Лачплесис - Пумпур Андрей

Дух свободы теснит - на пользу известным сословьям.

Воля народов - воля богов. Народ полновластен

Сам для себя избирать правителей правдолюбивых.

Если же волю народа избранник народа нарушит,

Ради корысти своей, и сословие некое станет

Свой же народ угнетать, - народ тогда полновластен,

Как негодяя-слугу, правителя выгнать за двери.

Поприще здесь открывается новое свободолюбцам:

Дать народу закон, который, как щит, охранял бы

Каждому - право, свободу, жизнь его и достоянье

Мудрый, великий закон, - неизменный закон во вселенной.

И вот, когда все народы богам уподобятся в мире,

Ненависть, горе, вражда и нужда без следа расточатся.

Таины, миров раскрывая, себе покоряя природу,

Мглистый незнанья покров с седого былого срывая,

Люди, поняв своё прошлое, смогут без горьких блужданий

Правильный путь в настоящем найти и согласно устроить

Будущее золотое, прекрасное, полное счастья.

Каждый, трудясь для высокой всечеловеческой цели,

У своего народа и у всего человечества

Добрую славу заслужит и благодарность потомков,

Дух же его будет жить средь богов, в обители света".

Лаймдота чтенье закончила, свиток свернула, связала

И, убирая в ларец его, молвила: "Здесь ещё много

Повестей и наставлений хранится в ларцах заповедных,

Чтобы их все прочитать, нужны будут многие годы.

В будущие времена, быть может, народа сыны их

Вынесут к солнцу, пыль отряхнут с них и пред народом

Скрытые в них возгласят поученья, преданья и знанья".

Велей пора наступила52. Лаймдота хлопотала,

Для долгожданных гостей угощенье готовя. Сам Буртниекс

Спать не хотел в эту ночь, чтобы встретить достойно, с почётом,

Души людей дорогих, могилою с ним разлучённых.

Лачплес и Кокнес работали оба. В риге просторной

Сдвинули плотно шесты, вымели метлами чисто

Пол земляной и белым песком и нарубленной мелко

Елью посыпали, листьями дуба украсили стены.

Рига всегда была местом любимым всяких домашних

Духов. В яме у каменки гномы гнездились. За печкой

Жил домовой. А у злых и скупых соседей под крышей

Прятался огненный пукис. Зимой, как овсы обмолотят,

В ригах пустых привиденья являлись и черти гуляли.

Ночью же велей все духи и черти бросаются в бегство,

Место они отдают почитаемым душам усопших.

Лачплесис с другом, убрав и украсив внутри помещенье,

В ригу столы принесли и вокруг них расставили стулья,

Лаймдота тут же столы скатертями льняными накрыла,

И на столах разложила мёд, молоко и лепёшки,

Блюда поставила с мясом и с ячменём разваренным.

Буртниекс раздвинул на окнах щиты, прислонив лубяные

Скаты, чтоб вели могли легко, как на санках, скатиться.

Все домочадцы сошлись уже в риге. И Лаймдота вместе

С девушками под столами расставила с шерстью корзины,

Тонко расчёсанный лён положила. И девушки пели:

Аугшлеците, землеците!53

Закатись в корзиночку,

Отдохни в корзинке с шерстью,

В камышовом креслице!

Белей мать, лети, родная,

Прямо в ригу батюшки,

Чтоб следочков не осталось

На песке серебряном.

Просим мы тебя, отведай

Наше угощеньице,

Наших кушаний попробуй,

Для тебя состряпанных!

Береги меня, чтоб вечно

Я была красоткою,

Чтобы весь свой век со мною

Счастлив был мой суженый.

Вот и вечер пришёл. Зажгли светильни, лучины.

Все оставались до полночи в сборе. А в полночь поднялся

Буртниекс и молвил: "Дети, идите и спите спокойно!

Я здесь останусь один дожидаться милых умерших".

Все разошлись, чтоб молчание ночи святой не нарушить.

Поутру Буртниекс и Лачплесис вместе Лаймдоту ждали.

Кушанье велей она должна была утром из риги

В дом принести, чтобы все освящённую пищу вкусили.

Буртниекс, в глубоком раздумьи сидевший, витязю молвил:

"Сын мой! Минувшею ночью явились мне вещие знаки.

Нам и стране испытаний тяжёлых сулящие много.

Дочке они и тебе обещают нелёгкие судьбы.

Только бы Перконс и боги к добру это всё обернули!

Где же замешкалась Лаймдота наша? Взгляни-ка, быть может,

Всё ещё спит она?" Витязь пошёл и видит: закрыта

Лаймдоты дверь. На зов и на стук не услышав ответа,

Он воротился, сказал, что, видимо, Лаймдота вышла.

Всех домочадцев и слуг спросить они в замке велели,

Но никто в это утро девушку дома не видел.

Дверь её горницы Буртниекс и Лачплесис быстро взломали.

Постланное, как вчера, там несмятое ложе стояло.

Лаймдота, значит, и спать не ложилась. Страх обуял их.

Все обитатели замка встревожились. Мигом окрестность

Замка обрыскали. Тщетно. И Кокнес исчез в это утро.

Кокнес и Лаймдота оба пропали, куда - неизвестно.

Горем убитый Буртниекс вернулся домой после долгих

Поисков. "Сын мой! - сказал он Лачплесису, - угодно

Стало богам тяжело испытать нас. Но сокрушаться

Нынче не время. Я думаю, дочь оказалась во власти

Вражьего умысла. Быстро поэтому действовать надо!

Всех моих воинов ты созови и, не медля ни часу,

Вслед злодеям скачи. Может быть, ты их и догонишь".

Лачплесис молвил: "Нет, мой отец! Твои ратные люди

Сами пусть ищут, особо: меня они только задержат.

Я же отправлюсь один и свято тебе обещаю

Или вернуться обратно с Лаймдотой в Буртниекский замок,

Или же вы меня никогда не увидите больше!"

Быстро он вооружился, с Буртниексом старым простился

И покинул места, где так много счастья изведал.

В Турайдском замке, в, зале большом, за беседой сидели

Кангарс и Дитрих и замка хозяин Каупо-куниг.

Немец пронырливый Дитрих быстро сумел, незаметно,

Властно-горячего Каупо сетью своею опутать.

Много рассказывал кунигу Дитрих о землях немецких,

О городах, о науках, о славе князей иноземных

И о единственно праведной вере, которая в жизни

Святость даёт, а по смерти - бессмертье и вечную радость.

Дальше рассказывал Дитрих о римском великом владыке,

Как он с общиною рыцарей верных решил всем народам,

Мир населяющим, преподнести свою правую веру.

Дитриху Кангарс поддакивал, а, простодушный, их слушал

Каупо и сомневался он в силе богов своих древних:

Дитрих ему рассказал, что прибыл корабль из немецких

Стран, что заморские люди хотели бы обосноваться

Здесь - при слиянии Ридзини с Даугавой город построить.

И говорил, что большая была бы для Балтии польза,

Если бы город построить куниг позволил пришельцам.

Дальше читал ему Дитрих послание римского папы,

Тот, мол, приветствует Каупо, шлёт ему благословенье

И приглашает его погостить в прославленном Риме.

Дитрих ещё говорил, что Каупо сам тогда сможет

Видеть воочию дальних земель чудеса и навеки

Дружба святого отца в честь ему будет и в славу.

Каупо подумал: "Не худо б немецкие земли увидеть".

Так посланье святого отца его сердцу польстило,

Что обещал разрешить иноземцам он город построить.

Сам же на их корабле плыть решил он в заморские земли.

Дитрих ему обещал сопутствовать всюду и в Риме

К папе его отвести самолично. Они после ночи

Велей решили, не мешкая, сразу же в путь отправляться.

Минула велей ночь, и наутро у Ридзини устья

Много народу в большом оживленьи шумно толпилось.

Грузный немецкий корабль у причала качался на пенных

Даугавы волнах. Купцы отплывавшие спешно меняли

Разный немецкий товар на мёд, на меха дорогие.

А остававшиеся иноземцы уже нанимали

Ливов и латышей строить город у Ридзини устья.

Вскоре подъехал старейшина Каупо. Сопровождаем

Дитрихом, сел на корабль он под громкие крики приветствий.