Стас Намин и Евгений Евтушенко в 2001 году
Посвящение внуку на книге воспоминаний А. И. Микояна
Я знал своего деда очень близко и понимал, что он был хорошим человеком. Судил об этом чисто интуитивно, так, как мы, выбирая друзей, судим о них по глазам, по поступкам. Я наблюдал деда только в домашней обстановке, но дома, в быту, жестокость и злость не могут не проявиться, если они живут в душе и в сердце.
В какой-то момент мне показалось, что если я сейчас же не займусь восстановлением доброго имени и реабилитацией моего деда, на которого в брежневскую эпоху градом посыпались обвинения, то у людей навсегда останется мнение, что он действительно был инициатором репрессий, человеком хитрым и вероломным. Сегодня мало кто знает, что всю свою долгую жизнь в руководстве страны он занимался совсем другими делами и поиск «врагов» был, что называется, «не его темой». А его темой было огромное количество масштабных созидательных государственных проектов, с которыми он успешно справлялся.
Всерьез занявшись поиском исторических документов в российских и зарубежных архивах и их изучением, я получил однозначные доказательства своей правоты, настолько однозначные, что стало ясно – тот, кто квалифицирует моего деда как инициатора репрессий и хитрого, циничного и бездушного политика, преследует некие свои интересы или имеет выгоду от подобной клеветы.
Я подумал, что помимо использования фактов из официальных источников я должен записать все, что знаю сам, видел своими глазами и слышал от очень и очень достойных людей. Я решил, что должен включить в книгу воспоминания моей мамы, которая очень хорошо знала моего деда и жила рядом с ним много лет (ей сейчас 93 года, и она недавно переиздала свою книгу воспоминаний «Своими глазами. С любовью и печалью»); попросить своих братьев, сестер и других людей, кто его хорошо знал лично, написать хоть что-то объективное или субъективное, что поможет раскрыть его личность для тех, кто его никогда не знал и может судить о нем и его роли в событиях ХХ века лишь на основании сплетен и фрагментов документов, зачастую вырванных из контекста, – или и вовсе подделок, распространяемых теми, кому по разным причинам выгодно подтасовывать историю.
Документальное воссоздание биографии А. И. Микояна – дело довольно сложное, и мы занимаемся им уже несколько лет, отдавая себе отчет, что делаем лишь первые шаги в изучении его личности и деятельности.
Особенно важно разобраться с прямыми обвинениями в его адрес, так как его однозначно позитивная деятельность по созданию и развитию отечественного пищепрома, внутренней и внешней торговли, его многолетняя дипломатическая работа и многое другое не вызывает споров даже у самых ярых его ненавистников. Нам удалось изучить и использовать в этой книге лишь часть колоссального архива, связанного с работой Микояна на разных государственных постах в течение полувека. Кроме того, огромное количество архивных материалов и в России, и за рубежом засекречено, а многое просто не сохранилось. Тем не менее, по мнению наших консультантов, некоторые исследованные и восстановленные нами исторические эпизоды, благодаря уникальным документам, историческим трудам и свидетельствам очевидцев (многие из которых публикуются впервые), раскрывают суть событий с совершенно неожиданной стороны.
Один из важных эпизодов – участие Микояна в пленуме КП(б) Армении в Ереване в сентябре 1937 года. Эта история волнует, конечно, прежде всего армян, ведь речь идет о репрессиях на их земле. Кроме того, это касается личной репутации моего деда. И мы решили выделить эту тему и отнеслись к ее изучению и раскрытию максимально серьезно и ответственно.
На основании найденных документов и фактов мы сделали реконструкцию событий – нашу версию того, что произошло в Армении 15–23 сентября 1937 года, версию, дающую ответы на огромное количество вопросов, возникающих и у профессиональных историков, и у нас с вами. В какой-то момент вдруг сложился пазл: все элементы запутанной истории встали на свое место, и возникла внятная и логичная картина происходивших тогда событий.
По такому же принципу, опираясь на доказанные факты и документы, мы попытались разобраться и в других сложных вопросах Большой Истории, связанной с деятельностью А. И. Микояна.
Многие обнаруженные нами в российских и зарубежных архивах документы совершенно по-новому освещают, казалось бы, известные факты в деятельности Микояна. А некоторые – например, протоколы его встреч во время Карибского кризиса 1962 года с Фиделем Кастро и Че Геварой на Кубе, а затем с Джоном Кеннеди в Вашингтоне, переписка с Никитой Хрущевым – показывают его как дипломата и переговорщика высочайшего уровня. Его логика, острый ум, глубокое общее образование и знание предмета, мудрость и красноречие и при этом искренние доброжелательность и юмор не оставляли даже самым крупным дипломатам мира возможности выиграть у него в переговорах.
Я не знал, что Микоян был тем, кто в 1949 году провел первые переговоры на высшем уровне с малоизвестным тогда китайским деятелем Мао Цзэдуном и поддержал его, до конца оставаясь с ним в уважительных и доверительных отношениях.
В 1956 году, когда в руководстве СССР обсуждался вопрос ввода войск в Польшу, Микоян оказался единственным, кто выступил против и в результате добился отмены этой операции. В том же 1956 году он так же резко возражал против ввода войск в Венгрию, а когда решение (без его участия) все же было принято, подал в отставку, и Хрущев долго уговаривал его вернуться.
В 1968 году он выступал против ввода войск в Чехословакию, но брежневская власть к его мнению вообще не прислушивалась.
Для меня стал неожиданностью тот факт, что на заседании Президиума ЦК КПСС, на котором было принято решение о смещении Хрущева, Микоян, понимая, что изменить ситуацию невозможно, все-таки выступил в его защиту – единственный из всех – и предложил оставить Хрущева в руководстве. Об этом я узнал из протокола заседания. Тем самым Микоян как политический деятель подписал себе приговор, который и был «приведен в исполнение» в брежневские времена.
Открытием стали для меня и другие факты из жизни деда. Например, что он, родившись в маленькой горной армянской деревне Санаин, самостоятельно выучил русский язык, читал Плеханова и других экономистов и философов, изучал историю Французской и Английской революций и многое другое. Я не знал, что, поступив в 11 лет в семинарию, он выучил немецкий язык и читал в оригинале труды Маркса, Гегеля и других мыслителей. Что в 19 лет он, не сказав ничего родным, ушел добровольцем на турецкий фронт, сражался на переднем крае, испытывая свою смелость под пулями. Что он трижды попадал в тюрьму. Что с оружием в руках один освободил из тюрьмы своих товарищей, бакинских комиссаров, хотя и не сумел позже предотвратить их трагическую гибель и сам остался в живых лишь случайно. Что он сыграл ключевую роль в организации ленд-лиза и был его главным куратором. Что в конце жизни Сталин открыто назвал Микояна и Молотова врагами и только его смерть спасла их. Я не знал, что именно Микоян убедил Хрущева раскрыть правду о сталинских преступлениях. Что в 1954 году в своей публичной речи в оперном театре Армении он реабилитировал великого армянского поэта Егише Чаренца. Что классик американской литературы армянского происхождения Уильям Сароян посвятил деду полный добрых чувств и уважения рассказ «Обед в честь Микояна», а великий армянский художник Мартирос Сарьян нарисовал его карандашный портрет, который стал известен только недавно.
И теперь в этой книге, которую я написал вместе с профессиональным писателем и очень достойным человеком Андреем Рубановым, я постарался рассказать о том, что, я уверен, вызовет интерес у многих людей, в том числе у профессионалов. Кроме того, мы осмелились на художественную реконструкцию некоторых эпизодов из его жизни, основываясь, опять же, исключительно на документах и фактах.
