Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
На эти лодки смотрели как на дар небесный, они и их командиры были весьма популярны среди подводников. Фон Вильямовитц-Меллендорф командовал лодкой еще в Великую войну и оказался одним из немногих офицеров, делавших это и во Вторую мировую войну. 80-90 процентов лодок, действовавших в Карибском море, приходили заправляться к фон Вильямовитцу-Меллендорфу, а также к другим танкерам, которыми командовали Шорн, Штибер, Фове и Вольфбауэр. Нет никакого сомнения, что без них карибская кампания лишилась бы своей остроты.
В апреле в движении конвоев на юг наступило затишье, совпавшее с периодом полнолуния. Лишь 8 мая обнаружили конвой, сильно охраняемый, идущий близко к берегу, что делало условия для атаки весьма трудными. Но в то время как Шурену на «U-564» и Кремеру на «U-333» удалось потопить вместе дюжину судов, остальные четырнадцать командиров, рассеявшиеся на пятьсот миль вдоль берега, едва достигли такого результата на всех.
Американские суда теперь регулярно ходили в конвоях, плотно охраняемые эсминцами и другими патрульными кораблями, при сильном прикрытии с воздуха. Корабли эскорта набрались опыта и атаковали теперь более грамотно. Три лодки – треть сил между Галифаксом и мысом Хаттерас – стали жертвами эскортов. Это подводная лодка «U-215» под командованием Хекнера, «U-576» под командованием Хайнике, погибшая со всей командой, и «U-701» под командованием «смелого Дегена», [81] как его звал Дениц; сам Деген и часть его команды попали в плен.
В целях избежания дальнейших жертв всем лодкам было приказано удалиться из района непосредственной близости к мысу Хаттерас. Полгода «морские волки» опустошали эти места, ставшие последним пристанищем сотен судов, что было помечено плотными пучками золотых булавок на карте в оперативном зале штаба. И вот впервые за полгода вокруг мыса Хаттерас воцарился мир, а лодки ушли дальше в Карибское море, где условия для атак оставались пока еще благоприятными. Прямым результатом оказался тот факт, что вскоре на каждую из девяти лодок, действовавших в Мексиканском заливе, в районе Багамам, Наветренного пролива, южнее Кубы вплоть до Юкатанского пролива, Кюрасао, Арубы, Тринидада и берегов Гвианы пришлось по шесть поптопленных судов. Здесь противник был захвачен врасплох, подводные лодки не заметили никаких признаков регулярного патрулирования с воздуха или охраняемых конвоев.
Эти успехи вдохновили Деница снова поднять вопрос о высвобождении лодок, оперировавших на Крайнем Севере, по крайней мере на летние месяцы, чтобы они усилили операции в Атлантике. Но германское адмиралтейство отвергло его аргументы о том, что каждое потопленное судно на западе означает, что одним судном груза будет меньше на Восточном фронте. Адмиралтейство пошло дальше, утверждая, что лодки в Арктике делают жизненно важную работу, выслеживая конвои, против которых проводят операции самолеты люфтваффе. Дениц был близок к отчаянию. Немецкие флотские статистики подсчитали, что ежемесячно следует топить не менее 700 000 тонн, чтобы только быть на уровне производственных возможностей судостроения Союзников, и если только превзойти эту цифру, то грузовое судоходство Союзников будет сокращаться. Однако адмиралтейство предлагало игнорировать тот богатый урожай, который мог бы быть собран на западе и «хранить» двадцать лодок в арктическом «леднике».
В середине мая правительство маршала Петэна [82] узнало, что существует вероятность нападения американцев на Мартинику. Воды в районе города Фор-де Франс все время патрулировали легкие американские корабли и летающие лодки. Вишистское правительство не могло полагаться на команды французских военных кораблей и грузовых судов в порту Фор-де-Франс и подозревало, что они могут перейти на сторону противника.
Хартенштайн на «U-156» и Цан на «U-69» получили приказ наблюдать за оказавшейся под угрозой французской колонией и атаковать американские корабли, а также те французские транспортные суда, которые попытаются перейти к противнику. «U-156» пришла в заданный район в полнолуние, и луна светила так ярко, что ни о минуте темноты и думать было нечего, и Хартенштайн был вынужден оставаться в подводном положении и днем и ночью, за исключением минимума в четыре часа, в течение которого ему нужно было заряжать батареи. Люди ворчали и исходили потом, потому что жара на лодке становилась нетерпимой. После семи суток пребывания на позиции – и 120 часов под водой – Хартенштайн вынужден был радировать, что достигнут предел терпения, и немедленно перевели в другой район.
Дениц к этому времени был уже не в Керневеле. Британское нападение в начале года на Сен-Назер послужило причиной прямого приказа Гитлера перевести штаб подводного флота в Париж, и Дениц разместил свой командный пост на авеню Марешаль Монури.
Радиограмма от Хартенштайна заставила задуматься Деница. Хартенштайн был одним из его лучших офицеров, и такой человек неспроста жаловался на предел терпения. Но в тех водах приходилось бороться не только с жарой. Почти одновременно с радиограммой Хартенштайна пришло известие о неудачной попытке трех лодок, направлявшихся к бразильским берегам, атаковать конвой в западноафриканских водах. Оказалось невозможным следовать за конвоем при постоянном давлении со стороны охранения с моря и воздуха. Времена здорово изменились по сравнению с тем же периодом прошлого года, когда в тех же водах появились «U-105» и «U-106».
* * *
Витте на «U-109» находился на задании у берегов Венесуэлы и собирался брать курс на базу, поскольку израсходовал все торпеды и почти все снаряды. Его 37-миллиметровая пушка вышла из строя, а кондиции оставшихся 20-миллиметровых патронов были сомнительными, после того как подвергся атаке глубинными бомбами.
Через два дня пути к дому с приходом сумерек увидели большой танкер. Витте решил всплыть и поджечь танкер оставшимися снарядами. Третий выстрел пришелся прямо по мостику, следующие тоже попадали в танкер, но мало какие снаряды взрывались: на них оказали воздействие взрывы глубинных бомб. Танкер огнем не отвечал. На лодке поймали его сигнал: «Садлер» [83] атакован подводной лодкой» – и позиция судна. Сразу после этого на воду была спущена первая шлюпка. Судно потеряло ход, от него отошла спасательная шлюпка. К его пушке никто не подходил. За первой шлюпкой последовали еще три.
– Подожгите мостик, – приказал Витте.
Опять загремели выстрелы, и они возымели действие: в воздух полетели осколки, гнулся металлические, скоро мостик закрыло огненной завесой. Стреляли до последнего снаряда. Потом стали ждать, пока не танкер не затонет. Час ждали, второй. Танкер горел, но тонуть и не думал, даже осадку не изменил. Время шло, приближался рассвет, и Витте приказал высадиться на танкер группе уничтожения и стал с нетерпением ждать. Наконец группа вернулась, возглавляемая старпомом, который держал под мышкой подарки – бутылки виски и джина из запасов танкера. Потом прозвучали четыре глухих взрыва, и танкер стал погружаться кормой. Медленно и величественно его нос поднялся над волнами, корпус встал вертикально и затем тихо и спокойно ушел под воду.
* * *
История этого периода войны в Карибском море и Мексиканском заливе полна такими операциями, когда артиллерийские атаки, хитрость и внезапность помогали топить суда и побольше и с более сильным вооружением, чем упомянутый танкер «Садлер».
К концу июня впервые стало заметным снижение интенсивности судоходства в Карибском море, в то время как патрулирование с воздуха усиливалось. Наконец пришли и первые сообщения о передвижении судов в составе конвоев – в районе Тринидада, Больших Антильских островов, в район Юкатанского пролива. Только в Мексиканском заливе продолжали ходить одиночные неохраняемые суда. В соответствии с принципом брать там, где легче, подводные лодки были постепенно выведены из других районов, за исключением урожайных неизменно полей вокруг Тринидада. Не то чтобы противолодочная оборона у американских берегов стала слишком сильной, просто конец самостоятельного передвижения транспортов и введение конвойной системы сделали невыгодным посылать подводные лодки в такую даль, и таким образом «морские волки» постепенно вернулись в Атлантику.
