И на этой дороге были написаны еще такие стихи:
"Коль вспомните меня через много лет вы,
Превратности когда друг друга сменят,
То я - Шеддада сын, людей владыка,
И всей земли со всякою страною.
Послушны мне врагов отряды мощные,
И Шам, и Миср, вплоть до земли Аднана [493]
Я был велик, царей их унижал я,
И жители земли меня боялись.
Племена я видел и войск отряды в руках моих,
И страх внушал я городам и людям.
И, садясь верхом, я видеть мог, что солдат моих
На спинах конских тысяча есть тысяч.
Я владел деньгами, числа которых счесть нельзя,
Копил я их на случай перемены,
И мне думалось, будто выкуплю всем богатством я
Мой дух и жизни срок назначу новый.
Все отверг господь, и свою лишь волю исполнил он,
И теперь один я, лишен друзей и братьев,
И пришла ко мне смерть разлучница и снесла меня
Из дома славы в лоно униженья.
Я увидел все, что свершил я раньше, и вот теперь
Я - залог за это и сам всему виновник.
Береги себя, когда будешь ты на краю могил,
Пути превратностей остерегайся".
И заплакал эмир Муса, и его покрыло беспамятством, когда увидел он, как погибали эти люди. И ходили потом они по дворцу и рассматривали ею залы и места прогулок, и вдруг увидели они столик на четырех ножках из мрамора, на котором было написано: "Ели за этим столом тысяча царей одноглазых и тысяча царей с здоровыми глазами, и все они покинули сей мир и поселились в могилах и гробницах". И записал эмир Муса все это и вышел, не взяв с собой из дворца ничего, кроме этого столика.
И воины двинулись, а шейх Абд-ас-Самад шел впереди их и указывал ям дорогу, и прошел весь этот день, и второй, и третий и вдруг оказались они у высокого холма. И посмотрели они на него и увидели на нем всадника из меди, и на конце его копья было широкое сверкающее острие, которое едва не похищало взора, и было на нем написано: "О тот, кто прибыл ко мне, если ты не знаешь дороги, ведущей к медному городу, потри руку этого всадника: он повернется и остановится. В какую сторону он обратится, в ту и иди, и пусть не будет на тебе страха и стеснения. Эта дорога приведет тебя к медному городу..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до пятисот семидесяти
Когда же настала ночь, дополняющая до пятисот семидесяти, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда эмир Муса потер руку дудника, он повернулся, точно похищающая молния, и обратился не в ту сторону, в которую они шли. И они повернули в эту сторону и пошли, и оказалось, что там настоящая дорога. И они пошли по ней и шли весь день и всю ночь, и пришли далекие страны. И однажды они шли и вдруг увидели столб из черного камня и в нем существо, которое погрузилось в землю до подмышек, и было у него два больших крыла и четыре руки два из них - как руки людей, а две - как лапы льва, с когтями. И на голове у него были волосы, как конский хвост, и было у него два глаза, подобные углям, и третий глаз, на лбу, как глаз барса, и в даем сверкали огненные искры, и было это существо черное и длинное, и оно кричало: "Слава господу моему, который судил мае это великое испытание и болезненную пытку до дня воскресения!"
И когда люди увидали его, их разум улетел, и они оторопели при виде облика этого существа и повернулись, обратившись в бегство, и тогда эмир Муса оказал шейху Абд-ас-Самаду: "Что это такое?" - "Я не знаю, что это", - ответил шейх. И эмир сказал ему: "Подойди к нему ближе и расследуй, в чем с ним дело. Может быть, он объяснит, что с ним, и, быть может, ты узнаешь, какова его повесть". - "Да направит Аллах эмира! Мы боимся его", - отвечал шейх. И эмир сказал: "Не бойтесь его; то, что с ним случилось, удерживает его от вас и от других".
И шейх Абд-ас-Самад подошел к существу и сказал ему: "О человек, как твое имя, в чем с тобой дело и кто положил тебя в это место в таком виде?" - "Что до меня, - отвечало существо, - то я - ифрит из джиннов, и имя мое - Дахиш сын аль-Амаша. Меня удерживает здесь господнее величие; и я заточен всемогуществом и буду подвергнут пытке до тех пор, пока хочет этого Аллах, великий и славный!" - "О шейх Абд-ас-Самад, спроси его, по какой причине он заточен в этом столбе", - сказал эмир Муса. И шейх спросил ифрита об этом.
И тот оказал: "Моя повесть удивительна. У одного из детей Иблиса был идол из красного сердолика, и я был поставлен сторожить его. А ему поклонялся царь из царей моря, высокий саном и великий значением, который вел за собой солдат из джиннов тысячу тысяч, и они бились перед ним мечами и отвечали на его зов при бедствиях. А джинны, которые повиновались ему, были под моей властью и подчинялись мне, следуя моему слову, когда я им приказывал, и все они не были послушны Сулейману, сыну Дауда (мир с ними обоими!). А я входил внутрь идола и приказывал и запрещал им. А дочь того царя любила этого идола, часто падала перед ним ниц и предавалась поклонению ему, и была она прекраснейшей из людей своего времени, обладательницей красоты, прелести, блеска и совершенства. И я описал ее Сулейману (мир с ним!), и он послал к ее отцу, говоря ему: "Выдай за меня твою дочь, сломай твоего идола из сердолика и засвидетельствуй, что нет бога, кроме Аллаха, и Сулейман - пророк Аллаха. Если ты это сделаешь, тебе будет то, что будет нам, и против тебя будет то, что против нас, а если ты откажешься, я приду к тебе с войсками, против которых у тебя не будет силы. Готовь же на вопрос ответ и надень облачение для смерти. Я пряду к тебе с войсками, которые наполнят пустыню и сделают тебя подобным вчерашнему дню, который миновал".
И когда пришел к царю посланец Сулеймана (мир с ним!), царь стал нагл и высокомерен и превознесся в душе своей и возгордился и спросил своих везирей: "Что скажете вы о деле Сулеймана, сына Дауда? Он прислал ко мне, требуя мою дочь, и хочет, чтобы я сломал моего сердоликового идола и принял бы его веру". - "О вели"кий царь, - отвечали везири, - может ли Сулейман сделать с тобой это, когда ты посреди этого великого моря? Если он придет к тебе, он не сможет тебя одолеть: отряды из джиннов будут за тебя сражаться, и ты призовешь на помощь твоего идола, которому ты поклоняешься; он поможет тебе против Сулеймана и окажет тебе поддержку, и правильно будет, если ты посоветуешься об этом с твоим господом (а они подразумевали идола из красного сердолика) и выслушаешь, каков будет его ответ. Если он посоветует тебе сражаться с Сулейманом, сражайся с ним, а если нет, так нет".
