"Ты права, - воскликнул халиф, - я так решил и не буду решать и потом брать назад!" - "О Нум, - спросил он затем, - это твой господин?" - и Нум ответила: "Да, о повелитель правоверных", - и тогда халиф молвил:
"С вами не будет беды, - я подарил вас друг другу!" - "О Нима, как ты узнал о ее местопребывании и кто описал тебе это место?" - спросил халиф. И Нима сказал: "О повелитель правоверных, выслушай мою повесть и прислушайся к моему рассказу, и клянусь твоими отцами и пречистыми дедами, я ничего от тебя не скрою".
И затем он рассказал халифу обо всех бывших с ним делах и о том, что сделал персидский врач и что сделала надсмотрщица, как она ввела его во дворец, а он ошибся дверями...
И халиф до крайности удивился этому. "Ко мне персиянина!" - сказал он потом, и персиянина привели к халифу, и тот назначил его в число своих приближенных и наградил его одеждами и приказал выдать ему прекрасную награду и молвил: "Тому, кто это придумал, надлежит быть в числе наших приближенных".
А после этого халиф облагодетельствовал Ниму и Нум и оказал им милость и облагодетельствовал надсмотрщицу, и они прожили у него семь дней в радости, удовольствиях и приятнейшей жизни, и затем Нима попросил у халифа разрешения уехать, вместе со своей невольницей, и халиф разрешил им уехать в Куфу.
И они уехали, и Нима повидался со своим отцом и своей матерью, и жили они наилучшей я приятнейшей жизнью, пока не пришла к ним Разрушительница наслаждений и Разлучительница собраний".
РАССКАЗ ОБ АЛЬ-АМДЖАДЕ И АЛЬ-АСАДЕ (продолжение)
Когда аль-Амджад и аль-Асад услышали от Бахрама этот рассказ, они до крайности удивились и сказали:
"Поистине, этот рассказ удивителен..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двести сорок седьмая ночь
Когда же настала двести сорок седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда аль-Амджад и аль-Асад услышали от Бахрама-мага, который принял ислам, эту историю, они до крайности ей удивились. И они проспали эту ночь, а когда наступило утро, аль-Амджад и аль-Асад сели на коней и отправились во дворец султана, чтобы рассказать ему о путешествии, и явились и пожелали войти к царю. И они попросили разрешения войти, и царь разрешил им, и когда они вошли, он оказал им почет, и они сели беседовать.
И пока это было так, вдруг жители города начали кричать и вопить и звать на помощь, и царедворец вошел к царю и осведомил его о том, что некий царь из царей расположился вокруг города со своими войсками. "И они обнажили оружие, и не знаем мы, каковы их намерения и желания".
И царь рассказал своему везирю аль-Амджаду и его брату аль-Асаду о том, что он услышал от царедворца, и аль-Амджад сказал: "Я выеду к нему и выясню, в чем с ним дело".
И аль-Амджад выехал в окрестности города и увидал царя, с которым было большое войско и конные мамлюки, и, увидев аль-Амджада, все поняли, что это посланный от даря города, и его взяли и приведи пред лицо султана.
И когда аль-Амджад оказался перед царем, он поцеловал землю меж его рук и вдруг видит, этот царь - женщина, прикрывшая себе лицо покрывалом.
"Знай, - сказала она, - что нет у меня желания взять у вас этот город. И пришла я к вам лишь потому, что ищу одного безбородого невольника. И если я его найду у вас, с вами не будет беды, а если не найду, у меня с вами будет сильный бой". - "О царица, каков облик этого невольника, что с ним случилось и как его зовут?" - спросил аль-Амджад. И царица сказала: "Его зовут аль-Асад, а меня зовут Марджана. И этот невольник прибыл ко мне вместе с магом Бахрамом, и тот не согласился продать его, и я взяла его у него силой. И Бахрам напал на него и тайком взял его у меня ночью, что же касается его примет, то они такие-то и такие-то".
И когда аль-Амджад услышал это, он понял, что этот невольник - его брат, и сказал царице: "О царица, хвала Аллаху, который послал нам помощь! Этот невольник - мой брат!" И затем он рассказал ей свою историю и то, что случилось с ними в чужой стране, и поведал ей о причине ухода с Эбеновых островов, и царица Марджана удивилась этому и обрадовалась встрече с аль-Асадом и наградила его брата аль-Амджада, и потом аль-Амджад возвратился к царю и осведомил его о случившемся, и все обрадовались.
И царь с аль-Асадом выехали, желая встретиться с царицей, и, войдя к ней, сели беседовать, и пока это было так, вдруг поднялась пыль и затянула края неба, а через минуту эта пыль рассеялась, обнаружив влачащееся войско, подобное взбаламученному морю, и воины были одеты в кольчуги и оружие. И они направились к городу и окружили его, как кольцо окружает мизинец, и обнажили мечи. И аль-Асад с аль-Амджадом воскликнули:
"Поистине, мы принадлежим Аллаху и к нему возвращаемся! Что это за большое войско? Нет сомнения, это враги, и, если мы не сговоримся с царицей Марджаной, чтобы совместно вступить с ними в бой, они возьмут у нас город и убьют нас, и нет другой хитрости, как выйти к ним и разъяснить, в чем их дело".
И аль-Амджад выехал из городских ворот и проехал мимо войск царицы Марджаны, а достигнув второго войска, он увидел, что это войско его деда, царя аль-Гайюра, отца его матери, царицы Будур..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двести сорок восьмая ночь
Когда же настала двести сорок восьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда аль-Амджад достиг второго войска, он увидал, что это войско его деда, царя аль-Гайюра, владыки островов и морей и семи дворцов.
И, оказавшись перед ним, аль-Амджад поцеловал землю меж его рук и передал ему послание, а царь сказал: "Мое имя царь аль-Гайюр, и пришел я, странствуя по дорогам, так как время поразило меня и разлучило с моей дочерью Будур. Она рассталась со мной и уехала вместе с мужем своим, Камар-аз-Заманом, и с тех пор ко мне не вернулась, и я не слышал вестей ни о ней, ни о муже ее, Камар-аз-Замане. Есть ли у вас сведения о них?"
И, услышав это, аль-Амджад склонил на некоторое время голову к земле, размышляя, и убедился он в том, что этот царь - его дед, отец его матери. И он поднял голову и поцеловал землю меж рук царя и рассказал ему, что он сын его дочери Будур. И, услышав, что он сын его дочери Будур, царь бросился к нему, и они стали плакать, а затем царь аль-Гайюр воскликнул: " О дитя мое, хвала Аллаху за благополучие, раз я встретился с тобой".
