Князь Олег неторопливо сел в кресло и положил руки на подлокотники. Русоволосый мальчик стал рядом с ним и прижался плечом к креслу. Его большие серые глаза заблестели от любопытства.
— Подойдите, — негромко сказал князь красивым грудным голосом.
Игорь и Таня подошли к креслу.
— Кто вы еси, отроки? — услышали они уже знакомую фразу.
— Брат и сестра, — сказал Игорь, передохнув.
Олег усмехнулся.
— Вельми похожи! Двоядцы?
— Да, двояшки…
— А какого же вы роду-племени? Варяги?
— Нет, нет, — закачал головой Игорь, — мы русские!
— Русичи?
— Да, да, русичи! — Игорь растерянно посмотрел на сестру, и она прочла в его глазах то же, о чём подумала в эту минуту сама: если сказать, что они явились в Великий Новгород девятого века из будущего, из двадцатого века, князь Олег всё равно не поверит и посчитает их сумасшедшими.
— Кто же вы еси: древляне, кривичи, уличи [13]? А может, вы из полоцкой земли или из ростовской? — задумчиво спрашивал Олег, поглаживая пальцами русую бороду. — А ещё может статься, что родились вы во славном граде Киеве или во граде Смоленске?
— Да! — обрадовался Игорь. — Так и есть! Мы действительно родились в Смоленске, а потом переехали в Новгород!
— Речь твоя вельми странная, отрок, — пожал плечами Олег, — и платно на вас чудесное, и ноговицы носишь ты не наши, — и он ткнул пальцем с блеснувшим перстнем в аккуратно выглаженные брюки Игоря.
— Ноговицы как ноговицы, — пробормотал Игорь, краснея.
Волхв Фарлаф
В эту минуту резная дверь вновь неслышно открылась, и в Большую палату вошёл старец в длинном, до самых каблуков, тёмном платно. На его руках переливчато зазвенели золотые браслеты. В левой руке старец держал бубен.
— Зачем ты пришёл, волхв Фарлаф? — неожиданно пошевелился у кресла и сердито спросил сероглазый мальчик. — Кто звал тебя?
Старец с достоинством проговорил сипловатым однотонным голосом:
— Ты опять, княжич, злые слова речешь главному волхву Великого Новгорода!
— Не я злой, а ты злой, волхв Фарлаф! Великий Новгород знает сие и потому боится тебя, аки дурного пса!
Князь Олег остановил мальчика повелительным движением руки:
— Не молви такого, племянник!
В голосе мальчика вдруг зазвучали слёзы:
— Ах, дядя! Кабы не он, не легла бы моя мама в могилу! Разве не ты, дядя, выписал ей лекарей заморских, когда заболела она студеницей [14]? Разве не поклялись лекари вылечить её? А волхв Фарлаф повелел перебить лекарей! А сам-то лечить не смог! Осрама на его голову! Не слуга он Перуна, а головник [15]!
Игорь и Таня видели, как старый волхв дёргался от гневных слов мальчика. Его бесцветные, водянистые глаза в зарослях седых волос совсем побелели от ярости. Однако он сдержал себя и сказал спокойно:
— Твою маму, княжич, призвали боги на Перуновы луга…
— Лжа! — воскликнул княжич. — Ты один виновен, что её обрядили покойницей и положили в корсту [16]!
— Слушай, племянник! — строго проговорил Олег. — Твой отец и мой учитель был храбрым воином и много лет княжил в Великом Новгороде. Почитали его новгородцы за ум и отвагу на рати. Был он исконным русичем, верно соблюдал законы и обычаи наши… Хазарская стрела оборвала его жизнь… Умирая на моих руках, просил он, чтобы я воспитал тебя славным русичем…
— Я русич! — горячо прошептал мальчик.
— О том же просила меня перед кончиной своей твоя мать, моя ненаглядная сестра.
— Я готов за Русь положить живот свой, дядя! — продолжал шептать мальчик. — Я русич!
— Знаю, — сказал Олег, — а потому и прошу тебя не ссориться с волхвами, коих почитают все русичи и в полуденной стороне, и в полуночной.
— Но мама! — вырвалось у мальчика.
Олег сурово взглянул на волхва.
— Сердцем я и сам не могу простить Фарлафу её смерти, но перед народом волхвы и князья должны быть едины… — Он помедлил и вздохнул: — Зачем ты пришёл в Большую палату, Фарлаф?
— Я за дверью слышал, княже, о чём говорил тебе сей отрок в чудесных ноговицах…
— Ну?
— И понял, что надо их обоих допросить с испытом! — злобно сказал волхв, сверля глазами Игоря и Таню.
— Да ведь они дети! — воскликнул Олег. — Вельми ты кровожаден, Фарлаф! Они против тебя, что воробей против коршуна!
— Княже! — волхв предостерегающе поднял палец, звеня золотыми браслетами. — А если они духи Чернобога? Нет бога злее Чернобога! Тогда сиих отроков вязать надо и во славу Перуна рубить им головы на Перуновой горе! Отдай мне отроков, княже!
— Нет! — сорвался с места маленький князь. — Я имею к ним приязнь! Отдай мне их, дядя!
Олег испытующе посмотрел на побелевших пленников, и ласковая улыбка тронула его губы.
— А как твоё прозвище, отрок? — спросил он вдруг.
— Игорь…
— Как?
— Игорь, — с трудом ворочая языком от страха, повторил пленник.
Олег, маленький князь и волхв на минуту онемели. Наконец Олег с усмешкой взглянул на племянника:
— Имя — наше, русское… Твой тёзка, юный княже!
— Лжа! — пробормотал волхв.
— Сам ты лжа! — вырвалось у маленького князя. — Как сие лепо [17]: он Игорь, и я Игорь! Отдай же мне их, дядя!
— Пусть по-твоему будет, князь Игорь, — сказал Олег, — бери их. А паче случится что, сии отроки, Фарлаф, от тебя не уйдут: ворота в детинце крепкие и стража надёжная! Слушай, стражник, — внезапно повысил он голос, — вели глашатаям собрать на княжеский совет воевод, бояр да купцов именитых!
Стражник, который безучастно слушал весь разговор и, по-видимому, ничего не понял, захлопнул глуповато отвисшую челюсть и, нахлобучив шапку, исчез за входной дверью.
Олег повернул лицо к навострившему слух волхву:
— Прибыли ко мне гонцы с грамотой из града Искоростеня, из земли древлянской. Будем совет держать о вельми [18] важном деле, Фарлаф. Нужна мне поддержка Перуна. — Он помедлил и прибавил: — А коль не будет поддержки — пеняй на себя: найдётся другой главный волхв на земле новгородской!
А юный князь Игорь меж тем подошёл к пленникам и улыбнулся:
— Пошли в трапезную! Накормлю я вас… Небось голодны?
Трапеза
В трапезной, такой же сумеречной и почти такой же длинной и широкой, как Большая палата, стоял огромный стол. В Перунов день, а также по всяким другим праздникам много именитых мужей новгородских пировало за этим столом.
Три раза похлопал ладонями юный князь Игорь, и пустая трапезная сразу наполнилась движением: то княжеские подавальщики в белых платно начали уставлять край стола яствами. На одном блюде аппетитно дымились куски жареной телятины, на другом — тетёрка с поджаристой корочкой на вертеле, на третьем — сом, запечённый в тесте с гречневой кашей. Далее шли пироги с грибами, с ягодами. А между блюдами зелень, сочиво [19] в брусничном соку, орехи лущёные, морошка с мёдом и жбан сыта — медовый напиток, который и пить приятно, и пьян не будешь (подавать юному князю крепкие напитки Олег запретил строго-настрого).
