И когда: девушка спела, слепец воскликнул: "Нет, ты не показала никакого искусства!" И девушка откинула лютню, разгневанная, и сказала: "То, что у нас было, мы отдали, и если у тебя есть что-нибудь, окажи нам этим милость.). - "Подайте мне лютню, которой не касалась рука", - сказал слепец.
И я велел слуге принести новую лютню, и слепец настроил ее и заиграл ни незнакомый лад и начал петь, говоря, такое двустишие:
"Летел, рассекая мрак, - а ночь так длинна была
Любимый, который знал часы посещения.
И вот нас встревожили привет и слова его:
"Войдет ли возлюбленный, стоящий у ваших врат?"
И девушка взглянула на меня искоса и сказала: "Тайну, которая была между нами, твоя грудь не сумела удержать даже и часа - ты поверил ее этому человеку".
И я стал ей клясться и извиняться перед ней и принялся целовать ей руки, щекотать ей груди и кусать щеки, пока она не засмеялась. И потом я обратился к слепому и сказал ему: "Спой, о господин".
И слепец взял лютню и пропел такие два стиха:
"Красавиц я посещал не редко, и часто я
Касался рукою пальцев, ярко окрашенных.
Гранаты я щекотал груди и покусывал
Округлое яблоко прекрасной щеки ее".
"О госпожа, кто его осведомил о том, что мы делали?" - спросил я, и девушка сказала: "Твоя правда!"
А потом мы отошли от слепого в сторону. И он сказал: "Я хочу помочиться!" И я крикнул: "Эй, слуга, возьми свечку и иди впереди".
И слепой вышел и задержался, и мы пошли его искать, но не нашли, и оказалось, что ворота заперты и ключи в кладовой. И не знали мы, на небо он поднялся или под землю опустился, и понял я тогда, что это - Иблис и что он был для меня сводником.
И потом девушка ушла, и я вспомнил слова Абу-Новаса, который сказал такие два стиха:
"Дивлюсь Иблису я с его гордостью
И мерзостью, которую он творит!
Из гордости не пал пред Адамом он,
И сводником он стал для детей его".
Рассказ об Ибрахиме и юноше
Рассказывают также, что Ибрахим, сын Исхака [582], говорил: "Я был всегда предан Бармакидам. И однажды, когда я сидел в своем жилище, в ворота вдруг постучали, и мой слуга вышел и вернулся и сказал: "У ворот красивый юноша, и он просит разрешения войти".
И я позволил, и вошел ко мне юноша со следами болезни и сказал: "Я уже долгое время стараюсь встретиться с тобой, и у меня есть до тебя нужда". - "А какая?" - спросил я. И юноша вынул триста динаров и, положив их передо мной, сказал: "Прошу тебя, прими их от меня и сочини мне напев на двустишие, которое я скажу". - "Произнеси его мне", - сказал я. И юноша произнес..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала шестьсот девяносто седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда Ибрахим сказал юноше: "Произнеси мне это двустишие", - юноша произнес:
"Аллахом молю: о глаз, мне печень терзающий,
Слезою ты погаси печали волнение.
Судьба в числе тех, кто нас хулит за любимую,
И мне не видать ее, хоть в саван я завернусь".
"И я сочинил ему напев, похожий на причитание, - говорил Ибрахим, - и спел его, и юношу покрыло беспамятство, а потом он очнулся и сказал: "Повтори!" И я стал заклинать его Аллахом и сказал: "Боюсь, что ты умрешь". - "О, если бы так было!" - воскликнул юноша. И он не переставал унижаться и умолять, пока я не пожалел его и не повторил напева. И юноша вскрикнул ужасным криком, и я подумал, что он умер и стал поливать его розовой водой, пока он не очнулся и не сел. И я восхвалил Аллаха и, положив перед ним его динары, сказал: "Возьми свои деньги и уходи от меня!" - "Мне нет в них нужды, - ответил юноша, - и тебе будет еще столько же, если ты повторишь напев".
И моя грудь расширилась для денег, и я сказал юноше: "Я повторю, но только с тремя условиями: первое - чтобы ты остался у меня и поел моего кушанья, чтобы укрепить твою душу; второе - чтобы ты выпил вина, которое удержит в тебе сердце, и третье - чтобы ты мне рассказал твою историю".
И юноша сделал это и сказал: "Я человек из жителей Медины. Я вышел прогуляться и шел по дороге к альАкику [583] вместе с моими братьями, и увидел девушку, среди других девушек, подобную ветке, покрытой росою. И они оставались под тенью, пока день не окончился, а затем ушли, и почувствовал я в сердце раны, медленно заживающие. И я вернулся и стал распытывать о ней, но не нашел никого, кто бы знал ее, и заболел от горя. И я рассказал мою историю одному родственнику, и он сказал мне: "Не беда! Дни весны не кончились, небо скоро начнет дождить, и тогда она выйдет, и я выйду с тобой, и делай то, что ты хочешь".
И успокоилась моя душа, и когда аль-Акик потек и люди вышли, я тоже вышел с моими братьями и родственниками, и сели мы в том же месте и просидели минуту, как девушки уже прибежали. И я сказал одной девушке из моих родственниц: "Скажи той девушке: "Говорит вон тот человек: "Отличился поэт, который сказал такой стих:
"Метнула она стрелу, пустившую сердца кровь,
Ушла и оставила в нем раны и шрамы".
И девушка пошла к ней и сказала это. И она молвила: "Скажи ему: "Отличился тот, кто ответил таким стихом:
"Со мной то же самое. Терпи же, быть может, мы
Душе исцеление увидим и помощь".
И я не стал больше говорить, боясь позора, и поднялся, и девушка поднялась, и я последовал за нею, и она меня увидела. И я узнал, где ее жилище, и она стала ходить ко мне, и я стал ходить к ней, и это участилось и сделалось явным, и ее отец узнал об этом. А я все старался встретить девушку и пожаловался моему отцу, и он собрал наших родных и отправился к отцу девушки, желая посвататься за нее. "Если бы это явилось ко мне прежде, чем он ее опозорил, - сказал отец девушки, - я бы, наверное, согласился, но дело стало известно, и я не таков, чтобы подтвердить речи людей".
И я повторил юноше песню, - говорил Ибрахим, - и между нами возникла дружба. И потом Джафар ибн Яхья устроил прием, и я явился, по обычаю, и спел ему стихи юноши, и Джафар пришел в восторг и спросил меня: "Горе тебе, чья это песня?" И я рассказал ему историю юноши, и он приказал мне поехать к нему и привести его. И я отправился к юноше и привел его, и Джафар заставил повторить эту историю. И когда юноша рассказал, Джафар воскликнул: "Ты под моей защитой, пока я не женю тебя на ней!"
