И везирь оставил его и вошел во дворец, но не увидел и следа своей дочери. И тогда он начал расспрашивать невольниц, которые были там, и они сказали: "Мы не знаем, как она ушла, и она пробыла с нами короткое время".
И везирь пролил слезы и произнес такие стихи:
"Вот жилище, где певали стаи птиц,
И порог его цветами был покрыт"
Но пришел влюбленный плачущий к нему
И увидел, что открыта его дверь.
Если б знать мае, что я душу потерял
Близ жилища, чьи владетели ушли!
Занято мыслью об исчезновении его дочери аль-Вард-филь-Акмам. И везирь царя Дирбаса пожелал отправиться в свою страну, не достигнув желаемого. И везирь Ибрахим, отец аль-Вард-фи-ль-Акмам, стал с ним прощаться, и везирь царя Дирбаса сказал ему: "Я хочу взять с собою этого факира может быть, Аллах великий смягчит ко мне сердце царя по его благословению, ибо этот факир - восхищенный Аллахом. А потом я пошлю его в страну
Испахан, так как она близко от нашей страны". - "Делай что хочешь", сказал ему везирь Ибрахим, и каждый из них отправился своей дорогой. И везирь царя Дирбаса взял Унс-аль-Вуджуда с собой..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Триста восьмидесятая ночь
Когда же настала ночь, дополняющая до трехсот восьмидесяти, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что везирь царя Дирбаса взял с собою Унс-аль-Вуджуда, покрытого беспамятством, и ехал с ним три дня, а юноша был без чувств, - и его везли на мулах, и он не знал, везут его или нет.
А очнувшись от беспамятства, он спросил: "В какой я местности?" И ему сказали: "Ты вместе с везирем царя Дирбаса". А потом пошли к везирю и рассказали ему, что Унс-аль-Вуджуд очнулся. И везирь послал ему розовой воды и сахару, и Унс-аль-Вуджуда напоили и оживили его, и ехали до тех пор, пока не приблизились к городу царя Дирбаса. И царь послал сказать везирю: "Если Унс-альВуджуда с тобою нет, не приходи ко мне никогда!" И везирь прочитал приказ царя, и ему стало от этого тяжело.
А везирь не знал, что аль-Вард-фи-ль-Акмам находится у царя, и не знал, почему его послали за Унс-аль-Вуджудом, и не знал, почему царь Дирбас хочет породниться с царем Шамихом.
И Унс-аль-Вуджуд не знал, куда его везут, и не знал, что везирь послан его искать. А везирь не знал, что это и есть Унс-аль-Вуджуд. И когда везирь увидел, что Унс-альВуджуд очнулся, он сказал ему: "Царь послал меня по одному делу, и оно не исполнено, и, когда царь узнал о моем прибытии, он прислал мне письмо, в котором велел мне не вступать в город, если дело не исполнено".
"А в чем нужда царя?" - спросил Унс-аль-Вуджуд. И везирь рассказал ему всю историю. Тогда Унс-аль-ВудЖУД сказал ему: "Не бойся! Иди к царю и возьми меня с собою, я ручаюсь, что Унс-аль-Вуджуд придет". И везирь обрадовался и воскликнул: "Правда ли то, что ты говоришь?" И Унс-аль-Вуджуд ответил: "Да!" И тогда везирь сел на коня и взял с собой Унс-аль-Вуджуда и поехал с ним к царю.
И когда они прибыли к царю, тот спросил везиря: "Где Унс-аль-Вуджуд?" И Унс-аль-Вуджуд сказал: "О царь, я знаю местопребывание Унс-аль-Вуджуда". И царь приблизил юношу к себе и спросил его: "А где он?" И Унс-альВуджуд отвечал "Очень близко, но скажи мне, что ты от него хочешь, и я приведу его к тебе". - "С любовью и охотой, - ответил царь, - но только это дело требует уединения". И царь велел людям уйти и, войдя с Унс-аль-Вуджудом в уединенное место, рассказал ему всю историю, с начала до конца. И тогда Унс-аль-Вуджуд сказал ему "Принеси мне роскошную одежду и надень ее на меня, и я быстро приведу к тебе Унс-аль-Вуджуда".
И царь дал ему роскошное платье, и Унс-аль-Вуджуд надел его и сказал: "Я Унс-аль-Вуджуд, горе завидующих!" А потом он метнул в сердца взорами и произнес такие стихи:
"Дружна в одиночестве со мною о милом мысль,
И гонит она тоску, хоть я в отдалении.
Глаза мои во слезах, и лишь когда лью слезу
Из глаз я, вздыхать легко мне снова становится,
Тоска моя так сильна, что равной ей не найти,
И дивны дела мои в любви и влюбленности.
И ночи я провожу без сна, не смыкая глаз,
И в страсти своей мечусь меж раем и племенем,
Терпенье прекрасное имел, но утратил я,
И только усилилась любовь и беда моя.
И телом я тонок стал от мук отдаления,
И страсть изменила облик мой и лицо мое.
И веки очей моих болят от текущих слез,
Из глаз не могу я слез струящихся удержать.
Уж нет больше хитростей, и душу утратил я,
И долго ли горести я буду испытывать?
И сердцем и головой я сед одинаково,
Тоскуя по господам, чья прелесть превыше всех.
Расстались мы, вопреки желанью и воле их,
Желают они со мной лишь встречи и близости.
О, если бы знать нам, после дали и горести
Подарит ли мне судьба с любимым сближение?
И дали свернет ли свиток, ею развернутый,
Сотрет ли все тяготы сближения радостью?
И будет ли милый мне в дому сотрапезником
И сменит ли печаль чистейшей отрадою".
А когда он окончил свои стихи, царь сказал ему: "Клянусь Аллахом, вы поистине верные влюбленные, как две звезды, сияющие в небе красоты, я дело ваше удивительно, и обстоятельства ваши диковинны!" И потом он рассказал Унс-аль-Вуджуду повесть аль-Вард-фи-ль-Акмам до конца, и юноша спросил его: "А где же она, о царь времени?" И царь ответил: "Она теперь у меня"
И царь призвал судью и свидетелей и заключил договор девушки с Унс-аль-Вуджудом и выказал ему почет и оказал ему милости, а потом царь Дирбас послал посланного к царю Шамиху и известил обо всем, что случилось у него с Унс-аль-Вуджудом и аль-Вард-фи-ль-Акмам.
И царь Шамих до крайности обрадовался этому и послал письмо, где стояло: "Раз заключение договора произошло у тебя, подобает, чтобы празднество и вход мужа к жене были у меня". И потом он снарядил верблюдов, коней и людей и послал за Унс-аль-Вуджудом и аль-Вард-фи-льАкмам. И когда посланные пришли к царю Дирбасу, царь помог юноше и девушке большими деньгами и отослал их в сопровождении многих воинов. И они ехали, пока не достигли города, и был этот день днем зрелища, великолепнее которого не видали. И царь Шамих собрал всех певиц с инструментами для пения и устроил пиры, и так провели семь дней. Каждый день царь Шамих награждал людей роскошными одеждами и оказывал им милости. А потом Унс-аль-Вуджуд вошел к аль-Вард-фи-ль-Акмам и обнял ее, и они сидели и плакали от чрезмерного счастья и радости, и аль-Вард-фи-ль-Акмам произнесла такие стихи:
