Ознакомительная версия. Доступно 74 страниц из 367
21 июля правительство Виши согласилось с требованиями Японии относительно строительства воздушных и военно-морских баз в южной части Французского Индокитая. Спустя четыре дня Рузвельт ввел эмбарго на экспорт нефти в Японию и заморозил все японские активы в США. Несколькими месяцами ранее США ввели эмбарго на поставку в Японию металлического лома, но слишком поздно для китайцев, убитых в течение последнего десятилетия с помощью японских снарядов и танков, на которых, возможно, стояло клеймо «Сделано в США» (кроме того, американский металлолом пригодился при строительстве военно-морского флота Японии). На следующий день Великобритания последовала примеру Америки, а 26 июля голландское правительство, находившееся в изгнании в Лондоне, ввело против Японии экономические санкции. Япония, лишившись нефти из Голландской Ост-Индии, – часть этой нефти была настолько чистой, что не нуждалась в очистке, – не смогла бы использовать завоеванные территории и защищать свою империю. В понедельник, 28 июля голландские колониальные власти в Батавии (современная Джакарта) потребовали прекратить всякую торговлю и расчеты с Японией. Правда, у острова Таракан двум японским танкерам, в которые только что закончили закачивать нефть, позволили уйти в Японию. Американский дипломат предложил поставить рядом датчик уровня нефти и часы; каждое падение уровня японской нефти приближает решающий момент [1028].
В ноябре 1940 года в Сингапуре начались секретные, неофициальные переговоры британцев, австралийцев и голландцев с целью составления планов в ответ на немецкие налеты в Тихом океане и нападения японцев. Вторая встреча состоялась в Батавии, а следующая – в феврале 1941 года в Сингапуре, на которой американские военные присутствовали в качестве «наблюдателей». На совещании в апреле американцы были уже полноправными участниками переговоров. Но к середине ноября 1941 года – после целого года переговоров – все еще не был разработан план ответа на японскую агрессию. Договориться удалось только об одном – о необходимости проведения разведывательных полетов для отслеживания действий японских военно-морских сил в Южно-Китайском море. Полеты ничего не дали. На свет так и не появился план на случай нападения японцев [1029].
Япония нуждалась в нефти Голландской Ост-Индии, в бирманском рисе и малайском олове и каучуке, но, чтобы получить это, японцам требовалось определить местоположение и уничтожить американский и британский Тихоокеанские флоты. Определить местоположение первого не представляло труда: в конце ноября американский флот стоял на якоре в Пёрл-Харборе. Не сложно было определить и местоположение британского флота, поскольку никакого флота не было. Учитывая растущие потери в Средиземноморье, британцы были не в состоянии сконцентрировать в Азии военно-морские силы, которые бы по праву могли называться флотом.
Когда замаячила перспектива войны в Тихоокеанском регионе, рассуждения Черчилля в течение 1941 года, за исключением последних трех недель года, были зачастую противоречивыми и даже наивными. В воспоминаниях он признался в этом, написав, что не претендует на знание Японии, древней и современной, и что его знания об этой стране ограничиваются чтением газет и несколькими книгами. Однако он был солидарен с Бисмарком, который убеждал государственных деятелей представить себя на месте врага, стать «другим человеком». Для того чтобы представить такое и понять мотивы противника, требуются знания. Черчилль никогда не страдал от отсутствия воображения, но в случае с Японией у него не хватало знаний. Черчилль, как викторианец, не слишком интересовался меланезийской расой, черной и желтой расами [1030].
Его знаний было достаточно для того, чтобы понимать, что он не хочет воевать с Японией. Год назад он сказал Рузвельту, что если японцы двинутся к Сингапуру или Голландской Ост-Индии, то «у нас на сегодня нет сил на Дальнем Востоке, способных справиться с такой ситуацией». Несколькими месяцами ранее он сказал военному кабинету, что нападение японцев на голландские колонии «будет означать войну с нами». Он не считал, что им представится хорошая возможность наказать японцев, о чем и сказал Исмею. Но, как и в случае с Грецией, им, возможно, придется воевать, чтобы не уронить честь. Позволить японцам захватить голландские владения означает «согласиться с тем, что мы будем отрезаны от Австралии и Новой Зеландии и они расценят наше согласие как дезертирство». Но он не видел, чтобы японцы ускоряли кризис. В начале года Черчилль сказал Гопкинсу, что, учитывая перспективу столкнуться с англо-американским сопротивлением, японцы на это не пойдут. Он цеплялся за это мнение, хотя Гопкинс достаточно ясно сказал ему, что Америка, скорее всего, не ввяжется в войну с Японией за голландские интересы и британские тоже. На апрельском совещании военного кабинета Черчилль выразил сомнение по поводу вступления Японии в войну, если Гитлеру не удастся вторгнуться в Великобританию. В записках начальникам штабов и Идену Черчилль утверждает, что японцы «вряд ли пойдут на это, понимая, что тем самым вовлекут в войну Соединенные Штаты». В июле он повторил мнение, высказанное в апреле: «Повторяю, я убежден в том, что Япония не объявит нам войну ни в данный момент, ни в том случае, если Соединенные Штаты вступят в войну на нашей стороне». И если Япония примет предложение Гитлера и нападет на британские азиатские владения, то, сказал Черчилль, «я уверен, что Соединенные Штаты объявят войну» [1031].
С какой стати? Не было никаких соглашений, которые бы обязывали Соединенные Штаты поступать подобным образом. И кому объявлять войну? Японии можно, но не обязательно, и, уж конечно, не Германии, где Черчилль так нуждался в Америке. Хотя в конце октября Черчилль обещал Рузвельту объявить войну Японии в течение часа после начала японо-американского конфликта, Рузвельт не давал подобного обещания в случае вторжения японских армий в Сингапур или Гонконг. Акция японцев против американцев – в течение всего года Черчилль ясно давал понять, что не ожидает этого, – не обязательно заставит Америку принять участие в войне Черчилля против Гитлера. К этому могут привести только два события. Во-первых, военные действия Гитлера, направленные против Америки, хотя он уже трижды нападал на американский военно-морской флот, и это не привело к объявлению войны. А во-вторых, если Гитлер объявит войну Америке, чтобы поддержать своего азиатского союзника, Японию, в случае ее нападения на Америку. Но даже для Черчилля была понятна абсурдность второго варианта, поскольку только дурак или сумасшедший мог объявить войну Америке, не находившейся в состоянии войны. Тем не менее Черчилль долгое время придерживался мнения, что «безумие – это такое заболевание, которое в военное время дает преимущество внезапности» [1032].
Благодаря сотрудникам Блетчли Черчилль уже в августе знал, что Йозеф Зепп Дитрих, генерал войск СС и один из самых старых, близких друзей Гитлера, заверил японского посла в Берлине – от имени Гитлера, – что «Германия немедленно объявит войну в случае столкновения Японии с Соединенными Штатами». Позже в ходе войны Гитлер докажет свое сумасшествие, но в 1941 году он был на вершине успеха. Учитывая его коварство и патологическую страсть к вранью, его обращение к японцам, переданное через Дитриха, означало все и ничего. Фюрер мог присоединиться к японцам, если они затронут британские или американские интересы, а мог и не присоединиться [1033].
В ноябре Черчилль сказал членам военного кабинета, что объявление войны Японии «даст повод антибританской партии [американским изоляционистам] заявить, что Соединенные Штаты вновь втягивают в британскую колониальную войну». К тому времени он понял, что только нападение на Америку может заставить ее вступить в войну [1034].
Ознакомительная версия. Доступно 74 страниц из 367
