Тысяча и одна ночь - Автор неизвестен

И услышал царевич Ардешир молву о ней и осведомил об этом своего отца, и посмотрел царь на его состояние и пожалел его и пообещал ему, что поможет на ней жениться. А затем он послал своего везиря к отцу девушки, чтобы к ней посвататься, но тот отказал. И когда везирь вернулся от царя Абд-аль-Кадира и рассказал, что у него с ним случилось, и осведомил царя Шираза об отказе, царю стало из-за этого тяжело, и он разгневался великим гневом и воскликнул; "Когда подобный мне посылает к кому-нибудь из царей с просьбой, разве тот может ее не исполнить!"

И он велел глашатаю кричать в войсках, чтобы выставили палатки и делали многие приготовления, хотя бы пришлось для этого занять денег на расходы, и воскликнул: "Я не вернусь, пока не разрушу земель Абд-аль-Кадира, не перебью его людей, не сотру его следов и не захвачу его имущества!"

И когда дошла весть об этом до сына его Ардешира, он поднялся с постели и вошел к своему отцу царю и, поцеловав перед ним землю, сказал: "О царь величайший, не затрудняй себя ничем..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Ночь, дополняющая до семисот двадцати

Когда же настала ночь, дополняющая до семисот двадцати, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда до царевича дошла весть об этом, он вошел к своему отцу царю и, поцеловав перед ним землю, сказал ему: "О царь величайший, не затрудняй себя ничем, не собирай богатырей и воинов и не расходуй своих денег. Ты сильнее его. Когда ты соберешь против него это войско, которое с тобою, и разрушишь его землю и страну, убьешь его мужей и богатырей, захватишь его достояние, и убьешь его самого, дойдет эта весть и о том, что досталось ему и другим изза тебя до его дочери, и она убьет себя, а я умру из-за нее и никогда не буду жить после нее". - "Каков же будет твой замысел, о дитя мое?" - спросил тогда царь. И Ардешир ответил: "Я отправлюсь за тем, что мне нужно, сам и оденусь в одежду купцов и ухитрюсь добраться до девушки, и посмотрю, как удовлетворить мое желание и сблизиться с ней". - "Ты избрал этот замысел?" - спросил его отец. И царевич ответил: "Да, о батюшка".

И тогда царь позвал везиря и сказал ему: "Поезжай с моим сыном, радостью моего сердца, и помогай ему в его намерениях и береги его и направляй твоим верным мнением. Ты будешь ему вместо меня". И везирь отвечал: "Слушаю и повинуюсь!" А потом царь дал своему сыну триста тысяч динаров золотом и дал ему яхонтов, драгоценных камней, золотых изделий, товаров и сокровищ и того, что с этим сходно. И после того юноша вошел к своей матеря и поцеловал ей руки и попросил ее помолиться, и она помолилась за него и тотчас поднялась и, открыв свою казну, вынула для сына сокровища, ожерелья, изделия из золота, одежды, редкости и все то, что сохранялось со времени прежних царей и чего не уравновесить деньгами. И царевич взял с собой невольников, слуг, животных и все, что бывает нужно в пути, со всем прочим, и принял обличье купца, вместе с везирем и теми, кто был с ними, и простился с родителями, родными и близкими. И они поехали, пересекая пустыни и степи в часы ночи и дня.

И когда продлилась для юноши дорога, он произнес такие стихи:

"Влюблен и тоскую я, и боль моя все сильней,

И нет против злой судьбы мне ныне помощника.

Плеяды я стерегу, взойдут лишь, и ас-Симак [596],

Как будто от крайней страсти стал богомольном я.

За утренней я звездой слежу, а как явится,

Бросаюсь блуждать в тоске, и страсть лишь сильней моя.

Я вами клянусь! - любовь на ненависть не сменил,

И вечно не спит мой глаз, и страстью охвачен я.

Мне трудно желанного достигнуть, я изнурен,

И мало терпения без вас и помощников.

Я все же терплю, пока Аллах не сведет с тобой,

И ввергнет тем в горести врагов и завистников".

А когда он окончил свои стихи, его ненадолго покрыло беспамятство, и везирь побрызгал на него розовой водой. А когда Ардешир очнулся, он сказал ему: "О царевич, укрепи свою душу - за стойкостью следует облегчение - и вот ты идешь к тому, чего хочешь!" И везирь до тех пор уговаривал царевича и утешал его, пока не успокоил его волнения, и они ускорили ход. Когда же показался путь царевичу долгим, он вспомнил любимую и произнес такие стихи:

"Продлен отдаленья срок, тоска и любовь сильна,

И сердце мое горит в огне пламенеющем.

Седа голова моя - так сильно испытан я

Любовью, и слезы глаз струею текут теперь.

Тебе, о мечта моя, желаний моих предел,

Клянусь я творцом вещей - среди них и листок и ветвь,

Я страстью обременен к тебе, о мечта моя,

Которую вынести не могут влюбленные.

Вы ночь обо мне спросите - ночь вам поведает,

Смежались ли веки глаз дремотой в часы ночей".

А окончив говорить стихи, он заплакал сильным плачем и стал жаловаться на великую страсть, которую он испытывает, и начал везирь его уговаривать и утешать и обещал ему достижение желаемого. И они проехали немного дней и приблизились к Белому городу после восхода солнца, и тогда везирь сказал царевичу: "Радуйся, о царевич, полному благу и посмотри на этот Белый город, к которому ты направляешься". И царевич обрадовался сильной радостью и произнес такие стихи:

"О други мои, влюблен я сердцем, безумен я,

Любовь продолжается, и вечно со мною страсть.

Как друга утративший, не спящий, рыдаю я,

Когда опустилась ночь, нет милостивых в любви,

А если подуют ветры, с вашей земли несясь,

Прохладу я чувствую, на душу сходящую.

И веки мои текут, как тучи, дождь льющие,

И в море излитых слез душа моя плавает",

А достигнув Белого города, они вошли и спросили, где хан купцов и квартал денежных людей. И когда их провели к хану, они поселились там и взяли для себя три амбара и, получив ключи, открыли амбары и внесли туда свои товары и вещи. И они оставались в хане, пока не отдохнули, а потом везирь стал придумывать, как ухитриться в деле царевича..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Семьсот двадцать первая ночь

Когда же настала семьсот двадцать первая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что везирь и царевич, поселившись в хане, внесли свои товары в амбары и посадили там своих слуг и жили в хане, пока не отдохнули. И потом везирь стал придумывать, как ухитриться в деле царевича, и сказал ему: "Мне кое-что пришло на ум, и я думаю, что в этом будет для тебя благо, если захочет Аллах великий". - "О везирь благого разумения, делай то, что пришло тебе на ум, да направит Аллах твое мнение!" - ответил царевич. И везирь сказал: "Я хочу нанять для тебя лавку на рынке торговцев материей, и ты будешь в ней сидеть. Всякому - и знатному и простому - нужен рынок, и я думаю, что, когда ты сядешь и лавке и люди взглянут на тебя глазами, сердца склонятся к тебе, и ты станешь сильней для достижения желаемого. Ибо образ твой красив, и умы склоняются к тебе, и возвеселятся из-за тебя глаза". - "Делай то, что ты избирешь и хочешь", - сказал царевич, и везирь тотчас же поднялся и надел свое самое роскошное платье, и царевич тоже, и спрятал за пазуху кошель, где была тысяча динаров, и затем они вышли и пошли по городу. И люди смотрели на них и были ошеломлены красотой царевича и говорили: "Слава тому, кто сотворил этого юношу из ничтожной воды! Благословен Аллах, лучший из творцов".