Я зашью тебя в нем, и ты посидишь там некоторое время, и что бы ни увидел у него в брюхе, расскажи мне".
И Джаншах вскрыл мулу брюхо и вошел туда, а купец зашил его в шкуру и оставил его и удалился..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот седьмая ночь
Когда же настала пятьсот седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что купец зашил Джаншаха в брюхо мула, оставил его и удалился и спрятался у подножия горы. А через некоторое время спустилась к мулу большая птица и схватила его и полетела; и затем она спустилась с ним на вершину горы и хотела его съесть. И Джаншах почувствовал присутствие птицы и, прорвав брюхо мула, вышел из него, и птица испугалась, увидя Джаншаха, и улетела и отправилась своей дорогой. И Джаншах поднялся на ноги и стал смотреть направо и налево и не увидел никого, кроме мертвых людей, высохших на солнце. "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха высокого, великого!" - воскликнул про себя Джаншах, увидев все это.
И затем он посмотрел с горы вниз и увидел купца, который стоял под горой и смотрел на Джаншаха. И, увидав его, купец сказал: "Сбрось мне несколько камней, которые вокруг тебя, и я укажу тебе дорогу, по которой ты спустишься". И Джаншах сбросил ему из этих камней около двухсот, а были это яхонты, топазы и драгоценные рубины. И потом Джаншах сказал купцу: "Укажи мне дорогу, и я сброшу тебе еще раз", - но купец собрал камни, погрузил их на мула, на котором он приехал, и уехал, не дав Джаншаху ответа. И Джаншах остался на вершине горы один и стал звать на помощь и плакать.
Он провел на горе три дня, а через три дня он поднялся на ноги и пошел, и шел поперек горы два месяца, питаясь травами, росшими на горе. И он не переставал идти, пока не дошел на своем пути до конца горы, а оказавшись у подножия горы, он увидал вдалеке долину, где были деревья, плоды и птицы, которые прославляли Аллаха, единого, покоряющего. И когда Джаншах увидел эту долину, он обрадовался великой радостью и направился в долину и шел не переставая в течение некоторого времени, пока не дошел до одной расщелины в горе, из которой вытекал поток. И Джаншах прошел через все и достиг той долины, которую видел, находясь на горе. И, войдя в долину, он стал там ходить направо и налево, и ходил и смотрел до тех пор, пока не дошел до высокого дворца, возвышающегося в воздухе.
И Джаншах приближался к этому дворцу пока не дошел до его ворот, и он увидел там старца, прекрасного обликом, лицо которого блистало светом, а в руке у него был посох из рубинов, и этот старец стоял у ворот дворца. И Джаншах шел, пока не приблизился к старцу, и тогда он приветствовал его, и старец ответил на его приветствие и сказал ему: "Добро пожаловать! - и молвил: - Садись, о дитя мое!" И Джаншах сел у ворот дворца, а старец спросил его и сказал: "Откуда ты пришел в эту землю, которую никогда не попирал ногами сын Адама, и куда ты идешь?" И, услышав слова старца, Джаншах заплакал горьким плачем из-за великих тягот, которые он перенес, и плач задушил его. "О дитя мое, - сказал ему старец, - оставь плач, ты причинил боль моему сердцу". И старец поднялся и принес Джаншаху кое-какой еды и поставил ее перед ним и сказал: "Поешь этого!" И Джаншах поел и восхвалил Аллаха великого, а после этого старец спросил его и сказал: "О дитя мое, я хочу, чтобы ты рассказал твою историю и поведал мне, что с тобой случилось".
И Джаншах рассказал ему свою историю и поведал ему обо всем, что с ним случилось, от начала и до тех пор, пока он не дошел до него, и, услышав слова Джаншаха, старец удивился сильным удивлением. "Я хочу от тебя, - сказал Джаншах старцу, - чтобы ты рассказал мне, кому принадлежит эта долина и этот большой дворец". - "Знай, о дитя мое, - отвечал старец, - что эта долина с тем, что в ней есть, и этот дворец со всем, что в нем заключается, принадлежат господину нашему Сулейману, сыну Дауда (мир с ними обоими!), а меня зовут шейх Наср, царь птиц. И знай, что господин наш Сулейман поручил мне этот дворец..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот восьмая ночь
Когда же настала пятьсот восьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что шейх Наср, царь птиц, говорил Джаншаху: "Знай, что господин наш Сулейман поручил мне этот дворец и научил меня речи птиц. Он сделал меня властным над всеми птицами, которые есть в мире, и каждый год птицы прилетают к этому дворцу, и мы производим им смотр, а потом они улетают. И в этом причина моего пребывания здесь". Услышав слова шейха Насра, Джаншах заплакал горьким плачем и сказал: "О родитель мой, как мне ухитриться, чтобы уйти в мою страну?" И старец ответил: "Знай, о дитя мое, что ты близко от горы Каф, и нет для тебя ухода из этого места раньше, чем прилетят птицы. Я поручу тебя одной из них, и она тебя доставит в твою страну. Сиди же у меня в этом дворце, ешь, пей и ходи по этим комнатам, пока не прилетят птицы".
И Джаншах зажил у старца и стал ходить по долине и есть плоды, и гулять, и смеяться, и играть. И он пребывал в самой сладостной жизни некоторый срок времени, пока не приблизилась пора птицам прилететь из их мест, чтобы посетить шейха Насра. И когда узнал шейх Наср о скором прилете птиц, он поднялся на ноги и сказал Джаншаху: "О Джаншах, возьми эти ключи и открой комнаты, которые есть во дворце, и смотри на то, что есть в них всех, кроме такой-то комнаты; остерегайся открыть ее, а если ты меня ослушаешься и откроешь эту комнату и войдешь в нее, тебе не будет никогда блага". И он дал Джаншаху такое наставление и твердо внушил его ему и после этого ушел от него встречать птиц. И когда птицы увидели шейха Насра, они устремились к нему и стали целовать ему руки, один род птиц за другим, - и вот что было с шейхом Насром.
Что же касается Джаншаха, то он поднялся на ноги и стал ходить вокруг дворца, смотря направо и налево, и открыл все комнаты, которые были во дворце. И он дошел до той комнаты, открывать которую ему не велел шейх Наср, и посмотрел на двери этой комнаты, и они ему понравились. Он увидел на них золотой замок и сказал про себя: "Поистине, эта комната лучше всех других комнат, которые во дворце! Посмотреть бы, что такое в этой комнате, что шейх Наср не позволил мне туда входить! Я обязательно войду в эту комнату и посмотрю, что в ней! То, что предопределено рабу, он неизбежно получит все полностью".
