И, увидав его, Джафар сказал: "О повелитель правоверных, наверное, когда ты поехал пить, ты нашел хороший сад и вошел туда и погулял там один?" И, услышав слова Джафара, ар-Рашид засмеялся. И все Бармакиды поднялись и поцеловали землю меж его рук и сказали: "О повелитель правоверных, да увековечит Аллах над тобой радости и да уничтожит над тобой огорчения! Какова причина того, что ты задержался, когда поехал пить, и что с тобой случилось?" - "Со мной случилась диковинная история и веселое, удивительное дело", - ответил халиф. И затем он рассказал им историю с Халифой-рыбаком и рассказал о том, что у него с ним случилось, как Халифа ему сказал: "Ты украл мою одежду", и как он отдал ему свой кафтан и рыбак обрезал кафтан, увидав, что он длинный.
"Клянусь Аллахом, о повелитель правоверных, - сказал Джафар, - у меня было на уме попросить у тебя этот кафтан! Но я сейчас поеду к этому рыбаку и куплю у него кафтан!" - "Клянусь Аллахом, он отрезал треть кафтана со стороны подола и погубил его! - воскликнул халиф. - Но я устал, о Джафар, от ловли в реке, так как я наловил много рыбы и она на берегу реки, у моего хозяина Халифы, который стоит там и ждет, пока я вернусь, захватив для него две корзины и с ними резак. А потом я пойду с ним на рынок, и мы продадим рыбу и поделим плату за нее". - "О повелитель правоверных, - сказал Джафар, - а я приведу вам того, кто будет у вас покупать". - "О Джафар, - воскликнул халиф, - клянусь моими пречистыми отцами, всякому, кто принесет мне рыбину из рыбы, что лежат перед Халифой, который научил меня ловить, я дам за нее золотой динар!"
И глашатай кликнул клич среди свиты: "Идите покупать рыбу повелителя правоверных!" И невольники пошли и направились к берегу реки. И когда Халифа ждал, что повелитель правоверных принесет ему корзины, невольники вдруг ринулись на него, точно орлы, и схватили рыбу и стали класть ее в платки, шитые золотом, и начали из-за нее драться. И Халифа воскликнул: "Нет сомнения, что эта рыба - райская рыба!" - и взял две рыбины в правую руку и две рыбины в левую руку и вошел в воду по горло и стал кричат: "Аллах! Ради этой рыбы пусть твой раб-флейтист, мой товарищ, сейчас же придет!"
И вдруг подошел к нему один негр. А этот негр был начальником всех негров, что были у халифа, и он отстал от невольников, потому что его конь остановился на дороге помочиться. И когда этот негр подъехал к Халифе, он увидел, что рыбы не осталось нисколько - ни мало, си много. Он посмотрел направо и налево и увидал, что Халифа-рыбак стоит в воде с рыбой и сказал: "Эй, рыбак, пойди сюда". - "Уходи без лишних слов", - ответил рыбак. И евнух подошел к нему и сказал: "Подай сюда эту рыбу, а я дам тебе деньги". - "Разве у тебя мало ума? - сказал Халифа-рыбак евнуху. - Я ее не продаю". И евнух вытащил дубинку, и Халифа закричал: "Не бей, несчастный! Награда лучше дубинки!" А потом он бросил ему рыбу, и евнух взял ее и положил в платок и сунул руку в карман, но не нашел там ни одного дирхема. "О рыбак, - сказал тогда негр, - твоя доля злосчастная: клянусь Аллахом, со мной нет нисколько денег. Но завтра приходи в халифский дворец и скажи: "Проведите меня к евнуху Сандалю", и слуги приведут тебя ко мне, и когда ты придешь ко мне туда, тебе достанется то, в чем будет тебе счастье, и ты возьмешь это и уйдешь своей дорогой!" И Халифа воскликнул: "Сегодня благословенный день, и благодать его была видна с самого начала". А потом он положил сеть на плечо и шел, пока не вошел в Багдад, и прошел по рынкам, и люди увидели па нем одежду халифа и стали смотреть на него.
И Халифа вошел в свою улицу, а лавка портного повелителя правоверных была у ворот этой улицы, и портной увидал Халифу-рыбака в халате, который стоил тысячу динаров и принадлежал к одеждам халифа, и сказал: "О Халифа, откуда у тебя эта фарджия?" [620] - "А ты чего болтаешь? - ответил Халифа. - Я взял ее у того, кого я научил ловить рыбу, и он стал моим слугой, и я простил его и не отрубил ему руки, так как он украл у меня одежду и дал мне этот кафтан вместо нее". И портной понял, что халиф проходил мимо рыбака, когда тот ловил рыбу, и пошутил с ним и дал ему эту фарджию..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Восемьсот тридцать девятая ночь
Когда же настала восемьсот тридцать девятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что портной понял, что ха лиф проходил мимо Халифы-рыбака, когда тот ловил рыбу, и пошутил с ним и дал ему эту фарджию, и рыбак отправился домой, и вот то, что с ним было.
Что же касается халифа Харуна ар-Рашида, то он по ехал на охоту и ловлю, только чтобы отвлечься от невольницы Кут-аль-Кулуб. А когда Зубейда услышала об этой невольнице и о том, что халиф ею увлекся, ее охватила ревность, которая охватывает женщин, и она отказалась от пищи и питья и рассталась со сладостью сна и стала выжидать отсутствия халифа или его отъезда, чтобы расставить Кут-аль-Кулуб сети козней. И, узнав, что халиф выехал на охоту и ловлю, она приказала невольницам устлать дворец коврами и умножила украшения и роскошь и поставила кушанья и сладости и приготовила в число всего этого фарфоровое блюдо с самой лучшей, какая бывает, халвой и положила в нее банджа, примешав его к ней. И потом она приказала кому-то из евнухов сходить за невольницей Кут-аль-Кулуб и позвать ее к трапезе Ситт-Зубейды, дочери аль-Касима, жены повелителя правоверных, и сказать: "Жена повелителя правоверных пила сегодня лекарство, а она слышала, что ты хорошо поешь, и хочет видеть чтонибудь из твоего искусства". И невольница отвечала: "Слушаю и повинуюсь Аллаху и Ситт-Зубейде!" И в тот же час и минуту она поднялась, не зная, что скрыто для нее в неведомом, и, взяв нужные ей инструменты, пошла с евнухом и шла до тех пор, пока не вошла к СиттЗубейде.
И, войдя к ней, она поцеловала землю меж ее руками множество раз и поднялась на ноги и сказала: "Привет высокой завесе и неприступному величию, отпрыску Аббасидов и члену семьи пророка - да приведет тебя Аллах к преуспеянию и миру на дни и на годы!" - и стала между других невольниц и евнухов. И тогда СиттЗубейда подняла к ней голову и взглянула на ее красоту И прелесть, и она увидала девушку с овальными щеками и грудями, подобными гранатам, с лицом, как месяц, с блестящим лбом и черным оком, и веки ее покоились в истоме, а лицо ее блистало светом, и словно бы солнце всходило от ее лба, и мрак ночи нисходил от ее кудрей, и мускусом веяло от ее дыханья. И цветы сверкали в ее красоте, и луну являло ее чело, и ветвью стан ее изгибался, и была она подобна полной луне, что засияла во мраке ночи. И глаза ее ласкали любовью, а брови изгибались, как лук, и уста ее были выточены из коралла, и она ошеломляла красотой смотрящего и очаровывала взором видящего, - возвышен тот, кто ее сотворил, придал ей совершенство и ее соразмерил! - и была такова, как сказал поэт о сходной с нею:
