В краю исчезнувшего тигра. Сказки - Харламов Юрий Ильич

И когда спускался он по тропинке на негнущихся ногах, вдруг увидал, как с неба спланировало и упало прямо перед ним перо жар-птицы — подарок от нее за его терпение и доброту.

Нагнулся Гаюр, поднял перо. А было оно, видать, и вправду непростым, потому что нагнулся Гаюр стариком с бородой и сгорбленной спиной, а разогнулся прежним Гаюром — молодым и веселым.

Помахал он жар-птице и, спрятав перо, заторопился домой.

Весь кишлак вышел встречать его. В каждом доме для него угощение, везде он желанный гость, ведь все видели, как жар-птица ему перо подарила.

Гаюр не отказывался. Заходил, присаживался к дастархану, но к всеобщему удивлению почти не прикасал­ся к еде. Отщипнет кусочек лепешки, попробует, поб­лагодарит — и дальше.

— Это он бережет силы для угощения в доме чай­ханщика Мурода,— шептались за его спиной.— Уж там его встретят!

В самом деле, обед у чайханщика был приготовлен прямо-таки царский. Но каково же было изумление при­сутствующих, когда Га юр и здесь ничего не стал есть Надломил лепешку, попробовал: «Нет, не она...»—и поднялся из-за стола.

– А перо жар-птицы?— напомнил чайханщик Мурод.— Ты не хочешь получить за него мою дочку? Так что же ты хочешь?

– Я готов отдать его всего лишь за одну лепешку,— ответил Гаюр.— Но только за ту, которую ищу...

Он обошел весь кишлак, но, увы, безуспешно. Да уж и впрямь — не жар-птица ли приносила ему те ле­пешки?

Невеселый подходил он к своему дому.

– Ну что, Гаюр, выбрал невесту? А когда свадьба? — раздался за его спиной задиристый голосок Прин­цессы коз.

Он остановился, подумал и решил не обижать ее — раз уж у всех побывал, надо хотя бы из вежливости и к ней зайти.

Усадила она его за стол, на столе — чай, сладости. Сама напротив села, щеки кулачками подперла.

– А не найдется ли у тебя лепешки, Принцесса коз? — спросил Гаюр, потому что в самом деле прого­лодался.

– Сегодня не пекли,— ответила она.

– Так, может, испечешь?

– Этим занимается мать,— ответила Малика. – Но её нет дома, она ищет пропавшую козу.

– Ты даже не умеешь испечь лепешку!— поразился Гаюр. — Да кто же тебя возьмет замуж, такую бело­ручку?

– А у меня муж будет все делать, — не отрывая ку­лачков от щек, сказала Малика.— Я буду ему только указывать.

Надо ли описывать возмущение нашего Гаюра! Хо­тел он тут же встать и уйти, но что-то удержало его. Поборов в себе мужское самолюбие, он засучил рукава и сказал:

– Ну давай, командуй...

– Разожги тандыр,— сказала Принцесса коз,— от­мерь три пиалки муки... Теперь возьми горшок и подои козу...

– Вот уж это не мужское дело!— вскричал Гаюр.— Чтобы я доил эту лупоглазую сестру шайтана?! Не бы­вать этому!

– Хорошо, можешь замесить тесто на воде.

– Нет, я хочу ту лепешку, которую готовят в вашем доме всегда.

– Тогда дои сестру шайтана...

Как ни оскорбительно было для Гаюра доить козу, которая к тому же ни секунды не стояла на месте, он все же изловчился выдоить из нее полкосы терпкого, пах­нущего горными травами молока. Сделал и все осталь­ное, как велела Принцесса коз, а когда попробовал свежеиспеченную лепешку, понял, что зря ходил по всему кишлаку — надо было начать отсюда!

– Что ж не попробуешь мое изделие, да не оценишь, гожусь ли я тебе в мужья? — с трудом скрывая волне­ние, сказал Гаюр.

Принцесса коз даже не оторвала кулачков от щек.

– Разве мой муж не будет кормить меня из рук?— усмехнулась она.

И тут новая догадка пронзила Гаюра. Он подошел к Малике, разжал ее кулачки (она при этом вскрикнула от боли) и увидел, что ладони у нее — сплошные крово­точащие раны. Вот чего стоило ей каждую ночь подни­маться к нему по острым, как ножи, отвесным скалам.

Перо ли жар-птицы тому виной или что-то другое, но Гаюр вдруг почувствовал, что смотрит на нее теперь совсем другими глазами. И он увидел, что Малика, ко­торую все считали дурнушкой, вовсе не дурнушка — просто она не такая, как все: ни у кого нет таких солнечных веснушек, как у нее, и таких торчащих в разные стороны косичек, как у нее, и такого платья с разноцветными за­платами в виде цветов. А главное — такого любящего верного сердца...

– Зачем мне перо жар-птицы?— воскликнул Гаюр. – Может ли оно принести мне больше счастья, чем любовь преданного человека?— И он, выхватив перо из-за пазу­хи, подбросил его вверх со словами:— Лети! И принеси счастье тому, у кого его еще нет...

Когда Гаюр переступил порог своего дома, мать, уко­ризненно покачав головой, сказала:

– Где же твоя жар-птица, сынок? Ты так и не пой­мал ее?

Гаюр улыбнулся и, показав на Малику — Принцес­су коз, сказал:

– Вот она!

Как солнечный лучик сражался с ночью

Жил-был солнечный Лучик. Он был еще совсем маленький, и Солнце ни на шаг не отпускало его от себя. Каждый день солнечные братья улетали кто на Юпитер, кто на Мерку­рий, кто на Марс и потом хвалились своими подвигами, а солнечный Лучик слушал и только вздыхал.

Но больше всего он мечтал побывать на удивитель­ной планете Земля, где братья нагревали океаны, рас­тапливали ледники, выращивали яблоки в садах и редис­ку в огородах.

Однажды он не выдержал:

— Я тоже хочу греть океаны!

— Подрасти немножко,— отвечало Солнце.

— Потому я и не расту, что дома сижу! Ну, хоть ре­диску красить!

— Рано, рано, потерпи...

— Ну хоть только взглянуть на Землю!

Жалко Солнцу отпускать маленького, да ничего не поделаешь: раз уж поманила его какая-нибудь из пла­нет, все равно улетит.

— Так и быть, возьмите его с собой,— говорит Солн­це старшим сыновьям.— Только смотрите за ним хоро­шенько.

Надели солнечные братья боевые доспехи, набили кол­чаны стрелами и понеслись к Земле.

Через три минуты они уже подлетали к Меркурию, через пять минут — промчались мимо Венеры, а еще че­рез три — показалась Земля.

Дзыннннь! Солнечный Лучик врезался в камень, да так, что шлем отлетел.

— Привыкай!— засмеялись братья. — Земля — пла­нета крепкая.

Попробовал солнечный Лучик нагревать океаны — ничего не вышло. Кинулся растапливать ледники — в трещину упал. Редиску в синий цвет выкрасил.

— У нас тоже не сразу получалось,— успокоили его братья.— Учись пока просто прыгать по Земле.

Так он и сделал. Прыгал сначала на одной ножке, потом на другой и не заметил, как очутился в пустыне. Здесь не было ничего интересного, и он уже хотел ле­теть дальше, как вдруг песчинка у него под ногой ше­вельнулась, потянулась, лопнула, из нее выглянул пушис­тый желтый цветок. Оказывается, это была не песчинка, а зернышко.

— Ах, ну кто просил, кто просил!— сказал цветок.— Я так сладко спала!

— Извините, — промолвил солнечный Лучик.

— Как скучно! — продолжал цветок.— Сейчас вы спросите, как меня зовут.

— Ну что вы!— еще больше смутился солнечный Лу­чик, потому что именно это он и хотел спросить.

— Ах, так! Вас это не интересует?

— Да нет же, я...

— Вот видите! Ну хорошо, хорошо, если вы так нас­таиваете... Меня зовут мимозка Фаришта. А почему вы все время молчите?

— Но вы...

— Хватит, дайте же и другим слово сказать!

Это было очень капризное растение. Солнечный Лу­чик просто с ног сбился, исполняя желания Фаришты. То ей было душно — и он летел в горы за прохладным ветерком, то она умирала от жажды — и он мчался к океану за дождем... «Ну что это за дождь!— возмуща­лась она. — Это дождь для слонов, а не для цветов! А ваш ветерок чуть не вырвал меня с корнем!... Поставьте-ка шлем, я посмотрюсь в него. Ах, на кого я похожа!»

Пока мимозка приводила в порядок свою прическу, он сидел в сторонке и любовался ею. Он никогда не видел других цветов, но готов бы поклясться, что луч­ше ее нет на всей Земле. И от его взгляда над пушистой головкой Фаришты вспыхнула маленькая радуга.

— Благодарю вас, эта безделушка мне, кажется, идет, — сказала мимозка.

Солнечный Лучик от счастья даже покраснел.