Сказки Эро Салмелайнена - Салмелайнен Эро

Повернул змей одну голову в сторону, а парень ее тут же и отрубил. Две только головы у змея осталось, но никак не может их Ольховая Чурка одолеть. Снова он со змеем заговаривает:

— Глянь-ка, змей, дом твой горит!

Но змей настороже был, не забыл, как его парень обманул, и не стал головы поворачивать, но силач не растерялся и снова змея подзуживает:

— Оглянись, змей, жену твою порочат!

Не стерпел этого змей, оглянулся, и еще одну голову отсек ему Ольховая Чурка. Последняя голова осталась у чудовища, но не может парень ее мечом достать, все еще змей на него огнем дышит. Скинул тогда силач башмак с ноги и подал знак товарищам. Те, об уговоре помня, отправили собак ему на помощь, и удалось Ольховой Чурке змею последнюю голову отсечь, а псы остатки растерзали.

Сделав дело, пошел парень к товарищам и лег спать, а королевская дочка осталась сидеть на берегу у большого камня. Прошла ночь, наступил день, и встало солнышко над землей. Снова народ молиться стал:

— Благослови, Господи, того героя, который солнце ясное освободил!

Король в замке ничего не знает, считает дочь свою погибшей и говорит слугам:

— Пойдите, вытряхните косточки из мешка, соберите остатки и мне принесите!

Слуги отправились приказание исполнять, но на берегу увидели они девушку в полном здравии и прежней красе и привели ее во дворец. Велел король слугам рассказать все, что они видели, и сказали они:

— Лежит у моря змей растерзанный, а головы его, все девять, на мостках валяются. Девять человек не могли одну голову поднять, а тушу и лагами с места не сдвинули.

Устроил король пир во дворце и созвал на него всех своих подданных. Вышел сам к народу и говорит:

— Кто змеев многоголовых одолел, кто дочерей моих любимых от смерти спас, пусть соберет все головы в кучу и приходит ко мне за наградой.

Услыхав слова короля, пошли трое товарищей на берег моря. Тот, что трехглавого убил, собрал три головы в кучу. Тот, что шестиглавого одолел, — шесть голов в одну кучу свалил. А Ольховая Чурка, победитель девятиглавого змея, побросал все девять голов в кучу и отнес королю на погляд. Говорит король силачам:

— За то, что избавили моих дочерей от лютой смерти, пусть каждый возьмет себе в жены ту, которую от змея спас. Отдаю зятьям во владение половину замка, половину подданных, половину камней драгоценных и самих рядом с собою поселю!

Поклонились товарищи королю и отвечают:

— Не надо нам ни дочерей твоих, ни замков, ни каменьев. Дай нам немного хлеба в дорогу, чтобы домой добраться, а больше нам ничего и не надо.

Велел король хлеба героям принести, и навалили перед ними булок и кренделей горы высокие, но товарищи взяли по два десятка караваев на каждого и, выехав из королевского замка, отправились в родные края.

Едут они, едут, видят у дороги плохонькую избушку с покосившимися постройками, слышат — оттуда голоса громкие доносятся. Говорит Ольховая Чурка товарищам:

— Подождите меня, я схожу разведаю, о чем это в избушке говорят. Здесь Сюоятар живет, мать тех змеев, которых мы с вами зарубили.

— Ну иди! — сказали товарищи и остались ждать на дороге.

Ольховая Чурка слез с коня и, обернувшись горностаем, скользнул в поленницу, стоявшую у стены избушки. Прислушавшись, услыхал голос Сюоятар:

— По этой дороге едут убийцы моих сыновей, надеются домой попасть, но как бы не так — я их все-таки съем!

— Как же ты их съешь? — спрашивает кто-то.

— А вот так, — отвечает Сюоятар. — Нашлю я на них такой голод, чтобы и шагу ступить не могли, а по обе стороны дороги приготовлю им столы накрытые, но как только они за еду примутся, тут я их и настигну. Могли бы они и спастись на этот раз, если бы догадались трижды крест-накрест по столам мечом ударить. Тут пропали бы и столы, и голод. Но даже если они мою хитрость разгадают, их еще одна ловушка будет ждать. Наколдую я жажду им страшную, чтобы с коней валились, а около дороги сделаю ламбу да ковши на берегу, чтобы путнику напиться. Как только они пить примутся, тут я их и убью. Могло бы и на этот раз их то же средство спасти, если бы догадались по ламбе мечом трижды хлестнуть — пропала бы и ламба и жажда. Но если они и на этот раз уберегутся, то есть у меня еще одно средство: нашлю я на них такой сон, чтобы в седле засыпали, а у дороги приготовлю для них мягкие постели, и как только они на тех постелях вытянутся, тут я их и съем! Но если и на этот раз надоумит их кто мечом по постелям ударить, то уж больше я ничего поделать не смогу. Но не узнают они про это средство, а чтобы никто им сказать не мог, то пусть превратится в синий крест тот, кто слова мои повторит!

Подслушал Ольховая Чурка слова Сюоятар, выскочил из поленницы и превратился опять в человека. Когда вернулся он омраченный к своим товарищам, стали они его расспрашивать, о чем в доме Сюоятар толкуют, но Ольховая Чурка не решился им правду сказать, помня заклятие Сюоятар, и пришлось ему немножко соврать.

— Ничего интересного, так просто бабы между собой треплются.

Отправились они дальше, проехали сколько-то по дороге, и напал на них голод, наколдованный змеиной матерью, да такой, что совсем товарищей силы покинули. Вдруг видят они перед собой столы накрытые по обе стороны дороги. Успел Ольховая Чурка с коня соскочить и ударил по столам трижды своим мечом. Столы тут же исчезли, а товарищи стали Ольховую Чурку тузить да толкать, спрашивая:

— Столы стояли накрытые, а ты поесть нам не дал! Почему не дал?

Не сказал им Ольховая Чурка настоящей причины, помня, что превратится в синий крест, а стал от ответа увиливать:

— Да на что нам чужие пиры, не больно-то мы и голодны, дома поедим, когда приедем.

— И вправду голод пропал, — и они поехали дальше.

Недалеко успели отъехать, как скрутила их такая жажда, что чуть с лошадей не валятся. И тут же у дороги увидели путники ламбушку, а на берегу ковши, чтобы жаждущему напиться. Двое силачей, увидев воду, поторопились к берегу, но Ольховая Чурка опередил их, ударил трижды крест-накрест мечом по воде, тут же и ламба пропала с ковшами вместе. Опять рассердились товарищи на Ольховую Чурку, стали его колотить:

— Не дал ты нам напиться из чистой ламбушки! Почему не дал?

— На что нам вода чужбинная! — снова хитрит Ольховая Чурка. — Вот приедем домой, там и напьемся, дома и вода слаще.

Не решился он настоящую причину сказать, помнил о заклятии Сюоятар: «Кто повторит мои слова, тот превратится в синий крест!»

Отправились товарищи дальше, едут, едут, устали сильно, и такой их сон одолел, что в седле засыпают. Вот-вот уже с лошадей повалятся, как вдруг видят: стоят вдоль дороги постели чистые, с пуховыми перинами, мягкими подушками. Увидев их, соскочил Ольховая Чурка с коня и перекрестил мечом трижды одну постель, и она вмиг пропала, но товарищи его в это время уже с лошадей слезли и на перины бросились. Тут их Сюоятар и настигла. Ольховая Чурка, видя такое дело, бросился бежать, даже лошадь свою проклятой ведьме оставил. Сюоятар двоих силачей тут же съела, так и погибли герои бесславной смертью, и достались Сюоятар и лошади их, и все, что у них с собой было. Отвела ведьма лошадей к себе домой, украсила бубенцами и колокольчиками и приковала в конюшне железными цепями к чугунному кольцу.

Ольховая Чурка бредет лесом один, без товарищей, не знает, как и быть, горюет, что конь пропал, не на чем домой добираться. Устал он шагать и присел на пень отдохнуть. Вдруг заметил он на другом пне глаз человеческий, самый настоящий. Стал он оглядываться да прислушиваться в удивлении, и услышал голоса в лесу. Пошел он на звук и видит — девять слепых девушек в чаще мыкаются. Их когда-то родители прокляли, вот Сюоятар над ними власть и получила. Выколола злая ведьма сестрам глаза, один только на всех оставила, чтобы в лес ходить. Этот-то глаз и нашел Ольховая Чурка. Девушки стали его просить жалобно, чтобы отдал он им единственный глаз:

— Кто бы ты ни был, отдай нам наш глаз. Если в отцы нам годишься — отцом будь, если в братья — братом, если в сестры — сестрой примем.