У Ахремчика два сына, офицеры, были где-то на фронте, ни от одного из них он не имел весточки и очень горевал. Но когда мы встречались с дедом, он всегда как-то подтягивался, лицо его принимало добродушное выражение. Внешне он был спокоен, никогда не спешил с выводами, говорил больше глазами. И если дед утвердительно моргнул - значит, все в порядке: можно смело делать свое дело. Жил он на окраине в приземистой хатке. Ночью было удобно заходить к нему, так сказать, без посторонних глаз. Пароль встречи с дедом или его доверенными был таким: "Есть на свете только бог".
Когда мы, с большим трудом переправившись через реку, поднялись на обрывистый берег, наткнулись на какого-то незнакомца. Он ловил сетью рыбу и так перепугался, что когда его спросили, есть ли в Пхове гитлеровцы, задрожал и проговорил:
- Есть на свете только бог.
- А при чем тут бог? Спрашиваем: есть ли гитлеровцы?
- Да как вам сказать... Тут много всякого люду.
- Так есть на свете только бог? - повторил я обусловленный с дедом Ахремчиком пароль.
Он ответил:
- Есть, есть бог... А вы не за рыбкой приехали?
Отзыва не было. Неожиданный вопрос заставил нас насторожиться.
- А кто здесь рыбку продает? - задаю встречный вопрос.
- Да мы с дедом Ахремчиком. К нам сегодня должны были прийти покупатели за рыбой.
- Кто должен прийти?
- Покупатели...
...Когда мы встретились с Ахремчиком, то все стало ясно: дед специально послал этого человека на берег реки, чтобы он встретил нас.
Ахремчик сообщил, что на пристань прибыло четыре машины со словаками и немцами. Они несут охрану причалов и в Пхов никого не пропускают. Сообщил дед и о том, что он познакомился дня три назад с очень добрым словацким офицером - поручиком Павловичем, который сказал, что сюда, в район Мозыря, гитлеровское командование должно перебросить по Днепру и Припяти целую эсэсовскую часть.
Я попросил деда устроить свидание с Павловичем. Ахремчик, помолчав, сказал:
- Отважусь... Но только бы не нарваться на фрицев.
Дед вышел из хаты. С ним - Николай. Вначале я спокойно сидел в доме, но потом не выдержал: вышел на улицу и, приготовив автомат, стал ждать.
Минут через пятнадцать я увидел три приближающихся силуэта.
Вскоре передо мной предстал высокого роста, чернявый, подтянутый поручик в кожаном пальто.
- Михаил Михайлович Павлович, поручик словацкой армии, - четко на русском языке с небольшим акцентом произнес офицер.
- Командир партизанской разведки капитан Пашуков, - представился я.
Когда мы познакомились, вошли в хату и сели за стол, Ахремчик вопросительно посмотрел на меня и, поняв, что разговор будет конфиденциальным, вышел в сени.
Михаил Павлович оказался человеком общительным. Из разговора с ним я понял, что он, как и многие его однополчане, давно хотел встретиться с советскими партизанами и предложить им возможную помощь.
О себе он сказал, что командует отдельным автобатальоном. Родился в словацкой деревне Мерошице. Там живут его мать, отец, сестры. Они занимаются виноградарством и садоводством.
Павлович также сообщил мне, что в Козинках находится 2-я словацкая стрелковая дивизия и два полка эсэсовцев.
Встреча наша затянулась до трех часов ночи. Стало светать, мне и Николаю нужно было уходить. Мы договорились с Павловичем, что он будет собирать необходимые нам сведения и передавать их через деда Ахремчика. Я пожал ему руку на прощание и сказал:
- Ну, Михаил Михайлович, до следующей встречи!
Он задержал мою руку:
- Вы знаете, товарищ Пашуков, мне бы хотелось с группой своих солдат немедленно перейти к вам и действовать вместе с вами.
Я сочувственно ответил, что понимаю его желание, но помочь осуществить его не могу.
- Вы, дорогой товарищ Павлович, нам окажете большую помощь, если останетесь среди гитлеровцев. Делайте вид, что вы верно служите им, чтобы на вас не пало подозрение о наших связях.
В течение июля я двенадцать раз встречался с Михаилом Павловичем. Однажды он сообщил мне, что на баржах из Киева по Припяти в Пхов прибудет карательный отряд эсэсовцев. Благодаря Павловичу мы точно установили, какое вооружение у прибывшего отряда карателей, сколько у них танкеток, пушек, пулеметов, с какой целью отряд перебрасывается на пристань Пхов. Цель была все та же - разгром полесских партизан. А как я уже рассказывал, в этом районе партизан было немало, здесь действовали Лельчицкая, Ельская, Мозырская бригады, бригада "Советская Белоруссия", Туровский отряд и другие. Они наносили ощутимые удары по гитлеровцам. Поэтому фашисты решили блокировать все заприпятское Полесье, загнать партизан в Пинские болота и единым махом уничтожить.
Павлович с тридцатью словацкими солдатами и три эсэсовских офицера с двадцатью рядовыми получили задание подготовить причалы к приему барж с карателями.
Обо всем этом я подробно информировал Москву, и Центр очень заинтересовался поручиком Михаилом Павловичем.
"Гороховое пюре"
А дальше события развивались так.
Когда караван барж с фашистами стал приближаться к Пхову, в небе неожиданно появилось двенадцать краснозвездных самолетов. Летчики отчетливо видели длинный караван вражеских судов. И какова была наша радость, когда точными бомбовыми ударами были отправлены на дно несколько барж и катер.
А в довершение всего рота партизан Мозырской бригады из засады на берегу реки стала расстреливать барахтающихся в воде эсэсовцев. Около сотни эсэсовцев, как передал Павлович, тогда нашли себе могилу на дне реки.
Когда бы мы ни встречались с Павловичем, мы получали от него очень важные сведения. Он, например, сообщил, что в городе Петрикове 14 июля 1943 года была открыта школа по подготовке шпионов. После окончания школы агентов засылали в партизанскую зону.
Школа шпионов находилась в бывшем здании раймилиции. Партизаны разгромили шпионское гнездо.
В те летние дни среди населения Полесья неожиданно вспыхнул тиф. Вымирали целые семьи. Перед партизанскими командирами и медиками встала серьезная проблема. Была предпринята попытка по возможности изолировать больных. Но это не помогло, зараза продолжала распространяться.
