Сказочное невезение - Джонс Диана Уинн

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56

– Послушай, друг мой, но пора бы уже отказаться от этой детской привычки потакать только своим прихотям.

Граф Роберт умел дать ей отпор – у меня бы так не получилось. Он улыбнулся и сказал:

– Мама, ты же сама попросила меня это устроить.

– Но не сейчас, Роберт. Не в тот момент, когда в доме ожидается общество по случаю празднования твоей помолвки! – ответила графиня. – Амос, тарелка грязная. Видите эту вот точечку на бортике?

Мистер Амос нагнулся над ее плечом и рассмотрел тарелку.

– Полагаю, что это часть узора, миледи. – Произнося эти слова, он бросил на графа Роберта злобный взгляд. – Я распоряжусь, чтобы ее немедленно заменили, – добавил он и щелкнул пальцами, подзывая Кристофера.

Когда Кристофер примчался обратно с чистой тарелкой, графу Роберту уже приходилось совсем туго.

– И ты даже не подумал о том, где эта твоя новая штатная единица будет питаться, – распиналась графиня. – А ведь сколько сил я потратила на то, чтобы научить тебя: джентльмен обязан думать об интересах других! Ты приводишь меня в отчаяние, Роберт! Ты ведешь себя как избалованный ребенок. Избалованный и эгоистичный! Я, я, я! До чего же ты слабохарактерный! Почему так трудно хотя бы раз проявить здравомыслие? Почему?

Вставая на свое место у стены, Кристофер закатил глаза – так, чтобы только я видел. Действительно, было очень странно смотреть, как графиня распекает графа Роберта (не надо забывать, что именно он был владельцем Столлери), точно шестилетнего карапуза, будто нет вокруг лакеев, застывших как деревянные изваяния, да и мы ее не слушаем, и мистер Амос не стоит у стола, злорадствуя по поводу того, что граф попал в переделку. Лично мне было очень неловко. При этом мне очень хотелось понять, чем же граф Роберт так вывел из себя графиню и мистера Амоса.

К этому времени графиня уже начала повествовать о том, какую слабохарактерность граф Роберт проявлял, когда учился ходить, и долго перечисляла все его прегрешения, совершенные в возрасте двух, четырех и десяти лет. Граф просто сидел и терпел. Леди Фелиция склонилась к самой тарелке. Впрочем, и ей перепало внимание графини.

– Я рада, что ты справилась со своей глупой мнительностью и опять начала есть, милочка.

– Это был пустяк, мама, – сказала леди Фелиция.

Тут графиня велела мистеру Амосу отправить рыбу обратно на кухню, потому что рыба, видите ли, переварена. Мистер Амос щелкнул пальцами, чтобы я ее забрал.

– И не забудь слово в слово передать главному повару, – сказал он, передавая мне нагруженный поднос, – что именно сочла недопустимым ее светлость.

Следующий отрывок разговора я пропустил, потому что шагал по коридору, через вертящуюся дверь, по ступеням в подклеть и потом на кухню, но Кристофер мне потом сказал, что ничего нового в этом отрывке не было. На кухне главный повар упер руки в бока и уставился на меня смешливым взглядом. Все лакеи называли его великим диктатором, однако мне казалось, что он симпатичнейший дядька.

– И что с ней, по мнению ее светлости, не так? – осведомился он.

– Она сказала, переварена, – ответил я. – Она нынче в очень дурном настроении.

– А, очередной вечерок выдался, – подытожил главный повар. – Похудательные заклинания вызвали у нее несварение, и теперь она экономит в желудке место для жаркого? Ладно, ступай обратно и передай, что ее покорный слуга нижайше просит прощения, распластавшись по ковру, а что рыба приготовлена безукоризненно, можешь не передавать.

Я отправился обратно в столовую и умудрился войти почти что так, как мне и полагалось, – проскользнув бочком почти без всякого шума. Мистер Амос меня уже дожидался. Казалось, что в комнате за его грушевидным телом бушует буря.

– И что главный повар сказал в свое оправдание? – осведомился он.

– Он распластался по ковру и просил не передавать, что рыба приготовлена безукоризненно, – ответил я.

Вышло довольно глупо. Наверное, выскочило под влиянием Кристофера. Зато у мистера Амоса появился великолепный повод хотя бы частично сорвать раздражение на мне. Он так зыркнул на меня своими глазами-бусинами, что у меня затряслись коленки. На мое счастье, именно в этот момент леди Фелиция вскочила со стула и бросила на стол свою большую белую салфетку. Перевернув при этом два винных бокала.

– Мама! – сказала, точнее выкрикнула, она. – Может, хватит уже отчитывать Роберта так, будто он совершил преступление? Он всего-то нанял библиотекаря, которого ты к тому же сама просила нанять! А потому отстань от него, ладно?

Графиня повернулась к леди Фелиции. Глаза у нее округлились, а губы начали складываться в букву «П» одного из этих ее ужасных «почему?».

– И если ты еще хоть раз скажешь «почему, милочка?», – взвизгнула леди Фелиция, – я возьму этот подсвечник и вышибу тебе мозги!

Она издала странный звук, то ли смешок, то ли рыдание, и бросилась к дверям. Нам с мистером Амосом пришлось отпрыгнуть в сторону. Леди Фелиция промчалась мимо и вылетела из комнаты подобно жаркому, благоуханному урагану; дверь за ней захлопнулась.

За собой она оставила мертвое молчание, наполненное лихорадочной деятельностью. Эндрю и второй лакей тут же сорвались с места – беззвучно, на цыпочках; они вытирали разлитое вино, уносили разбросанные бокалы, убирали ножи, вилки и ложки, все еще лежавшие рядом с прибором леди Фелиции. Двое оставшихся за столом так и сидели, и вот – как будто вовсе ничего не произошло – мистер Амос подошел и тихо заговорил прямо в ухо графине:

– Главный повар нижайше просит его простить, миледи, и заверяет, что больше этого не повторится. Позвольте подать следующее блюдо, миледи.

Графиня кивнула, будто оцепенев. Поскольку лакеи все еще вытирали винные пятна, мистер Амос пальцем поманил нас с Кристофером к кухонному лифту и принялся подавать нам супницы и соусницы, чтобы мы отнесли их на стол. Я плохо представлял, что куда нужно поставить, а Кристофер тащил все прямо к столу и шлепал куда попало, а потом кланялся и обеими руками расправлял салфетки – можно было подумать, что он знает, что делает. Мистер Амос зыркнул на него через плечо и сам поднял массивное блюдо, нагруженное мясом.

Графиня, так и не выйдя из оцепенения, сказала графу Роберту:

– Фелиция в последнее время просто невыносима. Мне кажется, давно пора выдать ее замуж. Наряду с другими гостями я приглашу на прием этого милого мистера Сейли. Я уверена, что сумею уговорить Фелицию выйти за него.

Граф Роберт проговорил:

– Это ты так шутишь, мама?

– Вовсе нет. Я никогда не шучу, друг мой, – сказала графиня. – В конце концов, мистер Сейли – мэр Столчестера. Он богат и вдов и занимает весьма достойное положение – а за кого выйдет Фелиция, не так уж важно, это не твой случай. Ты, мой друг, помолвлен с титулованной дамой, поскольку…

– Слушай, отстань! – внезапно выкрикнул граф Роберт.

Он вскочил со стула, швырнул на стол салфетку и, как и леди Фелиция, размашисто зашагал к двери; тут как раз подоспел Амос с блюдом мяса.

Я так и не понял, как мистер Амос не врезался в графа Роберта. Граф, похоже, ни мистера Амоса, ни мяса просто не видел. Он выскочил вон из столовой и захлопнул за собой дверь. Мистер Амос непостижимым образом умудрился поднять блюдо над головами их обоих, а сам извернуться в сторону. Графиня, по-прежнему оцепенелая, смотрела, как мистер Амос вальсирует по комнате с огромным дымящимся блюдом.

Когда он наконец перестал кружиться, она сказала:

– Не понимаю, Амос, почему мои дети в последнее время стали такими несносными?

– Полагаю, дело в их безответственной юности, миледи, – откликнулся мистер Амос, почтительно опуская блюдо на стол. – Они ведь, по сути, еще подростки.

Кристофер удивленно скосил на меня глаза. Как он мне потом объяснил, обычно подростками называют людей нашего с ним возраста.

– Леди Фелиция только что достигла совершеннолетия, – сказал он, – пусть празднество по этому поводу и не состоялось. А графу Роберту уже вообще за двадцать! Грант, тебе не кажется, что графиня в ярости, а мистер Амос пытается ее успокоить?

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56