Он поднял переднюю лапку и посмотрел сквозь пальцы, будто путы и в самом деле можно было увидеть.
Супруги переглянулись. Патрик опустился на корточки (со штанин и из карманов его посыпались разномастные кси, задумавшие "зайцами" попасть на Луну) и нацепил своё пенсне, чтобы лучше видеть ежа.
- Я бы оставил всё и ушёл, - продолжал Ёжин. - Как есть ушёл бы! Отправился путешествовать по далёким землям в поисках настоящего болота - такого, какое было в детстве у моего прадедушки.
- Да, это мы можем, - сказал Патрик. Пенсне его загадочно сверкнуло, а левый глаз смотрел ласково и по-доброму; где-то там заблудилась первая весенняя зелень и жужжание насекомых. - Наверное, в вашем случае, господин ёж, это будет наилучшим вариантом. Мы с женой ошиблись относительно вас. Очень легко перепутать никому не нужные, трухлявые воспоминания, со светлой памятью о чём-то, без чего жизнь будет самой мрачной штукой на свете.
Он выпрямился, и великанша Инга подала ему ножницы, которые извлекла из специального чехольчика на поясе.
- Не бойтесь, господин ёж, - сказал Патрик. - Через секунду вы ощутите такую свободу, какой не чувствовали ещё ни разу в жизни.
Не успел Ёжин опомниться, а Зверёк зажать на всякий случай лапками глаза Ксе - кто знает, что на самом деле на уме у этих странных великанов? - как лезвия ножниц взрыли снег у передних и у задних лапок ежа, едва не задев коготки.
Ёжин изумлённо фыркнул. От испуга он даже забыл свернуться в клубок. Завертелся, проверяя, все ли его конечности на месте.
- Ну как? - с интересом спросил Патрик. Он вернул ножницы Инге и одёрнул рукава пиджака. И это словно послужило сигналом. Все свидетели этой душераздирающей сцены (а таких набралось немало) подбежали к Ёжину, наперебой спрашивая: "Ну как? Ну как?"
Ёж прислушался к ощущениям. Из колючек выступили его уши: круглые, покрытые мягкой короткой шёрсткой и совершенно беззащитные.
- Удивительно! - сказал он наконец. - Никогда ещё не чувствовал такой свободы.
Он огляделся, словно только теперь заметив, что стал объектом внимания половины леса.
- Я могу добежать до горизонта и вернуться - и всё это до заката!
Собравшиеся оживлённо загудели. Патрик с женой возвышались, словно две спокойные скалы.
- Хотя мне и возвращаться-то уже не обязательно, - сказал Ёжин. - С вами было не так уж и плохо, но пора к родным болотам, где квакушки и комары, и водомерки, прогуливающиеся прямо по воде, нацепив себе на ноги специальные водные туфли. Где растут водяные груши и можно полакомиться морошкой прямо с куста.
- Тише, тише, - с добродушным смехом сказал Патрик. - А то лес опустеет. Ты забыл сказать про гиблые топи и пузыри болотного газа, которые взрываются и днём, и ночью. И про пауков, чьи сети развешаны так густо, что среди них едва видно солнце.
- Всё равно мне там понравится, - ответил Ёж и был таков. И всем показалось, что он перебирает своими коротенькими лапками по примятому снегу чуточку быстрее, чем вчера.
Шкряблу не спалось - всю ночь он слонялся вокруг своей ели, задувая и вновь разжигая развешанные по веткам орешника фонарики из желудей. Он уже знал последние новости от Уха, и когда первый солнечный зайчик лёг на сугроб, бельчонок попробовал его лапкой и воскликнул:
- А снег-то липкий!
Работа закипела, когда Зверёк и Кся обнаружили, что вместо "хрумс-хрумс-хрумс" из-под ног и лапок раздаётся более громкий и радостный звук. А местами и вовсе что-то вроде "чавк-чавк". Подключив Шкрябла и непоседливых сыновей сэра Призрака, они оповестили всех знакомых и незнакомых существ, что, во-первых - грядёт весна, а во-вторых, что всех, кто хочет принять участие в новой игре, ждут у дома сэра Призрака.
Собравшиеся взялись за работу. Великаны помогали как могли, помогал и сэр Призрак с сыновьями, хотя комья снега, бывало, проваливались сквозь ладони прямо на крутящуюся под ногами мелюзгу, которой только и оставалось, что с воплями и смехом бросаться врассыпную.
Строить мост оказалось не так уж и легко, но очень весело. Дружно приветствовали показавшуюся в проплешине землю; нюхали и водили хороводы вокруг оставшегося с прошлого года листка чертополоха. Смеялись над очередной подснежной находкой - сонными мышами, которые тыкались мордочками друг другу в уши, пытаясь спрятаться там, как в норке.
Постройка тем временем росла, вот она уже опирается на крепкие дубы, будто специально выращенные природой как опоры для чудесного снежного моста. Первый день перетёк во второй, а тот - в третий. Когда все отправлялись спать, Кся сидела на верхушке сосны-"маяка" и разговаривала с малышкой-великаншей. Укутавшись в шаль, она смотрела, как плывут облака. Кричала в небо, пытаясь узнать, голодная та или нет. Может, послать ей как-нибудь кулёк сушёных ягод?.. Но нет, малышка не выглядела голодной или истощённой, только очень грустной. Она с тоской вглядывалась в первозданную черноту, и кажется... нет, совершенно точно, видела малявку Ксю из Несуществующей вещи, протягивая ей навстречу ручки. "Мы уже почти сёстры, - думала Кся. - Как интересно. У меня никогда не было сестры. Если бы, ах, если бы мы были вместе, мы бы разговаривали о тысяче разных вещей!".
На пятую ночь мост был виден отовсюду. Всё новые и новые существа сбегались посмотреть на чудо, и почти все принимали участие в строительстве. И вот, на седьмой день, поздним-поздним вечером, краешек моста, похожий на ноготь Снежной королевы, коснулся круглого окошка. Кся была среди тех, кто прилепил последний снежок, и стала единственной, кто, разбежавшись, прыгнул в объятья своей новообретённой сестрёнки.
- Твои мама и папа сейчас придут! - закричала она.
- Мне очень страшно, - пожаловалась малышка Ксе, и аккуратно, чтобы не раздавить крохотное существо, подставила ладони, чтобы снять её с подоконника.
Кся просто захлёбывалась новостями. Ей казалось, что они знакомы очень давно.
