Президент Каменного острова - Козлов Вильям Федорович

— Двойная? — спросил летчик.

Леха кивнул и снова запустил ложку и котел. На этот раз сам попробовал и снова побежал в дом. Вернулся с большой деревянной солонкой. Взглянул на летчика, спрашивая его согласия, тот кивнул. И тогда он всыпал в котел полную ложку соли. От котла потянуло в нашу сторону таким вкусным запахом, что у меня слюнки потекли. Гарик тоже облизывался. Леха и Вася Островитинский сняли котел с костра. Осторожно поставили в специальное углубление на земле. Появились деревянные и алюминиевые ложки, две буханки хлеба. Ели прямо из котла. Сначала хлебали жижу, а потом вылавливали крупные разварившиеся куски рыбы. Отец тоже уписывал уху за обе щеки. И похваливал.

— Полмесяца у нас поживете? Как в прошлом году? — спросил Коля.

— Одну неделю, — ответил летчик. — У меня путевка в санаторий.

— Все мои болезни здесь побоку, — сказал отец.

— Рыбачите?

— Сын с дочерью увлекаются…

— Они места не знают, — сказал Коля.

Летчик положил ложку рядом с котлом и сказал;

— Давайте завтра на зорьке?

— А почему бы не съездить?

— Отправляйтесь к Щучьему острову, — посоветовал Сорока.

Куст хлестнул меня по глазам, кто-то горячо задышал в ухо, потом лизнул в щеку. Я оглянулся и носом к носу увидел коричневую звериную морду. Охнув, я вскочил и бросился куда глаза глядят. Я уже не думал о том, что меня кто-то слышит. Ветви лупили меня по лицу, под ногами трещали сучья. А вслед за мной кто-то гнался и тоже шумел на весь лес. Совершенно неожиданно я выскочил на поляну и увидел колодец, через который мы сюда попали. И только здесь я остановился и перевел дух.

Затрещали кусты, я метнулся к колодцу, намереваясь спуститься, но тут увидел Гарика. Это он, оказывается, бежал за мной.

— Живого медведя видел! — тяжело дыша, сообщил он.

— Он меня лизнул, — сказал я.

И только тут я сообразил, что это был Кеша. Наверное, узнал меня и решил разжиться сахаром.

— Ничего себе, — сказал Гарик. — По острову медведи разгуливают…

— Это Кеша, он маленький… Здесь живут лоси. Сережа и Борька.

— Ноев ковчег, — сказал Гарик, заглядывая в колодец.

Мы спустились в грот и позвали Аленку. Зашевелились камыши, закрывающие вход в пещеру, всплеснула вода, и в дыре показался нос нашей лодки.

— Украдем медвежонка? — сказал Гарик.

— Я часы потеряла, — сообщила Аленка.

— Где?!

— Вон там, — неопределенно махнула рукой Аленка. — Ремешок расстегнулся, и они — буль-буль.

Эти часы Аленке подарил отец в день рождения. Она их очень любила.

— Завтра все тут обшарим, — сказал Гарик.

— Я не сразу сообразила, что это упало в воду, — рассказывала Аленка. — Посмотрела на руку, а часов нет.

— Найдем, — сказал Гарик.

Аленка так расстроилась, что забыла спросить, что мы увидели на острове.

Глава тридцать вторая

— Вот здесь, — сказала Аленка, ткнув пальцем в воду. Гарик свесился с лодки, посмотрел на дно.

— Да-а… — сказал он.

— Меня укусил комар, я подняла руку и ударила его, в этот момент часы и упали.

— Куда комар укусил? — уточнил я.

— В щеку. — Аленка похлопала себя по щеке. — В эту.

— Надо искать здесь, — ткнул я пальцем в другое место.

— А может быть, лодка была в другом месте? — спросил Гарик.

Аленка посмотрела на остров, наморщила лоб.

— Темно ведь было, — сказала она.

Гарик не спеша пристегнул ласты, надел маску, взял трубку в рот. Он стал похож на огромную лягушку. Помахав нам рукой, прыгнул в воду. Немного поплавав, он сделал вдох и нырнул. Я видел, как в озерной прозрачной воде мельтешили его ноги в ластах. Вот он коснулся рукой дна и сразу исчез в облаке желтой мути. На поверхность стали выскакивать большие белые пузыри. Вода заволновалась. Вынырнул Гарик. Покачал головой и, отдышавшись, снова опустился на дно…

Гарик лежит на корме. Грудь его часто поднимается и опускается. Одна рука свесилась с лодки. Как у неживого. Не нашел Гарик Аленкины часы. С час нырял он на дно, пока не выбился из сил. Аленка стала уговаривать, чтобы он бросил эту затею. Зарылись часы в ил, теперь не найдешь их. Гарик только мотал головой и снова погружался в воду. Последний раз он долго не показывался. Я уж подумал, не захлебнулся ли он. А когда вынырнул, то еле забрался в лодку. Он сказал, что на глубине вода холоднее. Ручьи там какие-то бьют.

Отдохнув, он снова принялся за поиски. Я не знал, что он такой упрямый. Нам с Аленкой надоело сидеть в лодке сложа руки и ждать.

— Окунь твоими часами позавтракал, — сказал я. — Окуни любят блестящее. Я читал.

— Вот бы поймать его!

Послышался шум мотора. Из-за излучины показалась лодка. Она замедлила ход. На лодке огромная копна сена. Коля Гаврилов с любопытством посмотрел на нас и спросил:

— Утопленника ищете?

Аленка сказала, что уронила часы. Из-за Колиной спины выглянул Сорока.

— Часы? — спросил он.

В этот момент вынырнул Гарик. В руке он что-то держал.

— Нашли! — крикнул я.

Однако это были не часы. Когда Гарик разжал ладонь, мы увидели зеленую гильзу. Больше нырять он не стал. Забрался в лодку и содрал с лица маску.

— К черту, — сказал он. — Все исползал — нет!

— Золотые? — спросил Коля.

— Папа подарил, — сказала Аленка.

— Брось сюда гильзу, — попросил Сорока. Гарик, мельком взглянув на гильзу, швырнул ее в моторку. Сорока на лету поймал. Внимательно осмотрев, сказал:

— От японского карабина.

Они уплыли. Я тоже сел на весла. Аленка, проводив взглядом моторку, перевесилась через борт и чертила воду пальцем. Гарик лежал на корме. От маски у него на лбу осталось багровое пятно.

— Когда у тебя день рождения? — стал вспоминать я. — В ноябре? Недолго ждать. Папа новые подарит.

— Хватит об этом, — сказала Аленка. — Часов нет — нечего о них и говорить.

Она сбросила платье и, поправив на шее тесьму от купальника, прыгнула в воду. По-мальчишески, саженками, поплыла к берегу.

— Озеро вон какое огромное, — сказал я. — Знаменитый водолаз и то не найдет.

— Зачем ему стреляная гильза? — сказал Гарик.

Глава тридцать третья

В субботу, часа в два, мы наблюдали такую картину: с острова один за другим прыгали в воду ребята. Мы с Гариком насчитали двенадцать прыгунов. Островитяне взяли курс на наш берег. Они плыли наперегонки. Двенадцать черных и белых голов мелькали в воде. Когда пловцы приблизились, я стал их узнавать. Лидировал, конечно, Сорока. Он метров на двадцать оторвался от всех. Вторым шел Темный. За ним растянулись остальные. Где-то в середине плыл Коля Гаврилов. Рыжий Леха молотил воду руками и ногами позади всех.

Лицо у Сороки было какое-то странное. Одна щека вздулась, словно его ужалила оса. Вот он доплыл до берега, выплюнул в ладонь круглый блестящий предмет. И щека сразу стала нормальной. Это был секундомер. Пловцы один за другим подплывали к берегу, и всякий раз Сорока смотрел на секундомер. Лишь Леху не стал дожидаться. А тот, выйдя на берег, с надеждой спросил:

— Лучше, чем в прошлый раз?

— Лучше, — ответил Сорока.

Президент поздоровался с нами и направился в лес. К большому муравейнику. Я был там. Крышу сделали. Домик получился неплохой. Серая шиферная крыша виднелась издали. На дверях деревянный засов. Замка не видать. Когда в домике никого нет, то палка стоит поперек. Я не стал заходить в избушку, лишь взглянул в окно. Пол настлан, в углу стружки и щепки. Вдоль стен — деревянные нары. И грубо сколоченный стол. А больше ничего нет. Необжитой еще дом.

Проводив их взглядом, Гарик сказал:

— Не скучают ребята.

Я предложил сходить к большому муравейнику, но Гарик отказался. У него опять забарахлила спиннинговая катушка. А потом, с минуты на минуту должна прийти Аленка. После дождя пошли первые грибы. Она с отцом отправилась на разведку.

Когда отец вернулся в тот раз с острова, мы спросили, где это он пропадал. Отец, не моргнув глазом, ответил, что прогуливался.