И я проспал до утра, а женщина поднялась на заре, сердитая, и ушла к себе, и я прошел в свою лавку и сел там. И вдруг та женщина прошла мимо меня со старухой, сердитая, и она была подобна месяцу, и тогда я погиб и сказал про себя: "Кто ты такой, чтобы бросать такую девушку? Разве ты Сирри ас-Сакати, или Бишр-Босоногий, или Джуней Багдадский, или Фудейль ибн Ийяд?" [637]
И я догнал старуху и сказал ей: "Приведи ее ко мне снова!" И старуха сказала: "Клянусь Мессией, она теперь не вернется к тебе иначе как за сто динаров!" - "Я дам тебе сто динаров", - сказал я и дал старухе сто динаров. И женщина пришла ко мне второй раз. И когда она оказалась у меня, ко мне вернулась та же мысль, и я воздержался и оставил женщину ради великого Аллаха, а потом я вышел и пошел в свое помещение. И прошла мимо меня та старуха, сердитая, и я сказал ей: "Вернись с ней ко мне". И старуха воскликнула: "Клянусь Мессией, ты больше не порадуешься ей у себя иначе как за пятьсот динаров и умрешь в тоске!"
И я задрожал, услышав это, и решил, что потеряю все деньги, вырученные за лен, и выкуплю этим свою душу, и не успел я опомниться, как слышу, глашатай кричит и говорит: "О собрание мусульман, перемирие между нами и вами окончилось, и мы даем тем, кто еще здесь остался, отсрочку на неделю - пусть кончают дела и уходят в свои страны!"
И женщина перестала ходить ко мне, а я принялся собирать плату за лен, который люди купили у меня с отсрочкой, и выменивать то, что осталось. И, взяв с собою хороших товаров, я вышел из Акки, и было у меня в сердце то, что было от сильной любви и страсти к афранджийке, так как она взяла мое сердце и мои деньги. И я вышел, и пошел, и достиг города Дамаска, и продал товары, которые взял в Акке, за высшую цену, так как они больше не поступали из-за окончания срока перемирия, и послал мне Аллах (слава ему и величие!) отличную прибыль.
И я начал торговать пленными девушками, чтобы ушло то, что было у меня в сердце из-за афранджийки, и не прекращал торговли ими, и прошло надо мною три года, а я все был в таком же положении.
И произошло у аль-Малик-ан-Насира с франками [638] то, что произошло из битв, и дал ему Аллах над ними победу, и он взял в плен всех их царей и завоевал прибрежные города, по изволению великого Аллаха. И случилось, что пришел ко мне один человек, требуя невольницу для аль-Малик-ан-Насира. А у меня была красивая невольница, и я предложил ее этому человеку, и он купил ее у меня для ан-Насира за сто динаров и доставил мне девяносто динаров, и мне оставалось получить еще десять динаров, но их не нашлось в тот день в казне, так как царь израсходовал все деньги на войну с франками. И аль-Малику сообщили об этом, и он сказал: "Пойдите с ним в помещение, где находятся пленные, и дайте ему выбрать когонибудь из дочерей франков, чтобы он взял одну из них за те десять динаров..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Восемьсот девяносто шестая ночь
Когда же настала восемьсот девяносто шестая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что аль-Малик-ан-Насир сказал: "Дайте ему выбрать одну из них, чтобы он взял ее за те десять динаров, которые ему причитаются".
"И меня взяли, - говорил купец, - и пошли со мной в помещение пленных, и я посмотрел на тех, кто там был, и всмотрелся во всех пленных, и увидел ту франкскую женщину, к которой я привязался, и узнал ее как нельзя лучше. А это была жена одного рыцаря из рыцарей франков. И я сказал: "Дайте мне вот эту!" И взял ее, и пошел в свою палатку, и спросил женщину: "Узнаешь ты меня?" - "Нет", - отвечала она, и я сказал: "Я твой приятель, который торговал льном, и случилось у меня с тобой то, что случилось, и ты взяла у меня золото и сказала: "Ты больше меня не увидишь иначе как за пятьсот динаров". А теперь я взял тебя в собственность за десять динаров". И женщина сказала: "Это тайна твоей истинной веры! Свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха, и свидетельствую, что Мухаммед - посол Аллаха!"
И она приняла ислам, и прекрасен был ислам ее, и я сказал про себя: "Клянусь Аллахом, я не достигну ее прежде ее освобождения и уведомления кади!" И я пошел к ибн Шеддаду [639] и рассказал ему, что случилось, и он заключил для меня договор с нею, и затем я проспал с ней ночь, и она понесла.
И потом войско двинулось, и мы прибыли в Дамаск, и прошло лишь немного дней, и явился посланный альМалика, требуя пленных и уведенных, вследствие соглашения, заключенного царями.
И возвратили всех пленных, мужчин и женщин, и осталась только та женщина, что была со мной. И франки сказали: "Жена такого-то рыцаря не явилась". И о ней стали спрашивать, и были настойчивы в расспросах и расследовании, и узнали, что она со мной, и потребовали ее у меня. И я пришел в сильном волнении, с изменившимся цветом лица, и моя жена спросила: "Что с тобой и что тебя поразило?" И я ответил: "Пришел посланный от аль-Малика, чтобы забрать всех пленных, и тебя требуют у меня". - "С тобой не будет дурного, - сказала женщина. - Отведи меня к аль-Малику, и я знаю, что мне сказать перед ним".
И я взял ее, - говорил купец, - и привел пред лицо султана аль-Малик-ан-Насира (а посол царя франков сидел справа от него) и сказал: "Вот женщина, которая у меня". И аль-Малик-ан-Насир и посол спросили ее: "Пойдешь ты в свою страну или останешься со своим мужем - Аллах разрешил твой плен и плен других?" И она сказала султану: "Я стала мусульманкой и понесла, и вот мое брюхо, как видите, и не будет больше франкам от меня пользы".
И посол спросил ее: "Кто тебе милее - этот мусульманин или твой муж, рыцарь такой-то?" И женщина сказала ему то же, что сказала султану, и тогда посол спросил бывших с ним франков: "Слышали ли вы ее слова?" И франки ответили: "Да".
"Возьми твою жену и уходи с ней", - сказал мне посол. И я ушел с нею, а потом посол франков поспешно послал за мной и сказал: "Ее мать послала ей со мной одну вещь и сказала: "Моя дочь в плену, голая, и я хочу, чтобы ты доставил ей этот сундук". Возьми же его и отдай ей".
