Эдуард Стрельцов. Насильник или жертва? - Вартанян Аксель Татевосович

СТО ДНЕЙ

В течение 97 дней, с 21 июля по 26 октября 1957 года, он в двадцати двух матчах забил тридцать один мяч! Этот период – его открыл наш замечательный статистик Константин Есенин – вошел в историю как сто самых плодотворных дней в деяниях Эдуарда Стрельцова. За это время Стрельцов забил в чемпионате, Кубке и в сборной семнадцать мячей в тринадцати играх. Еще шесть забито в пяти играх в рамках международного турнира Московского фестиваля и восемь мячей – в четырех играх с французскими клубами: один – в Москве и семь – в гостях. Вот такой урожай собрал лучший наш центрфорвард в период, когда гонения на него подходили к пику. Допекли его сильно. Стрельцов в гневе страшен. Вот и разрядился на ни в чем не повинных жертвах.

Наполеона после ста дней правления загнали в ссылку, где он пробыл шесть лет. Ссылка Стрельцова, явная и скрытая, превзошла наполеоновскую на год.

ПАС ПЯТКОЙ

Возможно, я переусердствовал в создании образа супермена-тарана, вся забота которого только в том и заключалась, чтобы продираться локтями и бить кувалдой. Главное достоинство Стрельцова – безукоризненное понимание игры, футбольный интеллект. Он превосходно чувствовал ритм игры, биение ее пульса, знал, когда и что надо делать, изобретал тончайшие ходы, безукоризненно ассистировал и исполнял заглавные партии. Имею в виду первый период его творчества – 50-е годы. Валентин Козьмич, боевой друг и соратник Стрельцова, соврать не даст. Слово Иванову: «Я забивал не меньше с его передач, чем он с моих. Он создавал столько же выгодных моментов для меня, как я для него. Скажу даже больше: во многом я вырос как игрок благодаря Стрельцову». Ценное признание, достойное большого Мастера. Об этом говорил и Михаил Гершкович, поигравший со Стрельцовым в 60-е. Многие футболисты могли расписаться под этими словами.

Статистика слова Иванова подтверждает. Я насчитал с два десятка результативных передач Стрельцова в первый период его деятельности только в чемпионатах. Из-за скудости газетной информации тех лет не могу указать точную цифру.

То же в кубковых и международных матчах. В трех играх французского турне Иванов с подачи партнера забил четыре гола. А сколько стрельцовских пасов не завершились забитыми мячами, не знает никто. Рождение стрельцовского паса пяткой связывают со временем его возвращения. Еще одно весьма распространенное заблуждение. Изобретен он был еще в 54-м, в год дебюта! До того и после пасы пяткой практиковались и в мировом, и в отечественном футболе, но, как Стрельцов, их никто и никогда не исполнял.

На вопрос журналиста: «Как вы отрабатывали в свое время такой коварный, такой оригинальный пас?» автор ответил: «А я его не отрабатывал. Однажды вдруг выполнил и с того раза стал выполнять. Играли мы в первом круге чемпионата страны пятьдесят шестого года с московскими динамовцами. Никак забить Яшину не могли. И вот перемещаюсь я с мячом вдоль линии штрафной площади, вся динамовская защита параллельно смещается, а Иванов – это я затылком чувствую – остался за моей спиной. Увел я защитников подальше в сторону и пяткой отбросил мяч Кузьме, он и влепил его в „девятку“… С того дня я стал делать этот пас пяткой».

В данном случае память Стрельцова подвела. (Интервью проходило в июле 90-го, незадолго до его смерти.) В первом круге 56-го «Торпедо» выиграло 2:0, только Льва Ивановича Стрельцов побеспокоил лично, Иванов в том матче не забивал. Описанный эпизод случился 29 сентября 1954 года.

ЗОНА

Отправили Стрельцова отбывать срок с предписанием: «Только на повал или тяжелые работы». Начинал в Вятлаге, в тайге, там же работал на железной дороге такелажником, затем в Электростали на химзаводе. «Потом повезло, – вспоминал Стрельцов, – на строительство домов попал». В общем, намыкался изрядно и где-то по пути дозу радиации прихватил. Добавив к ней в 86-м солидную порцию в Чернобыле, где участвовал в благотворительном матче, ускорил конец. Знал, на что идет, – отказать не мог: «Но ведь уважаешь их – людей», – объяснял, смущаясь, укоротившее жизнь решение.

Футболу в тяжелой лагерной жизни места не находилось. Только в самом начале в Вятлаге сыграл в турнире и получил кубок. Сколько он там наколотил, тюремные статистики не знают. Были еще, видимо, два-три матча. Об одном, в Тульской области, вспоминал в «Комсомолке» бывший зек В. Болохов.

История эта имеет непосредственное отношение к избранной нами теме. Забил в том матче Стрельцов много. Лагерная братва устроила знаменитости жесткую проверку не только его профессиональных качеств… Болохов вспоминает: «В один из дней нашей „транзитки“ и было решено устроить тот памятный футбольный матч. Зекам давно не терпелось увидеть в деле знаменитого Стрельца, о котором, естественно, знали лишь понаслышке. Стрельца поставили в специально подобранную команду, игроки которой если и видели футбольный мяч, то, может быть, в кино… В противоборствующей команде оказались видевшие если не футбольные, то тюремно-лагерные виды, точно. Короче, знаменитости предстояла недвусмысленная и жестокая проверка делом, ибо кто-кто, а уж зеки, как никто, соответствуют известному присловью: „Не пощупаю – не поверю“…

Эдуард обо всем, конечно, догадывался. Поначалу виновато трусил по шлаковому газону, в штрафную противника шел неохотно. Его то и дело старались „подковать“ или взять в коробочку чуть ли не полкоманды профессиональных амбалов. Короче, досталось изрядно. К концу первого тайма в его ворота накидали чуть ли не с десяток сухих голов.

Тысячная толпа болельщиков свистела и глумилась над бывшей гордостью союзного и мирового футбола. И Эдик наконец разозлился… „Стрелец попер в дурь“. Его держала вся десятиглавая и двадцатиногая орава соперника. Но Эдик пер, воистину, как танк… И забивал. И забивал. К концу второго тайма вся зона ревела одно слово: „Стре-лец! Стре-лец!“ Говорят, за зоной подумали, что начался бунт. В результате в поселке вольняшек случился переполох. Потом катались от смеха все. И пожарные, и отпускные вохровцы, сдуру поднятые по тревоге. Когда закончилась игра, Эдика качала вся тысячерукая зона…».

КАРАНТИН. 1963-1964

Официальная власть и подвластная ей пресса сторонились Стрельцова после его освобождения, как чумного. Играть за «Торпедо» даже в тренировочных, товарищеских матчах ему не разрешали. Запрет, однако, нет-нет – да нарушался. Аркадий Вольский не раз рассказывал, как, идя навстречу пожеланиям трудящихся города Горького, разрешил на свой страх и риск сыграть Стрельцову в товарищеском матче с местным «Торпедо», из-за чего у парткома автозавода возникли серьезные неприятности с секретарем ЦК Леонидом Ильичевым.

Игра в Горьком оказалась не единственной. Вскоре (25 июля 1963 года) Стрельцов показался в составе «Торпедо» в Одессе. Хоть матч с «Черноморцем» был товарищеский, уделим и ему внимание – Стрельцов забил там потрясающий гол. Рассказ очевидца, известного журналиста Аркадия Галинского, привожу с небольшими сокращениями: «…в вольном городе Одессе игру Стрельцова видеть хотели – и увидели!.. О том, что одесская публика имеет возможность увидеть игру Эдуарда Стрельцова, местное радио сообщило в тот день несколько раз. „И свыше сорока тысяч зрителей, пришедших на стадион, не ошиблись в своих надеждах, – писала газета „Черноморская коммуна“. – На 12-й минуте счет был 2:0 в пользу гостей. Центрфорвард „Торпедо“ Э. Стрельцов дважды заставил голкипера „Черноморца“ Б. Разинского вынуть мяч из сетки. Первый гол Стрельцов забил со штрафного, а второй направил в ворота ударом с хода – столь же сильным, сколь и неотразимым“.

Это волшебство мне не забыть никогда. Мяч был положен примерно метрах в восемнадцати от ворот и почти прямо против них. Одесситы выстроили „стенку“, прикрывая левую от голкипера сторону. Арбитр, как обычно, суетился, делая вид, что намерен отодвинуть игроков на положенные девять метров. В конце концов метрах в пяти от мяча „стенка“ пятиться перестала. Стрельцов разбежался и ударил. После чего мяч исчез из поля зрения. Где же он? Судья побежал к воротам, и тут, наконец, все увидели мяч. Он лежал в боковой сетке левой от вратаря стойки. Но ведь мяч над „стенкой“ не пролетал. Значит, он каким-то образом ее обогнул – сбоку, низом? Ах, так вот почему и московские, и одесские игроки, когда мяч был вынут из сетки, буквально облепили Эдика…