Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150
Вот она.
Тум-бурум! Девчонки и мальчишки!
Мы себе придумали закон:
Если мы на лбу набили шишки,
То запрячем слезы под замком!
Тум-бурум! Андрюшки, Вовки, Ленки!
Надо всем запомнить навсегда:
Не беда разбитые коленки
И синяк под глазом — ерунда!
Если ищешь ты заветный ключик,
То в колючей чаще не дрожи!
Не бывает сказок без колючек —
Это знают дети и ежи!
Про ежей в песенке упомянуто не зря. В окрестностях Малых Репейников они водились в немалом количестве, и все их любили. У Генки был даже друг-ежик. Его так и звали — Ёжик, — и был он говорящий. Поэтому второкласснику Репьёву многие завидовали, но без досады, по-доброму.
Генка Репьёв — человек жизнерадостный и дружелюбный, это знали все. И потому Ига слегка встревожился, заметив, что у Генки грустный вид. Генкино колено было забинтовано, однако это, как известно, не беда, и причина грусти явно была в другом. Но неудобно так сразу лезть человеку в душу. Ига сказал:
— О! Репивет! — Это означало «привет» по-репейному.
— Репивет, — вздохнул Генка.
— Куда шагаешь?
— К воде. Буду в ней бродить… — ответил Генка без утайки, но непонятно.
Ладно, хочет человек бродить в речке, значит, ему это зачем-то надо. Ига только сказал:
— Бинт не намочи. А то залезет в колено какая-нибудь зараза…
Генка досадливо вскинул торчащие, как спички, ресницы.
— Ну какая в Говорлинке зараза! Здесь вода самая чистая.
— Это в обычное время чистая. А сегодня смотри, как разлилась. Может, из каких-то мастерских спустили отходы. Случается иногда…
— Ничего не спустили. Ручейковые квамы ниже по течению запруду сделали, мальков ловят для своего питомника. К вечеру разберут.
— А я чуть зеленого кнама не раздавил, — признался Ига. — Вот такого… Скакнул через речку, а он прямо подо мной! Я еле извернулся. До сих пор в животе что-то ёкает, как вспомню…
— Заёкает тут, пожалуй… — посочувствовал Генка. И вежливо не поверил: — Неужели ты через речку при таком разливе прыгал?
— Да! На том берегу Жорин след есть, я потоптался! Еще и сейчас как на крылышках…
Всякий нормальный человек в нормальном настроении тут же начал бы расспрашивать: где след? И кинулся бы туда! Но Генка вздохнул снова:
— Повезло тебе…
Тогда Ига не выдержал:
— Ты зачем в речке-то бродить вздумал? Найти что-то хочешь? Вода еще холодная…
— Вот и хорошо. Скорее простужусь.
Ига сказал осторожно:
— Генчик, что случилось?
Начинающий поэт Репьёв уронил с ресницы каплю, похожую на кнамий шарик. И сипло сказал:
— Лекарство надо. Ёжик простыл, горячий весь лежит. Ему только антибредин помогает, а он дорогой, бабушка денег не дает… Я реветь пробовал, но с бабушкой это не проходит. Двести рублей надо…
— С ума сойти!
— Вот и она так же говорит. И не верит. Мол, ежики не болеют простудой, даже говорящие. Лечи, говорит, если хочешь, аспирином, я сама всегда им лечусь. А у него на аспирин аллергия…
— А родителей просил?
— Они уехали на три дня в Бубенцы. Ёжик может не дотянуть… А дедушка в доме отдыха. Он-то уж точно бы не пожалел денег…
— А для тебя бабушка не пожалеет? Вдруг начнет, если простынешь, припарками лечить? Или «Скорую» вызовет?
— Все может быть, — прошептал Генка. — Но попробовать-то я должен. Какой еще выход?
Ига не знал, какой выход. Но сказал:
— Ты все-таки не рискуй так. Может случиться, что и Ёжика не вылечишь, и сам… Ты лучше иди, посиди с ним, а я что-нибудь придумаю.
— А что? — Генка опять встопорщил ресницы, уже без капель.
Ига понятия не имел что. Но он считал себя удачливым человеком и сейчас надеялся: какой-нибудь выход найдется.
— Ты иди. А я, как что-то получится, к тебе прибегу.
— Ладно. — Генка повеселел. Видимо, получать простуду, даже ради друга, ему не очень-то хотелось… — Только ты скорее.
— Постараюсь… Постой! Тут еще такое дело. Сейчас я встретил Казимира, он тоже какой-то невеселый. Что-то бормотал, а потом подарил мне перо. Надо тебе гусиное перо? Говорят, стихи ими лучше всего пишутся.
— Конечно, надо! Я как раз такое перо у Казимира три дня назад просил. Но он не дал, разозлился, даже обозвал меня «го-го-гуга». И много еще чего наговорил. Наверно, у него были неприятности…
— А ты что, так хорошо его понимаешь?
— Я с Ёжиком был, он всех животных понимает, переводит… — Сказав о Ёжике, Генка снова приуныл.
Ига постарался отвлечь его:
— Казимир говорил «ге-ге-ге». Может, он и хотел, чтобы я перо тебе отдал? В тот раз обругал тебя, а потом совесть замучила. Он вообще-то неплохой гусь.
— Да, наверно! — опять обрадовался Генка. И опять забеспокоился: — А ты обязательно достанешь антибредин?
— Буду стараться изо всех сил!
4
Ига понимал, что теперь ему деваться некуда. Крайний способ — натянуть черную маску и проникнуть в аптеку «Не болейте!» с пластмассовым пистолетом навскидку. Вот был бы шум на весь город. Таких историй в Малых Репейниках не случалось уже давным-давно. Был, конечно, и более простой путь — объяснить все родителям и попросить деньги на лекарство. Но беда в том, что и отцу, и маме второй месяц не платили за работу.
С такой вот озабоченностью Ига выбрался из Ярушинского оврага и теперь шагал по Земляничному проезду. Почему он Земляничный, никто не знал, сроду здесь не росла земляника. Да и не проезд это был, а проход, потому что машины в нем никогда не появлялись. Среди глухих заборов тянулся щелястый деревянный тротуар. Над заборами в Земляничном проезде, как и всюду, цвели яблони. Домов с окошками не было вовсе, лишь торчали кое-где среди заборных досок стены глухих сараев и бревенчатых банек.
И стены, и заборы почти доверху были укрыты репейниками — и сухими, прошлогодними, и свежими, с буйно раскинувшимися лопухами.
Репейники в Малых Репейниках были совсем не малые. Могучие. А слово «Малые» в названии появилось из-за небольших размеров самого городка. Дело в том, что неподалеку располагался в давнюю пору город Большие Репейники. Но потом это название сочли несолидным и переделали в Ново-Груздев (почему — неизвестно; может быть, он славен был когда-то груздями, которые солили по новому для тех времен рецепту). А Малые Репейники так и остались с прежним именем. Правда, одно время они назвались Красноармейском, потому что в полуразрушенном Вознесенском монастыре стояла военная часть. Но потом времена изменились, военных куда-то перевели, в монастыре опять поселились монахи, а городку вернули прежнее имя.
Ново-Груздев от Малых Репейников был совсем недалеко.
Но очень от них отличался. Там блестели стеклами многоэтажные кварталы, дымили заводы, тысячами носились по улицам автомобили, ездили троллейбусы и сияла по вечерам реклама «Кока-колы» и «Самсунга». А здесь, как в заповеднике, мирно дремала старина. Правда, был район построенных недавно желтых девятиэтажек, недалеко от монастыря, но на большинстве улиц чувствовал себя хозяином неторопливый и тихий девятнадцатый век. С двухэтажными кирпичными особняками, с узорчатыми наличниками деревянных домов, с затейливыми крылечками и с огородами почти в каждом дворе. И надо сказать, что большинству жителей это нравилось — сами себе хозяева, с огородом не пропадешь ни при каких реформах. А кому хочется хлебнуть шумной современности — садись на автобус или трамвай. Всего-то сорок минут, и вот тебе все прелести большущего города — с его витринами, бензиновой гарью, модными ресторанами и автомобильными пробками… Многие жители Малых Репейников работали в Ново-Груздеве, но вечером с облегчением спешили в родную тишину.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150
