Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
ГЛАВА НЕСЧАСТЛИВАЯ, потому что тринадцатая
Прошёл день, и прошла ночь. Правда, не совсем прошла, потому что было только раннее утро. В школе все ребята спали. В городе на улицах ещё никого не видно. Прохожие никуда не спешили, автомобили никуда не ехали. Дворники в белых фартуках подметали дорожки, на которых, правда, не было ни соринки, ни пылинки. Начиналось удивительно свежее голубое раннее утро.
Самоделкин спал, чуть позванивая своими пружинками. Неугомонный Карандаш проснулся раньше всех и побежал к фонтану в сад — умываться и делать зарядку.
Вода была холодная, но Карандаш воды не боялся. Он плескался в ней, как утёнок, и напевал такую песенку:
Меня зовут Карандашом.
Я с каждым Дружен малышом.
Ля-ля, ля-ля, ля-ля!
Один, два, три, четыре, пять.
Я все могу нарисовать.
Ля-ля, ля-ля, ля-ля!
И всех ребят,
И всех ребят
Я научить рисунку рад.
Ля-ля, ля-ля, ля-ля!
Но только помни:
Хороши
Лишь острые карандаши!
Ля-ля, ля-ля, ля-ля!
Приплясывая от свежести, от утренней радости, Карандаш вернулся к дому, взглянул на веранду — и замер от неожиданности. В углу веранды, свернувшись калачиком, спала Тиграша. Положив на неё голову, спал, свернувшись калачиком… А может быть, спало, свернувшись калачиком, что-то непонятное.
Он или оно, это чумазое и лохматое, открыло глаза, вскрикнуло, увидев Карандаша, и хотело удрать. Но Карандаш поймал за руку Лохматое-Чумазое. Тиграша залаяла. В окно выглянул Самоделкин.
— Ты кто? — спросил удивлённый Самоделкин.
— Как ты сюда попал? Я тебя где-то видел, — нахмурился Карандаш.
— Я… я… я мальчик. Вот кто я, — заикаясь, пролепетало Чумазое-Лохматое. — Я мальчик!
— Нет, вы слышали? — удивился художник. — Он мальчик! Вы когда-нибудь видели мальчиков с такими грязными коленками, с такими замаранными ладошками?
— А что, — заметил Самоделкин, — у него две ноги, две руки, оцарапанные коленки. Может, он и в самом деле мальчик?
— Тебя как зовут? — спросил Карандаш.
— Я не знаю, — ответило Чумазое-Лохматое, шмыгнув носом. Карандаш всплеснул руками:
— Тогда скажи, пожалуйста, почему ты здесь?
— Я… я хочу в школу.
— И поэтому прятался и всех пугал? — возмутился художник.
— Я боялся, меня прогонят.
— Конечно, прогонят! Кому нужны такие замарашки? — сердился художник. — Ты, наверное, даже руки мыть не умеешь?
Лохматое-Чумазое шмыгнуло носом, и все увидели, как слезы потекли по его немытым щекам. А из кармана курточки выпал гвоздик. Собака залаяла на художника. Самоделкин внимательно посмотрел на гвоздик.
— Пожалуйста, не плачь. Я терпеть не могу слез. Ты лучше расскажи нам, откуда у тебя этот симпатичный гвоздик? — спросил он.
— Я его нашёл, — всхлипнуло Чумазое-Лохматое.
— Нашёл? Он его нашёл! Настоящий гвоздик!! И положил себе в карман! — обрадовался железный человечек. — Ну, конечно, мальчик! Никаких сомнений быть не может. Он — мальчик!
Собака завиляла хвостом, подпрыгнула и лизнула железного человечка прямо в нос.
— Посмотрим, какой он мальчик, — смягчился Карандаш. — Проверим его способности, а там видно будет. Идём в школу, — решительно сказали художники.
Они вошли в школу, а там их окружили проснувшиеся ребята.
— Кто это? Кто? — зашумели ученики.
— Это новенький, — сказал Самоделкин. — Хочет поступить в школу.
— Если он что-нибудь умеет, — пояснил Карандаш.
— Я все умею, — сказало Чумазое-Лохматое. — Я способный.
Видно, ему очень хотелось поступить в необыкновенную школу. Она ему понравилась, эта необыкновенная школа.
— Ты, оказывается, хвастунишка?
Карандаш.
— Мальчик, наверное, голодный, — заметил Самоделкин. — У нас после ужина остался пирог. Я принесу.
А потом будем завтракать все вместе.
— Отлично, — сказал художник. — А я принесу полотенце для мальчика.
— Я мальчик! — радостно воскликнул ЧумазыйЛохматый. А Тиграша залаяла, подпрыгнула и лизнула Карандаша прямо в нос.
Мастер Самоделкин принёс пирог и кружку с компотом. Художник принёс полотенце.
— Примите меня, пожалуйста, в школу! — попросил Чумазый-Лохматый.
— Ай, какой нетерпеливый! — улыбнулся художник. — Вот умывальник, вот полотенце, вот зубная щётка, вот расчёска… Нет, расчёска, я думаю, не поможет. Вот щётка для волос. Вот щётка для ботинок. Вот сапожный крем. Вот компот. Умойся, почисти ботинки, причешись. Ты умеешь, или тебе помочь?
Лохматый-Чумазый поглядел на ребят и сказал:
— Я сам.
— Как тебя зовут? — спросил Чижик.
— Я не знаю, — шмыгнул носом Чумазый-Лохматый.
Ребята, конечно, засмеялись. Новенький обиделся. Он шмыгнул носом, но плакать не стал. Мальчики так просто не плачут.
— У тебя шнурок на ботиночке не завязан. Можно, я тебе завяжу? — попросила Настенька.
Она хотела взять его за руку, подвести к умывальнику и вымыть грязные ладошки.
— Я сам, — твёрдо сказал Чумазый-Лохматый.
— Молодец! — похвалил Самоделкин. — Ты просто молодец! А ну-ка, покажи всем, как ты умеешь умываться.
— Очень даже просто, — новенький взял кружку с компотом, поглядел в неё, подумал и… вылил компот себе на макушку.
Самоделкин перестал звенеть своими пружинками, застыл на месте, как будто он был сделан совсем не из пружинок, а из дерева. Карандаш в изумлении замер.
— Ой, не могу! — прыснула девочка.
— Ха-ха-ха! — заливались мальчики. А собака сердито лаяла на них.
— Ой, не могу! — пищала Настенька. — Тебя в школу не примут.
— Примут! Примут! — закричал новенький.
— Ты ничего не умеешь.
— Умею!
— А ботинки чистить умеешь? — хохотали ребята.
— Умею!
Новенький взял чистое полотенце и вытер свои чумазые ботинки. Ребята стонали:
— Ой, ха-ха-ха!
Ну и ну, хотел сказать Карандаш и не мог вымолвить ни слова.
— А зубы чистить? Зубы? — еле могла произнести девочка.
Новенький макнул пальчик в сапожный крем и провёл им по своим зубам.
