Страна Северного Ветра - МакДональд Джордж

_{ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ}

Принцесса Заря

и один дом, претендующий на звание дворца, не заслуживает его, если рядом с ним — совсем близко, и чем ближе, тем лучше — нет леса. Я не хочу сказать, что лес должен его окружать со всех сторон, вовсе нет — дворец должен быть открыт солнцу и ветрам, он должен храбро возвышаться, поблёскивая флюгерами и рея флагами, но с одной стороны обязательно должен быть лес. И позади дворца, где жил король, будущий отец принцессы Зари, стоял самый настоящий дремучий лес. Он был таким большим, что никто ни разу не добирался до его конца. У стен дворца лес был красивым и ухоженным, в нём не было ни валежника, ни зарослей, но чем дальше, тем гуще и темней он становился, и ходили слухи, что в самой его глуши дикие звери творили, что хотели. Но король и его придворные часто охотились, и к дворцу звери приближаться не осмеливались.

Однажды чудесным летним утром, когда солнышко и ветер решили вместе выйти погулять, заставляя флюгера сверкать ярче обычного, а флаги гордо развеваться на фоне синего неба, на свет появилась — откуда, никто не знал — маленькая принцесса Заря. Она была необыкновенно хороша собой. Её сияющие глаза, казалось, говорили, что малышка прилетела с солнца, а удивительная резвость наводила на мысль, что её принёс ветер. Во дворце началось великое празднество, ведь это был первый ребёнок у королевы, а рождению первенца во дворце радуются не меньше, чем в простой хижине.

Однако рядом с лесом никогда нельзя быть уверенным, кто живёт по-соседству. Все знали, что в лесу в нескольких милях от дворца есть несколько фей. Все они имели какое-то отношение к каждому появлявшемуся на свет ребёнку, ведь феи живут намного дольше людей, и поэтому они встречали и провожали многие поколения простых смертных. Забавные дома, где они обитали, тоже всем были хорошо известны: одна устроилась в дуплистом дубе, другая выбрала обычную берёзу, хоть никто и не мог понять, как фее удалось приспособить её под жилище. Третьей служили хижиной переплетённые ветви деревьев, поросшие мхом и покрытые торфом. Но была и ещё одна фея, недавно появившаяся в тех местах. О том, кто она, знали лишь другие феи. Эта на редкость злобная старуха всячески скрывала свою волшебную силу и старалась вести себя самым противным образом, чтобы заставить человека её обидеть, а потом злорадно ему отомстить. Люди решили, что она ведьма, и вскоре все, кто знал её в лицо, старались ни в коем случае её не оскорблять. Жила она на болоте в глиняной хижине.

История утверждает, что феи всегда преподносят принцу, принцессе или любому другому ребёнку, достаточно важному в их глазах, свои чудесные дары на крещение. Это вполне понятно, потому что крещение — старинный людской обычай. Не сложно догадаться, что и злые феи выбирают то же самое время для своих пакостей, но совершенно необъяснимо, как у них получается сотворить эти пакости тогда, когда любому ясно — в такой день все злые создания должны бы терять свою силу. Но я не знаю ни одного раза, чтобы вмешательство злой волшебницы в конце концов не обернулось бы добром. Как хорошо, например, что одной принцессе пришлось проспать целых сто лет! Ведь это спасло её от многих молодых людей, недостойных её. И проснулась она как раз тогда, когда её поцеловал прекрасный принц. Лично я многим девушкам искренне пожелал бы заснуть, пока сама судьба не найдёт их. Так они бы стали много счастливей на радость всем друзьям.

На крещение маленькой принцессы, конечно, пригласили всех известных в округе фей. Но ни королю, ни королеве и в голову не могло прийти приглашать старую ведьму, потому что добрые феи обладают волшебной силой от природы, а ведьмы получают свою силу злым колдовством. Добрые феи, понимая, что может случиться на крещение, на всякий случай приготовились к любым неприятностям. Но они не могли ни отнять у злой ведьмы её силу, ни своими дарами обезвредить её дар, потому что никто не знал заранее, какую гадость придумает колдунья.

Разумеется, старая ведьма явилась без приглашения. Её не пригласили — лучшего и желать было нельзя. Теперь у неё появилась причина сделать то, что она задумала. Оказывается, даже самые отъявленные негодяи стараются найти какое-нибудь оправдание своим злодействам.

Одна за другой вышли пять фей и одарили принцессу тем, что каждая считала самым прекрасным. Как только пятая фея заняла своё место среди сверкающего великолепия приглашённых леди и джентльменов, на середину круга, прихрамывая, вышла злая колдунья. Усмехнувшись беззубым ртом, она обратилась к архиепископу, когда тот передавал девочку старшей няньке государственного совета, и произнесла, пожевав каждое слово прежде, чем его выплюнуть:

— Глуховата я, ваше преосвященство. Не будете ли любезны повторить, как зовут принцессу?

— С радостью, добрая женщина, — ответил архиепископ, наклоняясь к её уху. — Крошку нарекли Зарёй.

— Пусть же для неё заря, и вправду, будет крошечной! — выкрикнула злая фея скрипучим голосом. — И не помогут ей никакие дары, ибо я налагаю на неё заклятие, и будет она спать все дни напролёт, хочет она того или нет. Ха-ха-ха! Хе-хе-хе! Хи-хи-хи!

Тогда вперёд вышла шестая фея, с которой остальные договорились, что она появится после колдуньи, чтобы исправить заклятие.

— Если ей придётся спать весь день, — печально промолвила она, — она будет бодрствовать ночью.

«Хорошенькое время ждёт нас с её матерью!» — подумал несчастный король-отец, ведь они слишком сильно любили дочку, чтобы поручить её нянькам даже на ночь, как делают почти все короли и королевы, а потом жалеют об этом.

— Ты заговорила прежде, чем я успела кончить, — произнесла злая колдунья. — Это вопреки правилам и даёт мне ещё одну возможность.

— Неправда! — в один голос воскликнули все феи.

— Нет, правда. Я не закончила смеяться — продолжала старуха. — Я добралась лишь до хи-хи-хи, а осталось ещё хо-хо-хо и гы-гы-гы! Посему я объявляю, что раз ей предстоит бодрствовать ночью, она будет прибывать и убывать, подобно её хозяйке — луне. Надеюсь, её царственные родители доживут и увидят, что сие означает. Хо-хо-хо! Гы-гы-гы!

Но тут вперёд вышла седьмая фея, ибо добрые феи оказались достаточно мудры и, на всякий случай, оставили в запасе двоих; каждая фея отлично знает этот фокус.

— Так будет до тех пор, — начала она, — пока не явится прекрасный принц и не поцелует ее, не догадываясь, что она принцесса.

Злая колдунья отвратительно зашипела, точно рассерженная кошка, и заковыляла прочь. На этот раз она не могла притвориться, что не успела закончить речь, ведь она уже посмеялась и хо-хо-хо, и гы-гы-гы.

— Ума не приложу, что это может означать, — сказал бедный король седьмой фее.

— Не бойтесь. Вы всё поймёте в своё время, — ответила та.

Собрание печально разошлось, королева приготовилась к череде бессонных ночей, старшую няню государственного совета тоже не радовало такое будущее, ясно ведь, что королеве не справиться одной. Король же собрал всё своё мужество и принял решение встретить любые трудности лицом к лицу, его только мучил вопрос, пристойно ли будет потребовать от первого лорда-казначея, чтобы тот разделил с ним это нелёгкое бремя.

Я не возьмусь описать, что пришлось всем пережить поначалу. Но постепенно все приноровились к новому порядку — или непорядку, как вам больше нравится. Временами по ночам дворец наполнялся звонким смехом маленькой Зари, чьё сердце осталось не тронутым заклятьем злой колдуньи. Она по-прежнему была Зарёй, лишь в неправильное время, ведь с первым лучом солнца на востоке она немедленно погружалась в сон. Но радость девочки длилась недолго. Пока стояла полная луна, принцесса оставалась прелестной малышкой с необыкновенно весёлым нравом. Но когда луна шла на убыль, Заря угасала вместе с ней и наконец становилась бледной и измождённой, точно самый больной и голодный ребёнок из тех, что встречаются на улицах больших городов на руках у нищенок. В такие времена ночи были столь же безмолвными, как и дни, потому что малышка всё время проводила в своей роскошной колыбели. Она лежала без движения и даже не стонала, точно мёртвая. Поначалу думали, что девочка и вправду умирает, но время шло и все привыкли, лишь сверялись с календарём, когда принцесса начнёт оживать. А оживать она начинала, конечно же, с появлением народившегося серебряного месяца. Сначала девочка с трудом шевелила губами, ей давали немного подкрепиться, и постепенно малышке становилось лучше и лучше, несколько ночей она чувствовала себя просто великолепно. Она радостно веселилась при свете луны, но даже когда ей было очень плохо, стоило вынести её колыбельку тёплой летней ночью к лунному свету, как девочке становилось получше. Она даже пыталась улыбнуться едва заметной жалобной улыбкой.