Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Шувалов Александр

Положение монарха настолько исключительно в личностном плане, что даже течение психического расстройства может приобретать у него весьма своеобразный характер. В обычных условиях параноидному больному вряд ли удалось так «развернуться» и так ярко проявить все стороны своей психической патологии. Он был бы гораздо раньше ограничен в своих действиях и поступках. Патография Людовика П позволяет предположить наличие у короля параноидной формы шизофрении. Примечателен также факт официального психиатрического освидетельствования царствующей особы врачами с последующей, так сказать, «трудовой рекомендацией».

ЛЮДОВИК XI (1423–1483), король Франции с 1461 г. из династии Валуа, сын Карла VIF⁸.

«Его беспокойный характер и сидевший в нем дух интриги обнаружились уже в ранней юности, когда он несколько раз восставал против отца и в конце концов должен был бежать во Фландрию к герцогу Бургундскому». (Дживе-легов, ЭС Гранат, т. 27, с. 523.)

«У Людовика XI меланхолическое состояние развилось еще с юношества в виде мрачной сосредоточенности, грубой и отталкивающей серьезности, крайне сурового и вспыльчивого характера, стремления к уединению, косого взгляда, застенчивого смущения коварной души». (Пинель, 1898, с. 28.)

«Сделавшись полновластным королем… Людовик стал опасаться за свою власть и поселился в уединенном замке Плесси-де-Тур, где жил как в тюрьме, никому не доверяя. Народная молва распускала про Людовика и его прислужников — цирюльника Оливье и Тристана Пустынника — самые ужасные слухи. Король окружил себя астрологами, боялся смерти, посылал богатые пожертвования в церкви…» (ЭС Брокгауза, п/т. 35, с. 227.)

«Последние годы жизни Людовик провел, запершись в своем замке Плес-си-де-Тур, где его днем и ночью окружали верные шотландцы. Сохранилось много преданий о мрачных застенках этого дворца. Людовик всегда получал удовольствие, наблюдая за тяжкими страданиями своих узников. К старости его жестокость еще усилилась. Впрочем… он сам страдал от страха не меньше своих врагов и фактически подверг себя добровольному заключению в стенах своего неуютного жилища. Перед смертью он впал в такую подозрительность, что не решался даже выходить во двор и ежедневно менял и переставлял с одной должности на другую своих слуг. Лишь немногие из приближенных допускались к королю. Сын его, дофин Карл, не видел отца несколько лет». (Рыжов, 1999, с. 327.)

«Несмотря па то, что он был выдающимся королем… Людовик XI был невротиком, жертвой маний. Намекают, что у него была предрасположенность к эпилепсии». (Грин, 1997, с. 143.)

Королю, тем более царствующему в Средние века, было, видимо, вполне естественным опасаться за свою жизнь. Однако не у каждого из них параноидные черты появлялись в юности и с годами нарастали в течение всей довольно продолжительной жизни, как это имело место у Людовика XI. И не у всех подозрительность достигала столь выраженной степени. Поэтому вполне возможно предположить наличие у короля параноидного расстройства личности.

ЛЮДОВИК XV (Louis Le Bien-Aime, Людовик Возлюбленный) (1710–1774), король Франции с 1715 г. из династии Бурбонов. Содержал вереницу любовниц (Помпадур, Дюбарри), которые разорили страну. Девизом царствования стала его фраза: «После нас хоть потоп».

«У него были слабые нервы, он… часто впадал в меланхолию или депрессию… Было еще и другое, что мешало ему полностью занять позицию “абсолютного” монарха наподобие его прадеда²¹⁹: его от природы очень сильная и увеличившаяся в годы детства и юности застенчивость, боязнь людей и страх перед публичными выступлениями. На них “король всегда был как парализованный” и не мог, как подчеркивает современник…, из-за своей робости “прочесть даже четырех предложений”… Этот интеллигентный, проницательный монарх постоянно сомневался в себе. Недостаток уверенности сковывал его ценные качества». (Гартманн, 1997, с. 298–299, 301, 303.)

«Бездарный и легкомысленный правнук Людовика XIV не любил утруждать себя государственными делами, предпочитая общество бесчисленных фавориток, в чьи алчные руки текли миллионы из государственной казны… В 1757 г. Людовик XV был ранен неким Дамьеном, после чего стал совершенно невыносим. Он целиком сосредоточился на своих любовных утехах. Его дворец превратился в очаг разнузданного разврата… Тайные агенты короля рыскали по городам и селам, отлавливали десяти-двенадцатилетних девочек и поставляли их в “Олений парк”. По оценкам современников, через этот павильон прошло от 6 до 7 тыс. малолетних детей… Старея, он становился еще более несносным. Им овладела патологическая жадность, странным образом сочетавшаяся с миллионными тратами на любовниц… Умер, заразившись ветряной оспой от крестьянской девочки, доставленной по его требованию в “Олений парк”». (Черкасов, 1991, с. 18–20, 27.)

Гиперсексуальность с одинаковым успехом может сочетаться как с высоким (во всяком случае, незаурядным) интеллектом, так и с невысоким. Вытекающие из такого симбиоза последствия зависят от положения данного лица. Если это монарх, то Людовика XV, после которого осталась пустая государственная казна, можно противопоставить, например, Екатерине II (см.).

ЛЮТЕР (Luther) МАРТИН (1483–1546), глава бюргерской Реформации в Германии (1517), основатель немецкого протестантизма (лютеранство); реформатор немецкой культуры. Перевел на немецкий язык Библию и установил отличающийся от традиционного католического порядок богослужения.

Наследственность

«Отец и мать отличались крайне крутым и жестоким характером… применяли телесное наказание слишком часто и в жестокой форме и по пустячным поводам». (Сегалин, 1925а, с. 49.)

Общая характеристика личности

«Мои родители обращались со мной одень сурово, и от этого я сделался очень робок. Отец высек меня однажды так больно, что я его возненавидел, стал от него убегать, и много времени прошло, пока я опять с ним сжился. Однажды из-за ничтожного пустяка мать высекла меня до крови… Однажды я за одно утро, до обеда, был высечен пятнадцать раз подряд… Суровая и строгая жизнь, которую вела моя мать, была причиной того, что я ушел в монастырь и сделался монахом». (Лютер, 1950, с. 106.)

«Первой подсознательной реакцией Лютера на унижения был “уход”: он замкнулся в себе, сник и перестал учиться, за четыре года едва одолев два класса». (Гарин, 19946, с. 139.)

«В его пылкой душе скопилось столько напряженных сомнений и столько тревожной, религиозной экзальтации, что он чувствовал себя бессильным побороть обычным путем. Он должен был обратиться к очищающей силе подвига. Он надеялся, что монастырская келья даст успокоение его встревоженной совести, как давала его в Средние века. Но времена были не те… Лютер много подвергал истязанию свою неспокойную плоть и еще более свое непокорное, мятежное “Я”. Все было напрасно». (Дживелегов, ЭС Гранат, т. 27, с. 543.)

«В июле 1505 года Лютер “оставляет мир”. Он выбирает монастырь августинцев — известный особой строгостью уставов. Свои послушнические обязанности Лютер исполняет с тем же упорством, с каким его отец выбивался из бедности… Он подвергал себя всевозможным лишениям, умерщвлял плоть, проводил ночи в молитве, по целым дням не принимал пищи, испытывал на себе всяческие истязания, на которые были так изобретательны Средние века». (Соловьев, 1991, с. 73.)

«Три молодых современника Лютера… сообщают о том, что однажды (в то время он уже разменял третий десяток) он неожиданно упал на хорах в монастыре в Эрфурте, неистовствуя как одержимый и ревя бычьим голосом… Упомянутые свидетели считают, что молодой Лютер был одержим бесами (характерный в Средневековье “пограничный” религиозно-психиатрический случай), и сам выказал эту одержимость <…> Датский психиатр д-р Пауль Й. Рейтер приходит к однозначному выводу, что припадок на хорах представляет собой явление острейшей психопатологии. В лучшем случае он согласен рассматривать это событие как относительно мягкий эпизод истерии; но даже в таком случае он оценивает его как симптом стабильного, неотвратимого “эндогенного” процесса, который кульминировал у Лютера в его сороковые годы в явный психоз». (Эриксон, 1996, с. 50, 56.)