И когда я увидел это, дух мой успокоился, тревога моей души улеглась, и сердце отдохнуло, и я уверился, что буду жив после смерти, и чувствовал себя, как во сне. И я трудился до тех пор, пока не вышел через этот пролом; и я увидел себя на берегу соленого моря, на вершине большой горы, которая отделяла море от острова и города, и никто не мог до нее добраться.
И я прославил Аллаха великого и возблагодарил его, и обрадовался великой радостью, и сердце мое возвеселилось, а потом я вернулся через брешь в пещеру и перенес всю бывшую там пищу и воду, которую я накопил. Я взял одежды мертвых и надел на себя кое-какие из них на те, которые были на мне, и взял из того, что было на мертвых, - много разных ожерелий, драгоценных камней, жемчужных цепочек и украшений из серебра и золота, отделанных разными металлами и редкостями. Я завязал в свою одежду платья мертвецов и вынес через брешь на гору и стоял у моря; и каждый день я спускался в пещеру и осматривал ее, и у всякого, кого хоронили, я отбирал пищу и воду и убивал его, все равно был ли это мужчина, или женщина; а потом я выходил через брешь и садился на берегу моря, ожидая, что Аллах великий поможет мне и пошлет корабль, который пройдет мимо меня. И я выносил из этой пещеры все украшения, которые видел, и завязывал их в одежду мертвецов, и провел так некоторое время..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот пятьдесят пятая ночь
Когда же настала пятьсот пятьдесят пятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Синдбад-мореход выносил из пещеры все то, что он находил там из украшений и прочего, и он просидел на берегу моря некоторое время.
"И вот однажды я сидел на берегу моря, - говорил Синдбад, - и раздумывал о своем деле, и вдруг вижу - плывет корабль посреди ревущего моря, где бьются волны.
И я взял в руку белую одежду из одежд мертвых и, привязав ее к палке, побежал на берег моря и стал делать этой одеждой знаки путникам, пока они не бросили взгляда и не увидали меня, когда я стоял на вершине горы. И они подплыли ко мне и услышали мой голос и послали ко мне лодку, в которой была толпа людей, ехавших на корабле; и, приблизившись ко мне, они спросит. "Кто ты и почему сидишь на этом месте? Как ты достиг этой горы, когда мы в жизни не видали, чтобы кто-нибудь подходил к ней?" - "Я купец, - отвечал я им. - Корабль, на котором я ехал, потонул, но я выплыл на доске, и со мной были мои вещи, и Аллах облегчил мне выход в этом месте с вещами благодаря моим стараниям и ловкости, после великого утомления". И они взяли меня с собой в лодку и погрузили все то, что я взял из пещеры и завязал в одежды и саваны, и отправились со мной и подняли меня на корабль к капитану вместе со всеми моими вещами. "О человек, спросил меня капитан, - как ты пробрался к этому месту, когда это большая гора, за которой стоит большой город, а я всю жизнь плавлю по этому морю и проплываю мимо этой горы, но не вижу на ней никого, кроме зверей и птиц". - "Я купец, - отвечал я, - и был на большом корабле, который разбился, и все мои вещи - эти материи и одежды - стали тонуть, но я положил их на большую доску из корабельных досок, и моя судьба и счастье помогли мне подняться на эту гору, и я стал ожидать, пока кто-нибудь проедет и возьмет меня с собой".
И я не рассказал этим людям, что со мной случилось в городе и пещере, боясь, что с ними на корабле окажется кто-нибудь из этого города. Затем я предложил хозяину корабля многое из моего имущества и сказал ему: "О господин, ты виновник моего спасения с этой горы, возьми же это от меня за ту милость, которую ты оказал мне". Но капитан не принял от меня этого и сказал: "Мы ни от кого ничего не берем. Когда мы видим потерпевшего кораблекрушение на берегу моря или на острове, мы берем его к себе и кормим и поим и, сети он нагой, одеваем его, а когда мы приходим в безопасную гавань, мы даем ему что-нибудь от себя в подарок и оказываем ему милость и благодеяние ради лика Аллаха великого".
И тогда я пожелал ему долгой жизни, и мы ехали от острова к острову и из моря в море, и я надеялся спастись и радовался моему благополучию, но всякий раз, как я думал о пребывании моем в пещере вместе с женой, разум покидал меня. И мы благополучно достигли, по могуществу Аллаха, города Басры, и я вышел в город и оставался там немного дней, а после этого я прибыл в город Багдад и пришел в свой квартал, и вошел к себе в дом, и встретил родных и друзей и спросил их, что было с ними, и они обрадовались моему спасению и поздравили меня. И я сложил все веши, которые у меня были, в кладовые и стал раздавать милостыню, и дарить, и одевать сирот и вдов, и жил в крайнем веселье и радости, и вернулся к прежней дружбе и товариществу и общению с друзьями, к забавам и ликованию.
Вот самое удивительное, что было со мной в четвертое путешествие. Но поужинай у меня, о брат мой, и возьми себе обычное, а завтра ты придешь ко мне, и я расскажу тебе, что со мной было и произошло в пятое путешествие, оно более удивительно и диковинно, чем предыдущие".
И затем Синдбад приказал выдать носильщику сто мискалей золотом и велел расставлять столы; и все поужинали и ушли своей дорогой, удивляясь до крайней степени ведь каждый рассказ был страшней, чем предыдущий.
А Синдбад носильщик отправился в свое жилище и провел ночь до крайности весело и радостно, а когда настало утро и засияло светом и заблистало, Синдбад сухопутный поднялся и, совершив утреннюю молитву, пошел и пришел в дом Синдбада морехода. Он пожелал ему доброго утра, и Синдбад-мореход отвечал: "Добро пожаловать!" - и велел ему сесть возле себя.
И когда пришли остальные его товарищи, они поели и попили, и насладились, и повеселились, и пошла между ними беседа. И Синдбад мореход сказал..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные печи.
Пятьсот пятьдесят шестая ночь
Когда же настала пятьсот пятьдесят шестая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Синдбад-мореход начал речь о том, что с ним случилось и что ему выпало в пятое путешествие.
