намочит. Да если бы и намочил — не страшно: не глиняные мы с тобой, не раскиснем, да и машина тоже. Хлеб жалко! Если до утра постоим на этом дожде, хлеб намокнет, как пить дать. И пропадет. Тут тебе никакой брезент не поможет!

Саня ничего не сказала, но в быстром ее взгляде шофер прочитал немой вопрос, недоверие и укоризну.

— А что я вот в этакую темень сделаю? Были бы жерди, подсунул бы их под колеса — и всё. Только жердей негде взять. На дороге они не валяются, — словно отвечая на ее молчаливый вопрос, сказал шофер.

Саня несмело спросила:

— А плетни не помогут?

— Как не помогут! Плетни еще лучше, чем жерди, — они в самый бы раз, да и плетней у нас нету.

Саня оживилась:

— Слушайте, неподалеку отсюда наш бригадный стан! Километра два будет, не больше. Там есть плетни.

Борис хлопнул себя по лбу:

— Правильно! Я же сам видел давеча стан. И забыл. Вот дурья башка!

Он открыл дверку кабины, выдернул лопату и черенком измерил глубину воды:

— Плетни нам в самый раз. Где их там искать?

— Из плетней загон для телят сделан. Я сразу найду. Ведь мы вдвоем пойдем?

— В твоих туфельках только по такой грязи ходить! Сиди тут, я один справлюсь.

— Одному вам не дотащить плетень… — начала было Саня, но Борис прервал ее:

— Дотащу, не железный же он! Ты расскажи, как идти на стан.

Саня рассказала.

— Свет я выключу, — сказал шофер, — чтобы зря энергию не расходовать, а ты изредка сигналь мне. Знаешь, как дают сигналы?

— Знаю, — ответила Саня и нажала на центр рулевого колеса. Тут же послышался гудок сирены.

— Правильно, — сказал Борис. — Так и делай. Только не очень часто. А я пошел.

Он выключил свет, вылез из кабины, захлопнул за собой дверку и словно растаял. Саня напряженно всматривалась в темноту, стараясь разглядеть там Бориса, но так и не увидела его.

После того как погас свет, темнота со всех сторон обступила Саню.

Время шло. Саня сидела в уголке кабины и то и дело заставляла сирену издавать протяжный гудок. Мысленно девочка следила за Борисом. Ей виделось, как он поднимался по крутому склону оврага, как шел по вязкой пашне, подходил к стану…

Саня была уверена, что на стане есть люди. «Они и помогут во всем Борису», — думала она.

По ее подсчетам, шофер должен бы уже возвратиться назад, но его все еще не было. Она продолжала подавать сигналы и, когда звук сирены затихал, начинала напряженно вслушиваться — не раздадутся ли шаги шофера, но ничего не слышала, кроме однообразного шума дождя, завывания ветра да плеска воды у колес машины.

Борис появился совсем неожиданно. Саня увидела его, когда он стал открывать дверку кабины.

— Не нашел, — мрачно сказал он и осторожно присел на краешек сиденья.

Саня смутилась. По тону Бориса она поняла, что он недоволен, а может быть, и сердит на нее. Наверно, подумал, что она сама не знала, есть ли плетни на стане, и напрасно он ходил туда, да еще по дождю.

— А вы где их искали? — несмело спросила Саня.

— Кого?

— Плетни.

— Я не плетни искал, а стан.

— И не нашли?

— В том и дело, что не нашел. Ходил-ходил по степи — никакого стана. Будто и не было никогда.

Помолчали.

— А я бы нашла стан, — сказала Саня.

— Не знаю, — ответил недоверчиво Борис. — В такую темень да погоду себя потерять можно.

— Честное слово, найду! Вот пойдемте! Вы не замерзли? — участливо спросила Саня.

Он еле сдерживал дрожь, но ответил сквозь стиснутые зубы:

— Не зима — рано еще мерзнуть.

— Значит, пойдем? — спросила Саня.

— Давай пойдем, только чтоб не напрасно все это дело…

— Нет, я найду. Я хорошо знаю, где стан.

Саня разулась и первая вошла в воду. Ноги ожгло словно кипятком. Борис дал свет, чтобы видно было машину издали, снял сапоги, вылил из них воду и пошел за Саней. Дождь не переставал. Дул порывистый холодный ветер.

Едва они отошли несколько шагов от машины, как одежда у Сани промокла насквозь. Саня крепко стискивала зубы, но они не слушались и дробно стучали.

— Промокла? — спросил Борис.

— Аг-га, — ответила Саня.

— Давай бегом, а то закоченеть можно.

— А вы говорили — не холодно.

Саня хорошо знала свою степь, и они скоро пришли на стан.

В избе было темно, на двери висел замок.

— Значит, никого нет. А я думала немного обогреться у печки, — срывающимся голосом проговорила Саня.

— Некогда греться. Вода может в долу прибыть — зальет мотор, тогда и плетни не помогут. Давай искать. Говоришь, были плетни?

— Были. Весной тут загон стоял для телят. Плетневый.

Но загона не оказалось. «Неужто увезли? — думала Саня. — Нет, не может быть».

Совсем случайно Борис набрел на сложенные у задней стены избушки плетни.

— Вот они! — крикнул он и вцепился в верхний.

— Ты берись с той стороны плетня, а я с этой. Понесем. Не очень тяжелый, — сказал Борис.

Плетень был тяжелее, чем думалось. Они еле подняли его и, едва сделав несколько шагов, уронили. Немного постояли.

— Ну, еще малость! — скомандовал Борис.

Опять сделали несколько шагов. Передохнули. Снова взялись за плетень. Им казалось, что после каждой остановки ноша становилась все тяжелее и тяжелее, а поднимать ее и нести было все труднее. После одной из остановок они так и не смогли поднять плетня.

— Садись, передохнем немного, — сказал Борис и опустился на плетень.

Почти рядом присела и Саня.

Услышав, как тяжело она дышит, Борис вдруг сообразил, что Сане было гораздо труднее нести, чем ему, — ведь она намного слабее его. Ему стало стыдно, что он заставил девочку тащить непосильную тяжесть.

— Тяжело нести? — спросил он.

— Тяжело.

— А что, если мы не будем его нести, а волоком? По-моему, это легче.

— Давайте попробуем, — ответила Саня.

Они взялись за кол в плетне и потащили.

— Правда, легче? — спросил Борис.

— Легче.

— Ты как только начнешь уставать — говори.

Саня промолчала.

На плетень с каждым шагом налипало все больше грязи, тащить его становилось все труднее. Сначала они отдыхали через несколько шагов, потом начали останавливаться все чаще и чаще.

— Как думаешь, далеко еще до машины? — спросил шофер.

— По-моему, близко.

— Света долго не видно.

Опять потащили.

К тяжести плетня они привыкли, как-то освоились с мыслью, что от этой тяжести никуда не уйти, не избавиться от нее, что в ней спасение. Сейчас мешало другое. Мокрые руки на холодном ветру застыли, пальцы начали болезненно ныть, не хотели слушаться, разжимались, когда нужно было крепче сжиматься.