И Хинд поговорила с ним и ушла, и когда Ади увидел ее и услышал ее слова, он впал в искушение, и его ум был ошеломлен, и сердце его задрожало, и изменился цвет его лица, так что юноши его заподозрили. И Ади потихоньку сказал одному из них, чтобы он последовал за девушкой и разузнал для него ее обстоятельства, и юноша пошел за нею и затем вернулся к Ади и сказал ему, что это Хинд, дочь ан-Нумана.
И Ади вышел из церкви, не зная, от сильной любви, где дорога, и произнес такие два стиха:
"О друзья, помогите мне еще больше,
И направьте свой путь со мною в эти страны!
К землям Хинд поверните вы, благородной,
И уйдите и весть о нас передайте".
А окончив эти стихи, он ушел в свое жилище и провел ночь в беспокойстве, не попробовав вкуса сна..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Четыреста шестая ночь
Когда же настала четыреста шестая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Ади, окончив стихи, ушел в свое жилище и провел ночь в беспокойстве, не попробовав вкуса сна. А утром ему повстречалась Мария. И, увидав ее, Ади посмотрел на нее с приветливостью (а раньше он не обращал к ней взгляда) и спросил: "Что ты хочешь?" - "У меня есть до тебя нужда", - отвечала Мария. И Ади молвил: "Скажи, в чем дело! Клянусь Аллахом, ты не спросишь вещи, которую бы я тебе не дал". И Мария рассказала ему, что она его любит и хочет с ним уединиться. И Ади согласился на это с условием, что она устроит хитрость с Хинд и сведет ее с ним.
И он привел Марию в лавку виноторговца на одной из улиц аль-Хиры и упал на нее, и Мария вышла и пришла и сказала Хинд: "Не хочешь ли увидеть Ади?" - "А как это можно?" - спросила Хинд. "Страсть меня взволновала, и мне нет покоя со вчерашнего дня". - "Назначь ему такое-то место, и ты увидишь его из дворца", - сказала Мария. И Хинд молвила: "Делай что хочешь!"
И Мария сговорилась с нею о месте, и Ади пришел, и когда Хинд увидела его, она едва не упала сверху, а потом она сказала: "О Мария, если ты не приведешь его ко мне сегодня ночью, я погибла". И она упала без чувств, и ее прислужницы унесли ее и внесли во дворец, а Мария поспешила к ал-Нумалу и передала ему историю Хинд, рассказав все по правде, и оказала, что Хинд лишилась разума из-за Ади. И она осведомила его о том, что, если он не выдаст Хинд замуж, она огорчится и умрет от любви к нему, а это будет позором для аи-Нумана среди арабов, и нет иной хитрости и этом деле, как отдать ее в жены Ади. И ан-Нуман опустил на некоторое время голову, размышляя о ее деле, и несколько раз воскликнул: "Поистине, мы принадлежим Аллаху и к нему возвращаемся!" А затем он сказал: "Горе тебе! Как же ухитриться выдать ее за него замуж? Мне не хочется первому заговорить с ним об этом". - "Он влюблен сильней ее и еще больше ее желает, и я ухитрюсь, чтобы он не знал, что тебе известно его дело, и ты не опозорил бы себя, о царь", - ответила Мария. А затем она пошла к Ади и рассказала ему об этом, и молвила: "Приготовь кушанье и позови царя и, когда питье заберет его, посватайся за Хинд - он тебя не отвергнет". "Я боюсь, что это его разгневает и будет причиной вражды между нами", сказал Ади. Но Мария молвила: "Я пришла к тебе лишь после того, как окончила разговор с ним". А потом она вернулась к ан-Нуману и сказала ему: "Потребуй, чтобы Ади угостил тебя в своем доме". И ал-Нуман отвечал: "В этом нет дурного!" И затем через три дня после этого ан-Нуман попросил Ади, чтобы он и его приближенные у него отобедали. И Ади согласился на это, и ан-Нуман отправился к нему в дом.
И когда вино забрало его, как оно забирает, Ади встал и посватался за Хинд, и ан-Нуман согласился и отдал ее ему в жены, и Ади прижал ее к себе через три дня. И Хинд прожила у него три года, и жили они сладостнейшей и приятнейшей жизнью..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Четыреста седьмая ночь
Когда же настала четыреста седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Ади прожил с Хинд, дочерью ан-Нумана ибн аль-Мунзира, три года, и жили они сладостнейшей и приятнейшей жизнью, а затем ан-Нуман разгневался на Ади и убил его. И Хинд горевала о нем великим горем, а потом она построила себе монастырь в окрестностях аль-Хиры и сделалась монахиней и сидела там, рыдая и оплакивая Ади, пока не умерла. И монастырь ее известен до сих пор в окрестностях аль-Хиры.
Рассказ О ДИБИЛЕ И МУСЛИМЕ ИБН АЛЬ-ВАЛИДЕ
Рассказывают, что Дибиль аль-Хуэаи [420] говорил: "Я сидел у ворот квартала аль-Карх, и прошла мимо меня невольница, лучше которой и стройнее станом я не видывал, и она изгибалась на ходу и, изгибаясь, пленяла смотрящих. И когда мой взор упад на нее, мною овладело искушение, и душа моя задрожала, и я почувствовал, что сердце вылетает у меня из груди, и я произнес, намекая на нее, такой стих:
"Глаза мои слезы льют струею,
И сон моих век стеснен тоскою".
И девушка посмотрела на меня и отвернула лицо и быстро ответила мне таким стихом:
"То мало для тех, кого призвали,
Взглянув на них, взоры глаз истомных".
И она ошеломила меня быстротой своего ответа и красотой речи, и я сказал ей во второй раз такой стих:
"Но будет ли царь мой мягок сердцем
К тому, чья слеза струею льется?"
И девушка быстро ответила мне, без промедления, таким стихом:
"Коль хочешь от нас любви добиться,
Любовь между нами долг взаимный".
И в мои уши не проникало ничего слаще этих слов, и я не видел лица ярче ее лица. И я переменил в стихотворении рифму, чтобы испытать ее, и, дивясь ее словам, сказал ей такой стих:
"Как посмотришь ты, не порадует ли время
Единением, не сведет ли страсть со страстью?"
И девушка улыбнулась (а я не видел рта прекраснее, чем у нее, и уст, слаще ее уст) и быстро, без промедления, ответила мне таким стихом:
"Что же времени до суда меж нами, скажи ты мне?
Ты - время сам и встречей нас обрадуй".
И я быстро поднялся и стал целовать ей руки и оказал: "Я не думал, что время подарит мне такой случай. Идя же до моим следам без приказа и не испытывай отвращения, но по своей милости и из жалости ко мне".
