И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот восемьдесят пятая ночь
Когда же настала девятьсот восемьдесят пятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Абд-Аллах ибн Фадиль говорил: "И когда они были в таком положении, вдруг Сайда опустилась со мной на середину корабля. И, увидев меня, мои братья обняли меня, и обрадовались мне, и стали говорить: "О брат наш, каково было тебе при том, что с тобой случилось? Наше сердце занято тобой". И Сайда сказала: "Если бы ваше сердце болело о нем или вы бы его любили, вы бы не бросили его в море, когда он спал. Но выбирайте себе смерть, которою умрете".
И она схватила моих братьев и хотела их убить, и они закричали, говоря: "Мы под твоим великодушием, о брат наш!" И я принялся упрашивать Сайду и говорить ей: "Я падаю перед твоим великодушием! Не убивай моих братьев!" А она говорила: "Неизбежно их убить - они обманщики!" И я до тех пор уговаривал ее и пытался ее смягчить, пока она не сказала: "В угождение тебе я их не убью, но я заколдую их".
Потом она вынула чашку и налила в нее воды, из воды моря, и проговорила слова непонятные, а затем сказала: "Выйдите из образа человеческого в образ собачий". И она обрызгала моих братьев этой водой, и они превратились в псов, какими ты их видишь, о преемник Аллаха".
И Абд-Аллах ибн Фадиль обернулся к ним и спросил: "Правда ли то, что я сказал, о мои братья?" И они опустили головы, как будто говоря: "Твоя правда".
И Ибн Фадиль продолжал: "О повелитель правоверных, когда Сайда заколдовала их и превратила в псов, она сказала тем, кто был на корабле: "Знайте, что этот АбдАллах ибн Фадиль стал мне братом, и я буду приходить к нему каждый день раз или два раза, и со всяким из вас, кто будет ему перечить, или ослушается его приказания, или станет ему вредить рукой или языком, я сделаю то, что я сделала с этими двумя обманщиками: я превращу его в пса, чтобы он окончил жизнь в образе пса, не находя себе освобождения".
И все сказали ей: "О госпожа, мы все - его рабы и слуги и не будем ему перечить". И тогда она сказала мне: "Когда приедешь в Басру, проверь все твое имущество, и если чего-нибудь недостанет, уведоми меня - я достану тебе от какого угодно человека и из какого угодно места, а того, кто его взял, я превращу в пса. А потом, когда ты сложишь свои богатства в кладовые, надень каждому из этих обманщиков на шею ошейник и привяжи их к ножкам ложа и заточи их в тюрьму одних. И каждую ночь, в полночь, приходи к ним и задавай им обоим порку, пока они не исчезнут из мира, а если пройдет ночь и ты их не побьешь, я приду к тебе и задач тебе порку, а потом побью их". И я ответил: "Слушаю и повинуюсь!" И Сайда сказала мне: "Связывай их веревками, пока не приедешь в Басру". И я надел каждому из них веревку на шею и привязал их к мачте, а Сайда ушла своей дорогой.
На следующий день мы прибыли в Басру, и купцы вышли мне навстречу и поздоровались со мной, и никто не спросил про моих братьев - все только смотрели на собак и говорили мне: "О такой-то, что ты будешь делать с этими собаками, которых ты привез с собой?" А я отвечал: "Я вырастил их за это путешествие и привез их с собой". И люди смеялись над ними и не знали, что это мои братья.
И я поместил их в чулане и отвлекся в этот вечер, раскладывая тюки, в которых были материи и драгоценные металлы, и у меня были купцы, пришедшие меня приветствовать. И, занявшись ими, я не побил братьев, не посадить их на цепь и не сделал с ними дурного. И я заснул, и не успел я опомниться, как пришла ко мне Сайда, дочь Красного Царя, и сказала: "Разве я не говорила тебе: надень им на шею цепи и задай каждому из них порку?"
И потом она схватила меня и, вынув бич, задала мне такую порку, что я исчез из мира. А после этого она направилась в то место, где были мои братья, и задала каждому из них порку бичом, так что они стали близки к смерти. "Каждую ночь задавай им обоим порку, подобную этой, и если пройдет ночь и ты их не побьешь, я побью тебя", - сказала она. И я молвил: "О госпожа, завтра я надену цепи им на шею, а в следующую ночь я их побью и не отменю побоев ни на одну ночь".
И Сайда подтвердила мне приказание их бить, и когда наступило утро, мне показалось нелегко надеть цепи им на шею, и я пошел к ювелиру и велел ему сделать для них золотые ошейники, и когда он сделал ошейники, я принес их и надел братьям на шею и привязал их, как Сайда мне велела и на следующий вечер я побил моих братьев, пересилив себя.
А эти события происходили во время халифата аль-Махди, пятого из потомков аль-Аббаса [679]. Я подружился с ним, послав ему подарки, и он назначил меня на должность правителя и сделал наместником в Басре, и я пробыл в таком положении некоторое время.
А потом я сказал себе: "Может быть, ее гнев остыл". И оставил братьев один вечер небитыми. И Сайда пришла и задала мне порку, жара которой я не забуду всю остальную жизнь. И с того времени я не переставал их бить во все время халифата аль-Махди, а когда аль-Махди скончался и ты получил власть после него и послал мне подтверждение, что я остаюсь наместником Басры, оказалось, что прошло уже двенадцать лет, как я каждую ночь бью моих братьев, пересиливая себя. После того как я побью их, я их успокаиваю, и прошу у них прощения, и кормлю их, и пою, когда они в заточении. Никто из тварей великого Аллаха не знал о них, пока ты не послал ко мне Абу-Исхака, собутыльника, из-за хараджа. И он проведал о моей тайне, и вернулся, и рассказал тебе, и ты послал его ко мне вторично, требуя меня и требуя их. И я ответил вниманием и повиновением и привез их к тебе. А когда ты спросил меня об истине в этом деле, я сообщил тебе всю историю, и вот мой рассказ".
И халиф Харун ар-Рашид удивился обстоятельствам этих собак и спросил Абд-Аллаха: "Простил ли ты, при таких обстоятельствах, братьев за то, что тебе от них было, и извинил ты их или нет?" И Абд-Аллах ответил: "О господин мой, да простит их Аллах и да освободит их от ответственности в этой жизни и в будущей, а я нуждаюсь в том, чтобы они меня простили, так как прошло уже двенадцать лет, как я задаю им каждую ночь порку". - "О Абд-Аллах, - сказал халиф, - если захочет Аллах великий, я постараюсь их освободить и опять сделать людьми, как прежде. Я помирю вас, и вы проживете остаток жизни любящими братьями, и как ты их простил, так они простят тебя. Возьми их и ступай в твое жилище и сегодня ночью не бей их, а завтра будет лишь благо". - "О господин! - воскликнул Абд-Аллах. - Клянусь жизнью твоей головы, если я оставлю их одну ночь без побоев, ко мне придет Сайда и побьет меня, а у меня не такое тело, чтобы выносить побои!"
