И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот десятая ночь
Когда же настала шестьсот десятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Джудар спросил магрибинца и сказал ему: "Расскажи мне про тех, что утонули раньше", - магрибинец ответил: "О Джудар, знай, что те, кто утонул раньше - мои братья. И одного из них звали Абд-ас-Селлям, а второго - Абд-аль-Ахад. Меня же зовут Абд-ас-Самад, а тот еврей - наш брат, и его зовут Абд-ар-Рахим, но только он не еврей, а мусульманин, маликит [500] по исповеданию. Наш отец научил нас разгадывать загадки, открывать клады и колдовать. Мы упражнялись в этом до тех пор, пока не стали нам служить мариды из джиннов и ифритов [501]. Нас четверо братьев, и имя нашего отца - Абдаль-Вадуд, и отец наш умер и оставил нам много денег. И стали мы делить сокровища, деньги и талисманы и дошли до книг и разделили их, и возникло между нами разногласие из-за книги, называемой Сказания Древних [502], которой нет подобия, и нельзя определить ей цены или уравновесить ее драгоценными камнями, так как в ней упомянуты все клады и разрешены все загадки. Наш отец поступал согласно этой книги, а мы запомнили из нее немногое, и у каждого из нас было желание завладеть ею, чтобы узнать то, что в ней содержится. И когда возникло между нами разногласие, явился к нам шейх нашего отца, который его воспитал и обучил колдовству и волхвованию, а звали его волхв Пресокровенный, и сказал нам: "Подайте книгу!" И мы подали ему книгу, и он молвил: "Вы дети моего сына, и невозможно, чтобы я кого-нибудь из вас обидел. Пусть тот, кто хочет взять эту книгу, пойдет разыскивать клад аш-Шамардаля и принесет мне круг небосвода, коробочку для сурьмы, перстень и меч. У перстня есть марид, который ему служит, по имени Грохочущий Гром, и над тем, кто владеет этим перстнем, не имеет власти ни царь, ни султан, и если он захочет овладеть всей землей вдоль и поперек, он будет на это властен. А что до меча, то, если он будет обнажен против войска и несущий его взмахнет им, он обратит войско вспять, и если он скажет мечу, когда будет им взмахивать: "Перебей это войско!" - из меча выйдет огневая молния и убьет всех. Что же касается круга небосвода, то, если тот, кто им овладеет, захочет увидеть все страны от востока до запада, он увидит их и сможет это сделать, сидя на месте. И какую сторону он захочет увидеть, пусть к той стороне и направит он круг и посмотрит в него - он увидит ее землю и обитателей, как будто она меж его рук. А если он разгневается на какой-нибудь город и направит круг на диск солнца с тем, чтобы сжечь его - этот город сгорит. Что же до коробочки для сурьмы, то всякий, кто насурьмит из нее глаза, увидит все клады. Но у меня есть для вас одно условие: всякий, кто окажется не в силах открыть этот клад, не будет иметь права на эту книгу, а тот, кто откроет клад и принесет мне эти четыре сокровища, имеет право взять книгу".
И мы согласились на это условие, и волхв сказал нам: "О дети мои, знайте, что клад аш-Шамардаля находится под властью детей Красного царя. Ваш отец рассказывал мне, что он старался открыть этот клад, но не смог, и дети Красного царя убежали от него к одному из прудов в земле египетской, называемый прудом Каруна, и бросились в него. И ваш отец настиг их в Египте, но не мог их схватить, потому что они исчезли в пруде, а пруд тот заколдован..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот одиннадцатая ночь
Когда же настала шестьсот одиннадцатая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что волхв Пресокровенный рассказывал юношам историю и говорил: "И потом он вернулся побежденный и не мог открыть клад аш-Шамардаля, подвластный детям Красного царя. И когда ваш отец оказался перед ними бессилен, он пришел ко мне и стал жаловаться, и я начертил для него гадательную таблицу и увидел, что этот клад будет открыт только при помощи юноши из сынов Египта по имени Джудар, сын Омара, - он будет причиной поимки детей Красного царя, и будет этот юноша рыбаком, и встреча с ним произойдет у пруда Каруна. И колдовство разрешится, только если Джудар свяжет обладателя счастья и бросит его в пруд, и он будет сражаться с детьми Красного царя, и тот, кому предназначено счастье, схватит их, а тот, кому счастья нет, погибнет, и его ноги покажутся из воды. У того же, кто останется цел, покажутся из воды руки, и будет нужно, чтобы Джудар накинул на него сеть и вытащил его из пруда. И мои братья сказали: "Мы пойдем, даже если погибнем!" И я сказал: "Я тоже пойду". А что касается до нашего брата, который в обличье еврея, то он сказал: "Нет у меня к этому желания". И мы договорились с ним, что он отправится в Египет в обличье еврея-купца, чтобы, когда кто-нибудь из нас умрет в пруду, взять у Джудара мула и мешок и дать ему сто динаров. И когда пришел к тебе первый из нас, его убили дети Красного царя, и они убили второго моего брата, но со мной они не справились, и я схватил их". - "Где те, которых ты схватил?" - спросил Джудар. И магрибинец сказал: "Разве ты их не видел? Я их запер в шкатулки". - "Это рыбы", - ответил Джудар. А магрибинец молвил: "Это не рыбы, а ифриты в обличий рыб. Знай, о Джудар, что клад можно отыскать лишь с твоей помощью: дослушаешься ли ты меня и пойдешь ли со мной в город Фас и Микнас? [503] Мы откроем клад, и я дам тебе то, что ты потребуешь - ведь ты стал моим братом, по обету Аллаху, - и ты вернешься к твоей семье с веселым сердцем". - "О господин мой, хаджи, - молвил Джудар, - у меня на шее мать и два брата..."
Шестьсот двенадцатая ночь
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи. Когда же настала шестьсот двенадцатая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Джудар сказал магрибинцу: "У меня на шее мать и два брата, и я их содержу. Если я пойду с тобой, кто станет кормить их хлебом?" - "Пустое, - отвечал магрибинец. - Если дело в расходах, то мы тебе дадим тысячу динаров, и ты отдашь их матери, чтобы она их тратила, пока ты не вернешься в свою страну, - ведь если ты отлучишься, то вернешься раньше, чем через четыре месяца".
