Чернильное сердце - Функе Корнелия

Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97

— Нет!

Фарид в тревоге оттащил его назад — насколько мог, он ведь Волшебному Языку и до плеча не доставал. К счастью, люди Каприкорна не глядели в этот момент в их сторону, они смотрели вслед старухе, переходившей площадь так быстро, что девочка несколько раз споткнулась о подол своего платья.

— Она совсем бледненькая, — прошептал Волшебный Язык. — Боже мой, видишь, как она напугана? Может, она взглянет сюда, может, мы бы сумели подать ей знак…

— Нет! — Фарид крепко вцепился в него обеими руками. — Мы должны поджечь дом. Только тогда мы сможем ей помочь. Прошу тебя, Волшебный Язык, они же тебя увидят!

— Не зови ты меня без конца «Волшебный Язык». Я этого слышать не могу.

Старуха с Мегги скрылись среди домов. Плосконос шёл за ними, неуклюжий, как медведь, которого обрядили в чёрный костюм. Затем тронулись наконец и остальные. Они, пересмеиваясь, шли по переулку, возбуждённые предвкушением того, что обещала эта ночь: смерть, приправленную страхом, и появление в проклятой деревне нового чудовища.

Оставался только часовой перед домом Каприкорна. Он мрачно смотрел вслед удаляющимся товарищам, пнул ногой пустую пачку из-под сигарет и ударил кулаком по стене. Только он один не увидит представления. Часовой наверху, на колокольне, сможет посмотреть хотя бы издали, а он…

Они так и думали, что перед домом оставят часового. Фарид объяснил Волшебному Языку, как проще всего от него избавиться, и Волшебный Язык кивнул и сказал:

— Так мы и сделаем.

Когда затих топот молодцов Каприкорна и тишину нарушал только шум, доносившийся с автостоянки, они выступили из темноты, притворились, будто только что прошли переулком, и плечо к плечу подошли к часовому. Он окинул их недоверчивым взглядом, отстранился от стены и вскинул ружьё. Ружьё внушало тревогу. Фарид невольно вновь потрогал лоб. Хорошо уже то, что часовой был не из тех, кто узнал бы их с первого взгляда: не Хромоногий, не Баста, не ещё кто-нибудь из личной своры Каприкорна.

— Слушай, тебе придётся нам помочь! — крикнул ему Волшебный Язык, не обращая внимания на вскинутое ружьё. — Эти идиоты забыли про кресло Каприкорна. Нужно отнести его туда.

Часовой держал ружьё перед грудью.

— Вот как? Этого ещё не хватало! Эта штука такая тяжёлая, что спину сломает. А вы откуда? — Он вглядывался в лицо Волшебного Языка, как будто пытаясь вспомнить, где он его видел. На Фарида он вообще не обратил внимания. — Вы с севера? У вас там, говорят, весело.

— Правду говорят. — Волшебный Язык подошёл к часовому так близко, что тот отступил на шаг. — Пошли, ты же знаешь, Каприкорн ждать не любит.

Часовой недовольно кивнул.

— Ладно, — проворчал он, оглядываясь на церковь. — Все равно охранять тут нечего. Что они думают? Что Огнеглотатель проберётся сюда воровать золото? Он же трус, его давно уж и след простыл…

Пока часовой оглядывался, Волшебный Язык стукнул его прикладом по затылку. Теперь осталось только оттащить его в непроглядную темень за домом Каприкорна.

— Слышал, что он сказал? — Фарид скручивал верёвкой ноги лежавшего без сознания часового. Связать человека он умел лучше, чем Волшебный Язык. — Сажерук сбежал! Часовой ведь о нём говорил! Он сказал, его давно уж и след простыл…

— Да, слышал. И рад этому не меньше, чем ты. Но дочь-то моя пока здесь.

Волшебный Язык скинул Фариду на руки рюкзак и огляделся. На площади было по-прежнему тихо и безлюдно, как будто, кроме них, во всей деревне Каприкорна никого не было. Часового на колокольне было не слышно. Он, наверное, не сводил глаз с ярко освещённого футбольного поля.

Фарид достал из рюкзака два факела и бутылку спирта. «Сажерук от них сбежал! — повторял он про себя. — Просто взял и сбежал!» Мальчик чуть не расхохотался.

Волшебный Язык пробежал вдоль дома Каприкорна, заглядывая в окна, и, поколебавшись минуту, выбил одно из них. Чтобы заглушить звон стекла, он прижал его курткой. С автостоянки доносились смех и музыка.

— Спички! Не могу найти спички!

Фарид копался в вещах Сажерука, пока Волшебный Язык не отобрал у него рюкзак.

— Дай сюда! — прошептал он. — Займись пока факелами.

Фарид повиновался. Он тщательно пропитал вату спиртом, морщась от резкого запаха. «Пыльные Пальцы вернётся за Гвином и возьмёт меня с собой!» — думал он. Откуда-то из глубины улочек донеслись мужские голоса. Несколько очень неприятных минут казалось, что они приближаются, но потом их поглотила доносившаяся с автостоянки музыка, витавшая в ночном воздухе, как дурной запах.

Волшебный Язык все ещё искал спички.

— Вот чёрт! — тихо выругался он, вынимая руку из рюкзака.

На пальцы ему налип помёт куницы. Он обтёр их о стену, снова полез в рюкзак и бросил Фариду коробок спичек. Потом вытащил из рюкзака ещё кое-что — блокнотик, хранившийся в боковом кармане. Фарид не раз уже листал его. В блокнот были вклеены картинки: вырезанные из разных книг изображения фей, ведьм, кобольдов, нимф и вековых деревьев… Волшебный Язык взглянул на них, пока Фарид скручивал второй факел, а потом стал рассматривать фотографию, вложенную между страниц, — фотографию служанки Каприкорна, которая пыталась помочь Сажеруку и сегодня ночью должна была заплатить за это жизнью. Удалось ли и ей бежать? Волшебный Язык засмотрелся на фотографию, как будто во всём мире для него больше ничего не существовало.

— Ты что? — Фарид поднёс спичку к сочащемуся спиртом факелу.

Над ним сразу поднялось с голодным шипением пламя. До чего же оно было красиво! Фарид смочил палец слюной и погладил огненный краешек:

— На, держи!

Он протянул факел Волшебному Языку — тому было сподручнее забросить его в окно с высоты своего роста. Но Волшебный Язык стоял как столб и всё смотрел на фотографию.

— Это женщина, которая помогала Сажеруку, — сказал Фарид. — Которую они тоже схватили! Он, кажется, в неё влюблён. Держи! — Мальчик снова протянул Волшебному Языку пылающий факел. — Чего ты ждёшь?

Волшебный Язык посмотрел на него, как разбуженный ото сна.

— Вот как, влюблён… — пробормотал он, беря факел из рук Фарида.

Потом он положил фотографию в нагрудный карман, ещё раз взглянул на пустую площадь и бросил факел через разбитое окно в дом Каприкорна.

— Подними меня! Я хочу посмотреть, как горит! — сказал Фарид.

Волшебный Язык выполнил его просьбу. Комната была, похоже, чьим-то кабинетом. Фарид успел разглядеть бумагу, письменный стол, портрет Каприкорна на стене. Похоже, кто-то в этом доме умел писать. Пылающий факел лежал между исписанных листов, лизал, сглатывал их, взвивался от восторга перед щедрым угощением, разгорался и перепрыгивал дальше, на стол, а оттуда на занавески, жадно пожирая тёмную ткань. Вся внутренность комнаты стала красно-жёлтой. Сквозь выбитое окно пробивался дым и ел Фариду глаза.

— Мне пора! — Волшебный Язык резко опустил его на землю.

Музыка смолкла. Внезапно наступила пугающая тишина. Волшебный Язык бегом кинулся в переулок, спускавшийся вниз, к автостоянке.

Фарид поглядел ему вслед. У него была другая задача. Он подождал, пока пламя вырвется из окна, и закричал:

— Пожар! Пожар в доме Каприкорна!

Голос его прокатывался гулом по пустой площади.

С бьющимся сердцем он забежал за угол и посмотрел наверх, на колокольню. Часовой вскочил на ноги. Фарид зажёг второй факел и бросил перед дверями церкви. В воздухе запахло дымом. Часовой остолбенел, обернулся и наконец-то зазвонил в колокол.

Фарид побежал догонять Волшебного Языка.

ПРЕДАТЕЛЬСТВО, БОЛТЛИВОСТЬ И ГЛУПОСТЬ

Элинор считала, что может гордиться своей храбростью. Хотя она до сих пор не знала, что ей предстоит, — а её племянница если и была осведомлена лучше, то виду не подала, — в том, что не предстоит ничего хорошего, сомнений не было.

Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97