И невольница пришла, и аль-Валид приказал ей сесть, и когда девушка села, он сказал ей: "Пой!"
И она произнесла такие стихи:
"О ты, кто взял все полностью красоты,
О сладостный чертами и жеманством!
Вся красота в арабах и у турок,
Но нет средь них тебе, газель, подобных.
Будь милостив к влюбленному, красавец,
И обещай, что навестит хоть призрак.
Позор и унижение с тобою
Дозволены, глазам не спать приятно.
Не первый я в тебя влюблен безумно,
Сколь многих до меня мужей убил ты.
Хочу тебя иметь и в жизни долей,
Дороже ты мне духа и всех денег".
И аль-Валид пришел в великий восторг и поблагодарил меня за то, что я хорошо образовал и обучил - девушку, и потом он сказал: "Эй, слуга, приведи коня с седлом и со сбруей, чтобы он на нем ехал, и мула, чтобы нести его пожитки. О Юнус, - молвил он потом, - когда ты узнаешь, что это дело перешло ко мне, приходи, и, клянусь Аллахом, я наполню благами твои руки, вознесу твой сан и обогащу тебя на всю жизнь".
И я взял деньги и уехал, - рассказывал Юнус, - и когда халифат перешел к аль-Валиду, я отправился к нему, и, клянусь Аллахом, он исполнил то, что обещал, и оказал мне еще большее уважение, и я пребывал у него в наирадостнейшем положении, занимая самое высокое место, и расширились мои обстоятельства, и умножились мои деньги, и оказалось у меня столько поместий и денег, что мне их хватит до смерти, и хватит после меня моим наследникам. И я был у аль-Валида, пока его не убили, - да будет над ним милость Аллаха великого!"
Рассказ об ар-Рашиде и девушке
Рассказывают также, что повелитель правоверных Харун ар-Рашид шел однажды вместе с Джафаром Бармакидом, и вдруг он увидел несколько девушек, которые наливали воду. И халиф подошел к ним, желая напиться, и вдруг одна из девушек обернулась к нему и произнесла такие стихи:
"Скажи, - пусть призрак твой уйдет
От ложа в час, когда все спит,
Чтоб отдохнул я и погас
Огонь, что кости мне палит.
Больной, мечась в руках любви,
На ложе горестей лежит.
Что до меня - я таков, как знаешь.
С тобою близость рок продлит?"
И повелителю правоверных понравилась красота девушки и ее красноречие..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот восемьдесят шестая ночь
Когда же настала шестьсот восемьдесят шестая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда повелитель правоверных услышал от девушки эти стихи, ему понравилась ее красота и красноречие, и он спросил ее: "О дочь благородных, эти стихи из сказанного тобою или из переданного?" - "Из сказанного мною", - ответила девушка, и халиф молвил: "Если твои слова - правда, сохрани смысл и перемени рифму". И девушка произнесла:
"Скажи, - пусть призрак твой уйдет
От ложа моего в час сна,
Чтоб отдохнул я и погас
Огонь, которым грудь полна,
Больной томим в руках любви,
Постель его - тоска одна.
Что до меня - я таков, как знаешь
А ты - любовь твоя ценна?"
"Этот отрывок тоже украден", - сказал халиф. И девушка молвила: "Нет, это мои слова". И тогда халиф сказал: "Если это также твои слова, сохрани смысл и измени рифму".
И девушка произнесла:
"Скажи, - пусть призрак твой уйдет
От ложа, все когда во еде,
Чтоб отдохнул я и погас
Огонь, пылающий во мне.
Больной томим в руках любви
На ложе бденья, весь в огне"
Что до меня - я таков, как знаешь,
А ты в любви верна ли мне?"
"Этот тоже украден", - сказал халиф. И когда девушка ответила: "Нет, это мои слова", Халиф молвил: "Если это твои слова, сохрани смысл и измени рифму".
И девушка произнесла:
"Скажи, - пусть призрак твой уйдет
От ложа, все когда заснет,
Чтоб отдохнул я и погас
Огонь, что ребра мои жжет"
Больной, мечась в руках любви,
На ложе слез покоя ждет.
Что до меня - я таков, как знаешь.
Твою любовь судьба вернет?"
"От кого ты в этом стане?" - спросил повелитель правоверных. И девушка ответила: "От того, чья палатка в самой середине и чьи колья самые высокие". И понял повелитель правоверных, что она - дочь старшего в стане. "А ты из каких пастухов коней?" - спросила девушка. И халиф сказал: "Из тех, чьи деревья самые высокие и плоды самые зрелые". И девушка поцеловала землю и сказала: "Да укрепит тебя Аллах, о повелитель правоверных!" И пожелала ему блага, и потом ушла с дочерьми арабов. "Неизбежно мне на ней жениться", - сказал халиф Джафару. И Джафар отправился к отцу девушки и сказал ему: "Повелитель правоверных хочет твоей дочери". И отец ему ответил: "С любовью и уважением! Ее отведут как служанку его величеству владыке нашему, повелителю правоверных".
И потом он снарядил свою дочь и доставил ее к халифу, и тот женился на ней и вошел к ней, и была она для него одной из самых дорогих из его жен, а ее отцу он подарил достаточно благ, чтобы защитить его среди арабов. А потом отец девушки перешел к милости Аллаха великого, и прибыло к халифу известие о его кончине, и он вошел к своей жене грустный, и когда она увидала его грустным, она поднялась и, войдя в свою комнату, сняла свои бывшие на ней роскошные одежды, надела одежды печали и подняла плач. И ее спросили: "Почему это?" И она сказала: "Умер мой отец". И люди пошли к халифу и рассказали ему об этом, и он поднялся и пришел к своей жене и спросил ее, кто ей об этом рассказал. И она отвечала: "Твое лицо, о повелитель правоверных". - "А как так?" - спросил халиф. И она сказала: "С тех пор как я у тебя поселилась, я видела тебя таким только в этот раз, а мне не за кого было бояться, кроме моего отца, из-за его старости. Да живет твоя голова, о повелитель правоверных!"
И глаза халифа наполнились слезами, и он стал утешать жену в утрате ее родителя, и она провела некоторое время, печалясь об отце, а затем присоединилась к нему, да будет милость Аллаха над ними всеми.
Рассказ об аль-Асмаи и трех девушках
Рассказывают также, что повелитель правоверных Харун ар-Рашид однажды ночью сильно томился бессонницей. И он поднялся с постели и стал ходить из комнаты в комнату, но не переставал тревожиться в душе великою тревогой, а утром он сказал: "Ко мне аль-Асмаи!" И евнух вышел к привратникам и сказал ям: "Повелитель правоверных говорит вам: "Пошлите за аль-Асмаи!" И когда аль-Асмаи явился и повелителя правоверных осведомили об этом, он велел его ввести, посадил его и сказал ему: "Добро пожаловать! - а затем молвил: - О Асмаи, я хочу, чтобы ты рассказал мне самое лучшее, что ты слышал из рассказов о женщинах и их стихах". - "Слушаю и повинуюсь! - ответил аль-Асмаи. - Я слышал многое, но ничто мне так не понравилось, как три стиха, которые произнесли три девушки..."
