– Ну, джигит, пожалуйста, милости просим! – начал разговор Мусофирбек.
А времени прошло с разлуки немало, да и в богатой одежде трудно было узнать Кулдаша.
– Приехал, ваше величество! – сказал Юлдаш, поклонившись.
– Откуда прибыли и какая цель у вас? – спросил царь.
– Человек, который привез меня сюда, сказал, что даст мне землю, чтобы я мог заниматься дехканством.
– Ваша профессия дехканство? – спросил Мусофирбек.
– Да, господин, я батрак.
– Есть ли у вас и другая профессия?
– Нет, господин.
– Сколько лет вы батрачите?
– С тех пор как помню себя.
– Вы что-нибудь скопили от заработков?
– Куда уж там скопить. Я батрачу, чтобы уплатить долги. У меня нет волов, чтобы обрабатывать землю.
– Был ли у вас друг Кулдаш?
– Да, был, Кулдаш-пастух. Откуда вы его знаете?
– Как давно вы его видели?
– Прошло два-три года, как я его видел. Хороший был человек.
– Куда он ушел?
– Его уходу причиной был я.
– Каким образом?
– Однажды я видел сон, с неба ко мне за пазуху скатились две большие звезды и одна маленькая.
– Ну и что же? – спросил Мусофирбек.
– Я рассказал сон Кулдашу. «Не продашь ли ты мне этот сон?» – спросил он меня. Я согласился. После этого он телку и жеребенка отдал мне, а сам куда-то ушел. С тех пор о нем я ничего не слыхал. Очень хороший друг был Кулдаш.
Юлдаш при этом с сожалением вздохнул.
– Если вы его увидите, то узнаете? – спросил Мусофирбек.
– Конечно, узнаю. Ослеп я, что ли. Сколько лет мы с ним спали под одним рваным одеялом.
– Хорошо! Были ли у него какие-нибудь приметы?
– Да, да, были. На локте правой руки у него была родинка, а на левой коленке шрам – корова боднула его.
Мусофирбек показал родинку на руке, и Юлдаш вскочил с места и стал обнимать и целовать друга.
Через месяц Мусофирбек женил друга на свояченице и устроил большой пир.
Два друга, вышедшие из бедняков, старались облегчить жизнь народа и делали что могли для процветания государства. В этом деле их жены тоже им помогали.
Сказочник Сабир Садыков. Перевел М. Шевердин.
САХИБДЖАН И АХМАДДЖАН
Жили не голодны, не сыты старик со старухой в давние времена, когда волк был баковулом, лиса – ясаулом, ворон – музыкантом, воробей – доносчиком, черепаха – весовщиком, кабан – мясником, а лягушка была должна кучу денег.
Старик и старуха жили бедно. Был у них дворик, во дворике стояла жалкая мазанка, а больше ничего у них не было. Старик ловил рыбу в реке, старуха ходила по домам и убирала, так и жили они вдвоем. Не было у них детей, а они очень и очень хотели их иметь.
Как-то старик говорит старухе:
– Слушай-ка, жена, мне уже пятьдесят пять, а тебе исполнилось пятьдесят. Нет у нас детей. А что с нами будет, когда мы и вовсе состаримся и к работе будем неспособны? Кто зажжет на нашей могиле свечи, когда мы умрем? Давай хорошенько попросим аллаха, может быть, он сжалится над нами и пошлет нам сынка!
Старик и старуха долго слезно просили аллаха о сыне. Бог, видно, услышал их просьбу, родила старуха сына. Назвали его Сахибджаном.
Не было границ радости старика.
– Достигли мы желанного, жена, – сказал он старухе. – Давай теперь воспитывать его. Народ говорит: от хороших людей остается человек, а от дурных людей – вопли и стенания. Воспитаем сына хорошо – люди поблагодарят нас, плохо воспитаем – люди проклянут нас.
Старухе пришлись эти слова по душе.
После рождения сына старик и старуха сразу даже помолодели, почувствовали быстроту в ногах, силу в руках. Старик начал больше ловить рыбы. Из дома ушла нужда.
А Сахибджан рос себе понемногу и, наконец, исполнилось ему шестнадцать лет. Стал он рослым юношей, с широкими плечами, со стройной фигурой, ну прямо палван (палван – богатырь).
Однажды старик сказал сыну:
– Сынок, я теперь вовсе стар стал. На рыбную ловлю будешь ходить ты со мной. Научишься ловить рыбу, да и подышишь свежим воздухом в поле, у реки.
– Хорошо, отец! Пойду с тобой к реке и буду все делать, что ты скажешь.
Отец и сын пошли к реке и захватили с собой сети. Воздух был чист, повсюду, куда ни глянь, – трава зеленая волнуется, птицы заливаются; широкая, не охватишь взглядом, полноводная река катит голубые воды, тихо и серебрясь.
Шли они вдоль реки, шли и, дойдя до тенистого высокого чинара, остановились.
– Вот здесь и начнем ловить рыбу, сынок, – сказал старик.
Расправил он сети и забросил их далеко в реку. Немного спустя вытянул их, а в них ничего нет. Снова закинул сети. Спустя немного времени старик начал тянуть их, но так они были тяжелы, что один он не смог их вытянуть, и позвал сына:
– Сахибджан, сынок, иди помоги тянуть.
Сахибджан принялся помогать отцу. Но и вдвоем они не смогли вытянуть сети. Старик выпрямился, вытер пот со лба.
– Ух, устал я, – сказал он. – Не иначе, как в сети попал кит!
Старик привязал один конец сетей к чинару и распорядился:
– Ну, сынок, другой конец не выпускай из рук, а я пойду позову кого-нибудь на подмогу, нам вдвоем не вытащить.
Сказал так старик и ушел в сторону кишлака.
Сахибджан сел на берег и стал смотреть на зеленые травы, на высокие деревья, что росли у реки, на тихое и величавое ее течение. Вдруг в сети ему почудилось что-то. Пригляделся он, а там сидит маленькая рыбешка. Грустно и с мольбой смотрит она на Сахибджана, а на глазах у нее слезы.
Сжалился Сахибджан над ней. «Она так же молода, как и я, – подумал он. – У нее есть, видно, родители, которые ждут не дождутся ее. Дай-ка выпущу ее, вот обрадуется!» Сказано – сделано. Сахибджан взял да и перерезал ножом конец сетей.
Выскочила рыбешка на волю, обрадовалась, покрутилась в воде у ног Сахибджана, порезвилась и исчезла.
Спустя некоторое время отец возвратился и привел с собой двух дехкан. Увидел старик, что нет сетей.
– Где же сети? – спросил он Сахибджана.
Тот ответил:
– Мне стало жаль рыбу, она так металась и рвалась на свободу, что я отпустил ее.
Огорчился старик, а дехкане, которые пришли помочь ему, сказали:
– Если у родителей один сын, он вырастает или храбрым, или умным, или глупым, или трусливым. Трудно тебе было растить сына на старости лет, теперь бы он должен помогать тебе, а он не только не помогает, но даже выпускает выловленную рыбу да еще вместе с сетями. Недобрый он у тебя!
Сказали они так и ушли. Старик же не промолвил ни слова.
Слова дехканина глубоко запали в душу Сахибджана.
На следующее утро он обратился к отцу со скромной просьбой.
– Отец, у меня рука не оказалась легкой. Вы вчера сами убедились в этом, мы не смогли поймать ни одной рыбы. Разрешите мне походить по городам, кишлакам, изучить какое-нибудь ремесло. Если улыбнется мне счастье, я буду помогать вам.
Горько было старику и старухе расставаться с сыном, но делать нечего, благословили они его и отпустили. Старуха наполнила его торбу лепешками и толокном. Вечером Сахибджан покинул кишлак.
Старик и старуха вышли проводить его на улицу с напутственным словом:
«Бери, да не отдавай. Возвращайся живым и здоровым».
Долго шел Сахибджан. Он даже не смог сказать, сколько раз поднялось и опустилось солнце. Горы и степи приходилось ему проходить, реки и озера переплывал он.
Пришел он, наконец, в один кишлак. Решил отдохнуть, сел около хауза, под чинаром, и не заметил, как к нему подошел путник лет сорока с длинной бородой, с чалмой на голове.
– Эй, юноша, ты слишком еще молод, как я погляжу! Куда же ты идешь? – спросил он его.
– Я странник, – ответил Сахибджан.
– Ну, тогда давай вместе странствовать.
Сахибджан решил испытать путника.
– Я иду долго-долго, – сказал Сахибджан, – но когда устану, сажусь и отдыхаю тоже долго, в течение этого времени своим темным покрывалом ночь три раза успевает покрыть землю. Ну как, согласны вы со мной странствовать?
