— Но выдержите ли вы?
— Бог поможет.
— Ну, тогда Бог вас благословит!
“Такая тихая выдержит”, — думал я, глядя на эту добровольную мученицу.
Скоро они повенчались… Я был у них на обеде.
Наедине спрашиваю ее, как живут?
— Да что же? Разбушуется он, а я молчу. Он и стихнет.
Потом настала революция. Я переведен был в другой город[25]. Катя была оставлена о. Исидором вместо меня…
И несравнимо много лучше: она-то сумеет исполнять заповедь Божию о любви[26]…
Иной раз вспомнишь о Кате, и придет на память рассказ Чехова “Кухарка” (или вроде этого).
Одного пропойцу–попрошайку “действительный статский советник” отправил на свою квартиру дрова колоть. Тому это не понравилось… А кухарка, придя в сарай, говорит: “У- у, несчастный!” Заплакала, глядя на него, да дрова при нем все и переколола; а деньги от барина ему отдала. Так раз, другой, третий. Перестал ходить “бывший студент”, он же и “статистик”… Спустя года два он и барин встречаются у кассы Большого театра. Вспомнили один другого. Попрошайка прилично одет. “Получили место?” — “Да, получил”.
— Вот видите, что значит трудиться? Это я вас спас.
— Нет, ваше превосходительство: не вы, а кухарка ваша.
И он рассказал ему историю спасения — стыдно стало!
“Миша!”
Прошло уже много лет и после революции… В 1927 году мне нужно было поехать в один монастырь (в Сербии), где я хотел пожить в уединении. В монастыре были только — настоятель да иеромонах. И прислуга. Настоятелю, русскому архимандриту, видимо, не очень-то хотелось брать “на шею” лишнего человека, хотя я просил себе дать только запущенный, полуразвалившийся домик, обещая его даже отремонтировать за свой счет.
Спасо-Преображенский Валаамский монастырь
Паломники на корабле
На монастырской пристани
Монахи и трудники на рыбной ловле
Валаамский старец схимонах Никита
Иоанно-Предтеченский скит
Храм в Иоанно-Предтеченском скиту
Братия Валаамского монастыря во главе с игуменом Гавриилом
Свято-Троицкая Сергиева Лавра
Святые врата Лавры
Троицкий собор Лавры
Свято-Духовский храм
Вид Гефсиманского скита
Черниговский скит (пещерное отделение Гефсиманского скита)
Колокольня Черниговского скита
Спасо-Вифанский монастырь
“Там у меня сложено кое-что из припасов. Да и дорог ремонт”.
Невольник — не богомольник. Видно, нужно назад возвращаться. Пред прощанием сидим ужинаем при свете лампы… Разговорились, между прочим, об одном праведном монахе о. Макарии (Розанове). Одно время я даже жил вместе с ним у архиепископа С.[27] Тогда он уже был безнадежно больной — от белокровия. А скоро и скончался в Ялте. Это было смиреннейшее существо. Казалось, обидеть его никак невозможно! Он уж был как дитя, о коих сказал Господь: “…если… не будете как дети, не войдете в Царство Небесное” (Мф. 18, 3). Между тем, история его жизни была довольно сложная.
Он был лучшим учеником Рязанской семинарии. Но к концу семинарии — кажется, под влиянием близкого родственника — потерял веру. И потому, окончив семинарию, решил отправиться в Юрьевский университет[28], куда тогда разрешали поступать и семинаристам.
Но на пути его встретился блаженный батюшка Исидор. О конце жизни о. Макария и рассказал мне подробно о. настоятель. Оказывается, Бог привел его принять последнюю исповедь отца Макария в Ялте. А в разговорах частных батюшка рассказал ему и чудесный случай из своей жизни, определивший всю дальнейшую судьбу его.
Отправившись в Юрьев, Розанов остановился в Москве, осмотрел достопримечательности и отправился на Николаевский вокзал, чтобы ехать в университет. И не помню уж, чуть ли не в поезде, ему пришла мысль:
— Не съездить ли мне кстати и в Сергиеву Лавру?
Ему не нужны были ни преподобный Сергий, ни монахи. Это все — “суеверие”… А просто — посмотреть исторический памятник, место осады поляками, интересные постройки старых времен. И только…
Но неожиданно началась в душе борьба — “не поеду”, “поезжай”, “нечего делать”, “поеду”… И уже, кажется, прозвенел второй звонок, как Розанов хватает свой, довольно скромный, семинарский чемоданчик и выбегает из вагона. Поезд уходит, а он торопливо направляется на соседний Ярославский вокзал, берет билет до “Сергиева” и едет. Осмотрел все в Лавре. Ему посоветовали сходить еще и в Вифанию, — в обитель, созданную митрополитом Платоном. Там — очень интересной архитектуры храм, красивое место и т. п. Розанов пошел. Пути всего три версты — отличною дорогою, между прекрасным лесом, полями, озерами. Тишь да гладь да Божия благодать. Время стояло чудное: сухая солнечная осень — был конец августа. Идет будущий студент университета, наслаждаясь Божиим миром и совсем не думая о Боге. На полпути, вблизи Гефсимании, он вдруг слышит сзади себя голос:
— Ми–и-ша–а!
А Розанова звали Михаилом. Он идет, не оглядываясь: мало ли Миш на белом свете? А его здесь решительно никто не знает: он в первый раз в этих местах… А сзади опять:
— Ми–и-ша–а! Ми–и-ша! Остановись!
Тогда он оглянулся на всякий случай: кого это зовут?
И вдруг видит, что какой-то седой старец–монах в островерхой скуфеечке машет ему рукою и кричит:
— Остано–ви–ись! Миша!
Удивленный, Розанов стал… Кто-то знает здесь его имя? Странно! Подходит старец: в первый раз видит Миша такое лицо. Незнакомый, — а знает имя. Что за чудеса?! Но не успел он и раздуматься над таким “непонятным феноменом”, как подошедший монах сказал ему:
— Здравствуй, Миша!
Тот поклонился из вежливости и спрашивает:
— Откуда вы знаете мое имя?
А батюшка о. Исидор — это был он — говорит уже дальше:
— Миша! Тебе дорога не в университет, а в академию! И поезжай, поезжай с Богом в Петроград. Там тебе воля Божия укажет путь и дальше.
Окончательно выбитый из колеи “естественных законов”, Миша вступил уже в разговор с батюшкою. А потом вернулся обратно в Москву и поехал в Петроград. Выдержал испытания и стал студентом академии…
На этом кончился рассказ о. настоятеля… Из других источников я раньше еще знал следующее. В академии с Розановым случилась одна трудная история, которая так перевернула его душу, что он решил идти в монахи. Но чтобы окончательно решить этот вопрос, направился к своему батюшке о. Исидору вместе с инспектором арх. Ф. Отец Исидор благословил его на иноческий путь… А когда они ехали обратно в Петроград, то в окне вагона им обоим совершенно явно виделся бес в образе пса, грозящего и неистовствующего. Студент пришел в трепет. Но видение летело вместе с ними. Тогда духовник предложил студенту уткнуться головой в его колени и не смотреть на окно… Через некоторое время бесовское видение исчезло.
