Рунная магия - Харрис Джоанн

Нат показал на изуродованную Книгу, страницы которой были разбросаны по полу кутузки.

— Все, что нам нужно, есть в этой Книге. Все имена, все гимны, все взывания к силе. С твоими знаниями и со словами этой Книги мы можем одолеть любого аса, мы можем заставить их делать, что захотим…

Скади подняла одну из опаленных страниц.

Так значит, Слово — род чар, наборы заговоров и магических формул, доступные даже людям. Она вспомнила, что Локи знал это. И боялся, сказала она себе, хотя Охотница не могла вообразить, чтобы какая бы то ни было магия Ордена была могущественнее магии снежных великанов.

Она равнодушно просмотрела страницу и бросила ее обратно на землю.

— Мне не нужны книги, — произнесла Скади.

И в этот миг на Ната снизошло озарение. Что-то в ее глазах, быть может, или в том, как пренебрежительно она произнесла «книги», или же в том, что она держала страницу вверх ногами…

— Ты не умеешь читать, верно? — спросил он.

Скади посмотрела на него — точно ножом пырнула.

— Не волнуйся, — продолжал пастор. — У меня есть ключ. Я могу читать за нас обоих. Твои силы в сочетании с силами Слова — вместе мы можем преуспеть там, где отступил Орден. И им придется меня принять, я стану экзаменатором, может, даже профессором…

Губы Скади искривились.

— Мне не нужны ни книга, ни ключ. Но даже если бы были нужны, что помешает мне взять и то и другое, а после убить тебя, просто чтобы развлечься? Например, так?

Она схватила пастора за руку и принялась разгибать пальцы один за другим. Ключ упал, раздался треск, будто сломалась веточка.

— Не надо! Я тебе нужен! — завизжал Нат Парсон.

— Зачем? — спросила она, готовясь к убийству.

— Затем, что я был там! — крикнул пастор. — Я был там, когда экзаменатор бросил Слово в одноглазого бродягу!

Охотница замерла.

— И что?

— И я заглянул в сознание Генерала…

Охотница стояла как вкопанная, глаза ее сияли подобно далеким ледникам. Рядом Нат баюкал сломанный палец, тихонько хныча от боли и облегчения. Он все ей рассказал — не совсем так, как представлял (за хересом, в собственном доме), а путаясь, вереща, страшась за свою жизнь.

Ему повезло, что она поверила в его рассказ. Но чары, как она знала, изменчивы. Его описание того, что произошло, не оставило в ней никаких сомнений. Он заступил на дорогу Слова и тем самым подсмотрел мысли и планы Одина насчет асов.

Охотница холодно размышляла об асах. Хотя она присоединилась к ним из соображений стратегии, но не была предана клану Одина. Ее отец и братья погибли от их рук, а Один, пообещавший компенсацию, умудрился не сдержать обещания. Хитростью выдал замуж за Ньёрда, хотя сердце ее похитил Бальдр Справедливый, не дал отомстить Локи, который привел ее родича к гибели.

Ваны были не лучше, думала Скади, слепо шли, куда Локи вел их. Верность Скади по-прежнему принадлежала снежным великанам, несмотря на брак с Владыкой Моря. Она была более всего счастлива, когда жила в Ледяных землях, одна, охотилась, превращалась в орлицу и парила над сверкающим снегом.

Если будет объявлена война, думала Скади, на этот раз никакого союза. Генерал предал ее, Локи — ее заклятый враг, и Мэдди Смит — кем бы она ни была — обозначила свою принадлежность к вражескому лагерю.

Охотница повернулась к Нату, который наблюдал за ней, сунув сломанный палец в рот.

— И что же ты видел? — мягко спросила она.

— Сперва дай слово. Мне нужна девчонка и сила этой Книги.

Скади кивнула.

— Прекрасно, — согласилась она. — Но при первых же признаках измены, если даже просто заподозрю, что ты пытаешься использовать свою Книгу против меня…

Пастор кивнул.

— Тогда договорились. Что ты видел?

— Я видел ее, — произнес Нат. — Я видел Мэдди Смит. Когда экзаменатор спросил: «Где асы?» — я увидел в сознании вашего Генерала ее. Вот что он пытался спрятать. И готов был скорее умереть, чем выдать ее имя…

— Имя? — повторила Скади.

— Моди, — сказал пастор. — Так он называл ее. Моди, Древо Молнии, первое дитя Нового века.

Между тем под холмом Красной Лошади Мэдди лихорадочно размышляла. Одноглазый и Локи оставили ее одну. Одноглазый — чтобы поспать и восстановить силы, прежде чем отправиться за Шепчущим, Локи — ради каких-то своих гнусных делишек. Зал освещал лишь пучок свечей, тень Мэдди то карабкалась на каменные стены, то отскакивала от них, пока девочка расхаживала туда-сюда.

Услышав признание Одноглазого, она сначала до смерти разозлилась на то, что он посмел так долго скрывать от нее правду и открыл лишь теперь, когда линии фронта уже начертаны и Мэдди — нравится ей это или нет — твердо стоит на его стороне.

Она ненавидела его обман. И все же, думала девочка, расхаживая, разве часть ее не мечтала об этом? Иметь цель, клан, семью, боги пресвятые! Разве знаки не подсказывали ей это с самого начала? Разве что-то внутри нее не знало всегда, что Джед Смит и Мэй — не ее крови, а Один, несмотря на все свои странности, ее?

Мэдди не услышала, как Локи вошел в зал. Он сменил украденную у Одуна Бриггса одежду на свежую тунику, рубашку и сапоги на мягкой подошве, и лишь когда коснулся ее руки, девочка поняла, что он здесь. Но ее возбуждение было столь велико, что она чуть не ударила его, прежде чем узнала.

— Мэдди, это я! — воскликнул он, увидев наполовину призванную Тюр в ее пальцах.

Она равнодушно изгнала руну.

— Я не настроена разговаривать, Локи, — ответила она.

— И я тебя не виню. — Локи вздохнул. — Один должен был рассказать тебе правду. Но попытайся взглянуть на дело с его стороны…

— Так он за этим тебя послал? Чтобы ты заступился за него?

— Ну разумеется, — признал Локи. — Зачем же еще?

Мэдди поневоле почувствовала себя обезоруженной этой неожиданной прямотой. Она улыбнулась, а потом вспомнила о его легендарном обаянии.

— Прекрати, — сказала она. — Ты ничем не лучше его.

— Почему? Что я сделал?

Мэдди злобно фыркнула.

— Все знают, что происходит, кроме меня, — возмутилась она. — Я что, ребенок? Меня от этого тошнит. Меня от него тошнит. И меня тошнит от того, что со мной обращаются так, будто я ничего не значу. Я думала, я ему нравлюсь. — Она снова фыркнула, еще яростнее, и вытерла нос рукавом рубашки. — Я думала, он мой друг.

Локи криво усмехнулся.

— И чего же он хочет? Воевать с Орденом? Для этого ему нужен Шепчущий?

Локи пожал плечами.

— Я бы не удивился.

— Но у него ничего не выйдет! — крикнула Мэдди. — Даже с ванами на нашей стороне нас все равно будет десятеро против всего Ордена, и в любом случае, — она понизила голос, — Шепчущий практически сказал мне, что Один проиграет.

Глаза Локи расширились.

— Значит, оракул сделал пророчество? Он сделал пророчество, и ты не собиралась никому о нем говорить?

— Ну, оно было бессмысленным, — смущенно сказала Мэдди. — Я даже не знаю, действительно ли это было пророчество. Он просто повторял что-то вроде: «Я говорю, ибо должен, и…»

— О боги! — с досадой перебил Локи. — Он сделал пророчество. Тебе. После того как я столько лет пытался убедить его произнести хоть что-нибудь, что угодно. — Он нетерпеливо наклонился ближе. — А обо мне он что-нибудь сказал?

— Хотел, чтобы я тебя убила. Сказал, что от тебя будут одни неприятности.

— Вот как. Разумно. Что еще он сказал?

— Что-то об ужасной войне. Тысячи умрут по единому слову. Что-то о пробуждении Спящих… предателе… и Генерале, стоящем одиноко…

— И когда ты собиралась ему рассказать?

Мэдди молчала.

— Когда?

— Не знаю.

Локи тихо засмеялся. Но Мэдди едва ли его слышала. С пересохшими губами она вспоминала слова Шепчущего, стараясь воспроизвести точные выражения. Теперь они казались ей стихами, безрадостными стихами на языке пророков.