Утерянные победы - фон Манштейн Эрих

Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 179

Поэтому справедливость требует охарактеризовать также то участие, которое приняла немецкая армия в последнем успехе – в срыве окружения немецкого южного фланга.

По этому поводу можно сказать только одно: группа армий не смогла бы в конечном счете нанести поражение противнику, если бы немецкие войска и их командиры не приложили бы почти нечеловеческие усилия в этой зимней кампании, если бы наши храбрые пехотные дивизии не давали отпор намного превосходящим силам противника, если бы наша пехота, несмотря на слабую противотанковую оборону в противоположность войскам союзников, – не сдерживала бы стойко вражеские танковые атаки, смыкая фронт после прорыва вражеских танков и помогая тем самым их уничтожению. Нельзя было бы также успешно руководить этой зимней кампанией, если бы не наши танковые дивизии, которые сражались с невероятной маневренностью, нанося удары сегодня здесь, а завтра там, и тем самым умножали эффект своих действий. Немецкая армия, чувствуя всегда свое превосходство над противником, выдержала тяжелые кризисы и своей храбростью и самопожертвованием свела на нет численное превосходство противника.

Но нельзя забыть еще одного: 6 армия своей преданностью долгу и борьбой до конца выбила из рук противника пальму победы – не дала ему разгромить южное крыло немецкого Восточного фронта. Если бы она не оказывала сопротивления до начала февраля, а сдалась бы сразу, как только положение стало безнадежным, противник смог бы потом бросить в бой на решающих участках крупные силы и мог бы, по всей видимости, достичь успеха в окружении немецкого южного фланга. Поэтому 6 армия своей непоколебимой стойкостью до последнего момента решительно способствовала стабилизации положения на Восточном фронте в марте 1944 г. И если жертва, принесенная тогда солдатами 6 армии, оказалась напрасной для решения исхода войны, то этим никак не умаляется ее моральная цена.

Поэтому в конце этой главы о зимней кампании пусть еще раз засияет в веках имя 6 армии! Она сделала самое большое, что можно требовать от солдата, – вела бой ради товарищей в безнадежном положении до последнего патрона.

Глава 14. «Цитадель»

Весна 1943 г. на Восточном фронте прошла под знаком подготовки к операции «Цитадель». Она была последней попыткой сохранить нашу инициативу на востоке. С ее неудачей, равнозначной провалу, инициатива окончательно перешла к советской стороне. Поэтому операция «Цитадель» является решающим, поворотным пунктом войны на Восточном фронте, и стратегические основы, на которых была построена эта операция, а также причины, по которым она провалилась, заслуживают рассмотрения. Поэтому я коротко остановлюсь на подготовке и проведении этой операции.

Весна 1943 г. поставила немецкое Главное командование перед трудным решением. Две проведенные нами кампании не привели к разгрому Советского Союза. Я не буду здесь говорить о том, в какой степени виной этому были политические и стратегические ошибки Гитлера, не буду также рассматривать вопрос о том, хватило ли бы – даже при разумных политических целях и безупречном стратегическом руководстве – вооруженных сил Германии для того, чтобы добиться нашей цели – разгрома Советского Союза. Он таки стоял на самом краю пропасти!

Теперь, кажется, прошло то время, когда Германия имела возможность покончить с восточным противником еще до начала решающего наступления на западе. Со времени высадки американцев в Северной Африке там уже можно было предвидеть наш конец, а открытие второго фронта на Европейском континенте тем самым стало угрожающе близким. Теперь не только вопрос о силах, но и фактор времени стал решающим для войны на востоке.

У нас не было больше возможности нанести решающий удар по западным противникам, после того как Гитлер преждевременно отказался от вторжения в Англию, чтобы повернуть против Советского Союза. Заявление союзников в Касабланке, впрочем, не оставляло никакого сомнения в их стремлении к уничтожению не только Гитлера и его режима, но и Германии вообще. Если у нас была перспектива добиться мира с западными державами, то, видимо, только в том случае, если бы нам удалось отбить ожидавшееся с их стороны вторжение или разгромить их на континенте после первоначального успеха вторгшихся войск. Но эти две возможности предполагали высвобождение немецких сил на востоке.

Первый вопрос, на который надо было ответить, состоял в том – могли ли мы в то время вообще достигнуть на востоке приемлемого для нас решения, конечно, не в плане полного разгрома Советского Союза. Речь шла о том, не было ли возможности достичь ничейного результата? Это решение означало для Германии перспективу устоять как государство.

Сейчас говорят, что мысль о ничейном результате на востоке уже в 1944 г. была только мечтой. Мы не будем теперь говорить о том, было ли это действительно так. Мы, солдаты, не могли судить, существовала ли с политической точки зрения весной 1944 г. возможность достичь соглашения с Советским Союзом. Если бы Гитлер был на это готов, то такая возможность, вероятно, полностью не была бы исключена.

Но командование группы «Дон» (переименованной тогда уже в группу «Юг") было убеждено, что с военной точки зрения – при правильном оперативном руководстве – такого ничейного решения на востоке можно было добиться. Ведь путь от Сталинграда до Донца потребовал от противника больших жертв. В конце этой кампании он потерпел два тяжелых поражения. Противник не достиг своей цели – окружения всего немецкого южного фланга, для чего имелись все предпосылки. В конце зимней кампании инициатива вновь перешла к немецкой стороне. Во всех зимних боях немецкие войска и их руководство вновь показали свои более высокие качества. Как бы дорого ни стоил нам Сталинград, по достоверным подсчетам ОКХ, противник с начала войны потерял пленными, убитыми и не способными более нести строевую службу уже 11 млн. человек. Должны же, в конце концов, иссякнуть наступательные силы русских! Так, во всяком случае, рассматривали мы в то время в своем штабе военную обстановку на востоке. В этом, естественно, сыграло свою роль то обстоятельство, что нам удалось в почти безнадежном положении в конце кампании завоевать пальму победы.

Вряд ли стоило нам утверждать, по образцу многих запоздалых критиков, что война в любом случае будет проиграна. Перед нами стоял противник, и нашей задачей было остановить его перед границами Германии. Этого противника можно было заставить принять ничейное решение только рядом ударов. С другой стороны, мы слышали о заявлении в Касабланке, которое давало нам только один выбор – добиться на востоке, по меньшей мере, равновесия сил.

Следующий вопрос состоял в том, как мы должны были вести операции на востоке в 1944 г.

Для наступления с далеко идущими целями, как мы это делали в прошлые годы, наших сил в сравнении с силами противника было недостаточно. Мы неизбежно, по-видимому, должны были теперь прибегнуть к обороне. Если Советы намерены изгнать нас из своей страны, то пусть они сами несут тяжесть и потери в наступлении, в котором они, может быть, истекут кровью. Конечно, нас очень подкупала мысль – пользоваться оборонительной тактикой как наиболее прочным видом боя. Однако по двум соображениям мы могли принять оборону только в ограниченных масштабах.

Первое соображение. Весной 1944 г. никто не мог сказать, начнут ли Советы вновь наступать после окончания периода распутицы. Они ведь могли подождать, чтобы усилить свою группировку и посмотреть, когда их союзники действительно откроют второй фронт на континенте. Такая стратегия выжидания не исключала проведения ряда ударов небольшими силами, чтобы сохранить свой престиж и предотвратить оттягивание немецких сил с востока. Для немцев это было бы самым неприятным. Но это могло привести к тому, что мы, бездеятельно ожидая в обороне, должны были бы потом вести войну на два фронта против сильных противников. По этой причине чистая оборона, нечто вроде позиционной войны, для нас была неприемлема.

Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 179