Карл Густав Маннергейм. Мемуары - Маннергейм Карл Густав Эмиль

Перед концом рокового 1944 года я побывал в Миккели, городе, который в течение трёх войн гостеприимно принимал у себя высшее руководство оборонительными силами, и передал орден Креста Свободы для укрепления его на гербе Микаели на вечную память.

В 1945 году глава финского государства и правительство вынуждены были выполнять в наших условиях сложные задачи. В это время мне оказал огромную помощь премьер-министр Паасикиви, который, начиная с 17 ноября 1944 года, необыкновенно опытно и гибко выполнял трудные обязанности руководителя правительства.

На другого опытного государственного деятеля, который был моим помощником начиная с освободительной войны, на генерала Рудольфа Вальдена, я уже не мог больше опираться после того, как его в ноябре 1944 года хватил удар. От этого удара Вальден уже не оправился.

Важнейшим вопросом, который предстояло решить в ближайшем будущем, были выборы в парламент. Выборы не проводились с 1939 года, и после перемещения населения выборы технически требовали огромной подготовки, быстрая организация которой была неизбежностью. Выборы состоялись 17—18 ноября без каких-либо помех. Поскольку коммунисты на основе соглашения о перемирии получили право выступать в качестве политической партии, они создали вместе с левыми социал-демократами группу «народных демократов», которая получила 49 мест в парламенте. Социал-демократы получили 50 мест, аграрный союз — 49 мест, коалиционная партия — 28, шведская народная партия и левые шведы — в целом 15 мест и, наконец, прогрессивная партия — 9 мест. Как только стали ясными результаты выборов, правительство по сложившейся парламентарной традиции ушло в отставку. Премьер-министром остался государственный советник Паасикиви, его новый кабинет министров получил поддержку «трёх крупнейших», то есть социал-демократов, народных демократов и аграрного союза. Представители шведской народной партии и прогрессивной партии, работавшие в предыдущем правительстве, остались на своих местах. В программу коалиционного правительства входили широкомасштабные планы радикального реформирования общества в условиях, когда стремление к обобществлению орудий труда, с одной стороны, и развитие мелкого земельного хозяйства, с другой, плохо сочетаются друг с другом. Предполагались также сокращение чиновничьего аппарата и прочие меры. Главной задачей во время моего президентства было и оставалось выполнение требований соглашения о перемирии.

Из них самым щепетильным было требование о наказании военных преступников, содержащееся в 13-й статье соглашения.

4 февраля 1945 года была создана комиссия, председателем которой стал доктор Эрик Хорнборг. В её задачи входило изучение вопроса о политической ответственности. Заключение комиссии с исторической точки зрения было достойно похвалы, но, поскольку оно не затрагивало юридической стороны проблемы, был сделан запрос самому подготовленному в юридическом отношении человеку в Финляндии — бывшему президенту К.Стольбергу. В его заключении говорилось, что лица, принимавшие законные решения о войне и мире, в соответствии с правопорядком, установленным в Финляндии, не могут привлекаться за это к ответственности. То есть, их нельзя привлечь к ответственности иначе как путём принятия закона, имеющего обратную силу, а такая практика находится в противоречии с принципами западного правопорядка. Единственный суд, которому можно передать этот вопрос на рассмотрение — это государственный суд, решение которого по вышеуказанным причинам может быть только оправдательным. Согласно форме правления Финляндии нельзя также создавать специальный суд, который обладал бы правами расследования и вынесения приговора по делам, касающимся политической ответственности.

То обстоятельство, что мы одобрили 13-ю статью соглашения о перемирии, порождало политическую необходимость исключения этого вопроса из повестки дня. Канцлер юстиции Тарьянне предложил в качестве единственного способа, подходящего для решения этого вопроса, принять закон, который сделал бы возможным создание специального суда. В соответствии с этим правительство разработало проект и предложило парламенту утвердить закон о наказании военных преступников.

Когда проект закона представили мне на подпись, то первой моей мыслью было отказаться от внесения его в парламент, сославшись на заключение Стольберга. Такой поступок, однако, вызвал бы конфликты, которые привели бы к обострению обстановки и к ещё большему нажиму со стороны русских. Тщательно все продумав, я решил, что у меня есть лишь одна возможность — внести в проект закона некоторые поправки, которые несколько уменьшили бы неприятность положения.

В первом параграфе проекта в качестве наказания определялось тюремное заключение, и действие закона распространялось на всех, «кто решающим образом повлиял на вступление Финляндии в 1941 году, наряду с Германией, в войну против Союза Советских Социалистических Республик, а также против Объединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии, или же во время войны препятствовал достижению мира». Согласно моей поправке, действие закона распространялось лишь на тех, кто содействовал вышеупомянутой деятельности в правительстве. В четвёртый параграф я предложил включить положение о том, что обвинение должен предъявить только лично канцлер юстиции, никому этого не перепоручая. Наконец, я предложил, что право президента республики на помилование должно распространяться и на тех, кто был осуждён судом над военными преступниками.

Исправленный таким образом проект закона направили в парламент, который и принял его, возвратив в некоторых местах формулировки правительства. Однако, что касается видов наказания и прав президента о помиловании, они остались в том виде, в каком предложил я.

Одной из причин того, что правительство Финляндии весной 1944 года отвергло условия мира, предложенные советским правительством, было то, что репарации в размере 600 миллионов американских долларов, которые необходимо было выплачивать поставками товаров в течение пяти лет, по мнению экспертов, превышали производственные возможности страны. Поэтому тот факт, что на осенних переговорах, при содействии посла Великобритании в Москве, сумма репараций была снижена до 300 миллионов долларов США, а срок выплаты продлён с пяти до шести лет, вызвал удовлетворение.

Однако радость от этого оказалась кратковременной, ибо при детальном рассмотрении вопроса о репарациях было установлено, что русские, несмотря на то, что соглашение о перемирии не давало им никакого на это права, потребовали производить расчёты в соответствии с уровнем цен 1938 года. За прошедшее с тех пор время цены выросли почти в два раза и, следовательно, это дополнительное условие означало, что 300 миллионов долларов на практике соответствуют 600 миллионам. После упорных переговоров русские согласились повысить цены на машины и промышленное оборудование на 15 процентов, а на готовые изделия — на 10 процентов по сравнению с уровнем 1938 года. Но с поправкой и на эти пересчеты сумма репараций почти вдвое превышала 300 миллионов. Соглашение о выплате репараций было подписано 17 декабря 1944 года.

Весьма неприятной неожиданностью явилось требование, согласно которому 60 процентов репарационных поставок должны составлять изделия металлообрабатывающей промышленности и только 40 процентов — продукты деревообработки. До войны наша металлообрабатывающая промышленность почти полностью работала на внутренний рынок, а её доля в экспорте составляла всего лишь 4 процента. Следовательно, нам было необходимо существенно расширить эту отрасль промышленности. Необходимые для этого машины и значительное количество сырья пришлось закупать за границей, главным образом, за счёт займов, предоставленных Швецией и Соединёнными Штатами Америки; поэтому репарационные поставки в значительной степени зависели от того, насколько вовремя поступят к нам заказанные товары. Это было тем более важно, что мы были вынуждены взять на себя обязательство за задержки поставок по репарации платить пеню теми же товарами — в размере 5 процентов в месяц. Сумма, выплаченная за задержки поставок в первом месяце, составила 25300 долларов, и на эту сумму необходимо было поставить товары сверх того количества, что предусматривало соглашение.