Кофейное сердце - Чепурина Мария Юрьевна

Около часу Валере пришлось отойти в кабинет. Тут-то я и столкнулась со вторым сюрпризом.

Он был гораздно менее приятным…

Он был тем, от чего я бежала.

Никифор!

Я не поверила своим глазам, когда его наглая рожа нарисовалась в этой кофейне! Но как он узнал, что я здесь? Проболтались… Конечно! Девчонки с той точки ему рассказали! Какая же я дура, что не скрыла, куда уйду!

Но Никифор-то каков! Готов тащиться хоть на край города, чтоб мне напакостить!

– Здравствуйте, девушка! – приторно-ядовито сказал Дёмин. – Давно мы не виделись с вами! Вы, значит, сменили работу? Решили перебраться поближе к дому? Правильно, правильно! Мне тут тоже больше нравится. Интимнее. И провожать вас удобнее будет.

– Не надо меня провожать! – я повысила голос.

– Тихо-тихо, девушка! Вас разве не учили, как с клиентами положено обращаться? Смотрите, а то в жалобную книгу напишу – вас мигом выставят!

– Да ты… Ты знаешь кто…

– Знаю, знаю. В ваших справках не нуждаюсь. Дайте-ка мне лучше двойной эспрессо, пока Снежаночка не пришла. На свидании бодрость нужна, сами знаете.

Я молча выставила Никифору требуемый напиток. Через десять минут заявилась его новая подруженция, которой пришлось подать чай и пирожное с ежевикой. Бедняжка, похоже, не понимала, какое место она занимает в большой череде пассий Дёмина и почему её кавалер выбрал столик, расположенный максимально близко к моему рабочему месту. Снежаночка смотрела на Никифора влюблёнными глазами, счастливо краснела от его прикосновений, щебетала какую-то ахинею и не замечала ничего вокруг себя. В том числе того, что Дёмин то и дело поглядывал на меня, изучая, какой эффект производит его присутствие. Я старалась делать вид, что равнодушна к происходящему. Но, похоже, получалось это плохо. Когда Никифор перегнулся через стол и с громким чавканьем принялся целовать Снежану, наигранно демонстрируя нереальное удовольствие, я не выдержала и сделала вид, что мне срочно надо уйти для какой-то цели.

– Девушка, куда вы, погодите! – воскликнул Дёмин, увидев мою реакцию. – Подайте нам какао! И побольше взбитых сливок, да, Снежаночка?

Снежаночка противно захихикала.

Когда Валера возвратился из подсобки, Снежана и Дёмин уже ушли. Но по моему выражению лица Греков понял, что в его отсутствие произошло нечто из ряда вон выходящее:

– Почему ты помрачнела? Что, обидел кто-то?

Я сначала мялась, а потом взяла и изложила всё, как есть. И про нашу дружбу с Дашкой, и про влюблённость, и про обман, и про то, как Никифор теперь меня мучает. Греков даже в лице изменился, когда услышал.

– Значит, так, – сказал он, выслушав до конца. – Я твоего Дёму проучу. Если он опять здесь нарисуется, если это будет моя смена и если я снова буду в подсобке, вызывай меня, не мешкая. Узнает, где раки зимуют!

– Но, Валера… разве можно бить гостей?!

– Не бойся, никто его пальцем не тронет.

– А что же тогда?

– А увидишь.

Никифор не заставил себя ждать. Он нарисовался уже в следующую смену, примерно в то же время. Как обычно, наглый, самодовольный, в модной одежде, сверх меры надушенный. Навалился на стойку и заявил:

– А мы со Снежанкой так здорово вечер вчера провели! Она просто конфетка! Не такая сладкая, как ты, но всё равно…

Не дожидаясь продолжения, я нагнулась к базе стационарного телефона и нажала кнопку поиска трубки. Трубку носил с собой Греков. Именно этот нехитрый механизм мы использовали, если надо было вызвать менеджера.

Валера появился через минуту. Я ждала, что он будет вести себя агрессивно, набросится на Никифора со скандалом, пригрозит ему полицей или что-нибудь в этом духе… Но Греков только глянул искоса на Дёмина, а потом расплылся в улыбке и обратился ко мне:

– Ну, Женюсик, слава богу, всю работу я доделал! Больше в подсобке торчать не придётся! Представляешь: всего час там просидел, а по тебе уже соскучился!

Я смутилась. Было ясно, что Греков играет на публику, но как помочь ему, я не знала. Только и смогла, что застесняться и потупиться, краем глаза заметив насторожившегося Никифора.

– А ты что, не соскучилась по мне? – спросил Валера, по-хозяйски обнимая меня за талию.

– Соскучилась… – срывающимся голосом подыграла я.

После этого случилось невероятное. Уверенным движением Валера повернул меня к себе и поцеловал.

Прямо в губы!

По-настоящему!

Долго-долго!

Я не знаю, сколько это длилось. Может, десять секунд, может двадцать, а может, минуту. Прервал нас писк Снежаночки:

– Ой, как мило! Глянь-ка, Ники! Бармены влюбились!

Отлепившись от Валеры, я увидела, как «Ники» твёрдым шагом идёт к выходу, туда, где ещё стояла его только что появившаяся подружка. Миг – и он хватает её за руку. Ещё миг – они оба исчезают.

Вот и нет больше Никифора в моей жизни.

Есть только работа… менеджер Валера… и взаимное смущение.

После ухода Никифора Валера извинился за своё развязное поведение. Даже переспросил: ничего, мол, что я так вот взял и поцеловал? Я сказала, ничего. Сказала, что это был правильный способ поставить на место Никифора. Мы по-прежнему друзья, сказала я. Но до вечера и думать не могла ни о чём ином, кроме этого поцелуя.

Сначала я думала, что целоваться с тем, в кого не влюблена, – это как-то неправильно. Потом – что, пожалуй, всё-таки можно. Потом – что Валера целуется лучше, чем Дёмин. А потом – что больше всего на свете мне хотелось бы повторить этот поцелуй…

Несколько следующих дней я ложилась и просыпалась с воспоминанием о Валерином поцелуе. Я видела его во сне. Я тысячу раз прокручивала в своём сознании этот короткий фильм: вот Валера входит, вот обнимает, вот его лицо приближается к моему…

Но в реальности второго поцелуя не предвиделось.

Валера вёл себя, как будто ничего из ряда вон выходящего между нами не происходило. Я ужасно боялась, что он догадается, как мне понравилось целоваться, и поэтому тоже старалась держаться спокойно и холодно. В результате наша дружба, наше веселье, лёгкость и юмор, всегда витавшие в воздухе рядом с нами, начали испаряться. Появились отчуждённость, напряжение. И чем больше я от них страдала, тем больше старалась продемонстрировать равнодушие.

А между тем от настоящего равнодушия к Валере я была уже ох как далека. Каждый вечер, оставшись одна в своей комнате, я открывала его страницу в социальной сети и рассматривала фотки. Как же классно он на них выглядел! Как игриво смотрел исподлобья! Как обаятельно улыбался! Как здорово выглядел с распущенными волосами, развевающимися по ветру!

А ведь это был первый парень, кого я заметила в «Корице»! Это был тот, благодаря кому я сюда устроилась! Как же я раньше могла не понять, что он лучше Никифора?! Искреннее, мужественнее, ярче…

Но как же мне подойти к нему? Ведь сама я никогда в жизни не решусь сделать первый шаг! Просто умру, если Греков ответит, что я не нравлюсь! А скорее всего так и есть… Или нет… Да какой там, конечно, не нравлюсь!.. А если… Да нет же!.. Но ведь он же целовал меня!.. Так это напоказ, ради Никифора… Решил ведь мне помочь… Так-то по дружбе!.. У него, наверно, девушка… Конечно! У него должна быть девушка!.. А что ж её не видно? Не приходит… Ну и что же. Не обязана… А если?.. Нет-нет-нет…

Вот такими мыслями мучала я саму себя в течение следующей после поцелуя недели.

А по прошествии этой недели пришла к выводу, что, если ничего не предпринять, второго поцелуя так и не случится.

Но как я могла заставить Валеру поцеловать себя, не говоря ему прямо о своих чувствах? Под дулом пистолета приказать? Или, может, прикинуться утонувшей, чтоб Греков мне сделал искусственное дыхание? Единственным реальным вариантом было повторение спектакля перед Никифором. Если бы с первого раза до Дёмина не дошло… Но увы! Главная удача обернулась неудачей. Никифор сделал вывод, что он больше ничего для меня не значит, перестал приходить.