Спартак - Лесков Валентин Александрович

— Посмотрите! Вот странная игра — она плохо кончится.

Обезьяны сказали:

— Что тут дурного? Баран заигрывает с женщиной.

Старый вожак ответил:

— Я на свете много прожил, всего навидался. Добром такое не кончится. Надо уходить отсюда поскорее.

— Зачем?! — закричали недовольные обезьяны. — Что нам за дело до барана? Мы здесь давно живем. Нам здесь нравится. Фруктов много, вода отличная. Нет, мы не уйдем отсюда.

Вожак возразил им:

— Я ваш владыка. Моя обязанность заботиться о вас, ваша — подчиняться. Но если вы не хотите уходить, я удалюсь с женами и детьми один. А тот из вас, кто хочет добра себе, пусть следует за мной. Беда совсем неподалеку!

В тот же день с женами и детьми старый вожак удалился. А обезьяны сказали:

— Старик от дряхлости выжил из ума. Изберем себе нового царя.

И они избрали себе в вожаки того молодого, который оспаривал власть у старика. Прошло три дня. А на четвертый баран, вновь идя по улице с женщиной, вдруг бросился на нее и рогами припер к стене. Она стала кричать: «Спасите! Он меня убивает!»

На крик из соседнего дворика выскочил мальчик с головней, взятой из очага, и ударил барана по спине. На баране загорелась шерсть. В страхе тот понесся к себе — а он являлся царским бараном, — в ужасе вломился в стойло слонов, поджег имевшийся там тростник и все стойло. Слоны начали реветь и метаться. Пока прибежали погонщики, освободили их от цепей и вывели на волю, многие слоны получили тяжелые ожоги. Царь, узнав о случившемся, очень рассердился — слоны были его любимцами. Он позвал к себе главу погонщиков и, задыхаясь от злобы, спросил:

— Что сделали с проклятым бараном? Он заслуживает самой лютой казни!

— Мы убили его, о владыка! — отвечал трепещущий погонщик.

— А как быть теперь со слонами? — спросил царь. — Чем их вылечить?

— Надо мазать слонов обезьяньим жиром, — отвечал глава погонщиков. — Это верное средство. Пошли воинов на охоту, владыка.

Царь согласился и послал в лес отряд воинов-лучников. Те явились на соседнюю гору, внезапно напали на обезьян и стали засыпать их стрелами. Обезьяны пришли в ужас, видя, как гибнут их жены и дети.

— О, люди! — жалобно закричали они. — За что вы истребляете нас так жестоко?! Мы никого не обидели! Не трогали ваших посевов и фруктовых деревьев! Много лет мы мирно живем на нашей горе. За что нам такое несчастье?!

Предводитель воинов с дорогой серьгой в ухе коротко рассказал обезьянам историю о женщине, баране и слонах, передал им приказ своего царя. Тогда обезьяны совсем пали духом, а новый вожак со стоном сказал:

— Нашу участь мы вполне заслужили! Мы не послушали старого вожака, умудренного большим опытом жизни! И вот теперь расплата!

— Мораль притчи, соратники, какова? — спросил Спартак притихнувших спутников. — Как говорит один из поэтов:

Можно сказать также и иначе: когда нечто ужасное для всех совершилось, не помогут уже ни раскаяние, ни скорбь, ни горестные вопли. Недаром говорится:

Существует и другое полезное изречение. Оно гласит:

Во все время этого рассказа Крикс несколько раз менялся в лице. Наконец он воскликнул:

— Тогда, я вижу, и мне придется вам кое-что рассказать!

Все дружно сказали:

— Расскажи, о доблестный Крикс!

И Крикс начал так:

— Повесть моя, — сказал он, — дошла ко мне от далеких предков. Рассказывают ее наши старики. Жил, как говорят, некогда один праведник. Однажды отправился он в прекрасную рощу на прогулку. Там увидел он сидящего на дереве удода. А неподалеку, у ручья, дети устраивали силки.

— Братец удод! — сказал праведник. — Плохое место избрал ты для отдыха. Тут можешь ты угодить в силки.

— Зря дети стараются! — щелкая клювом, промолвил удод. — Ничего у них не получится. Я смышленый, сообразительный, много повидал, познал жизнь. Я умею разрешать труднейшие вопросы! Меня не провести! Иди спокойно, святой человек!

Праведник покачал головой в великом сомнении и двинулся дальше, сказав самому себе:

— Только совет — дело советчика!

Дети тщетно сидели в засаде несколько часов. А удод всячески дразнил их, омывая перья и крылья в прозрачной воде ручья, подлетал к силкам, хлопал крыльями и возвращался назад, на дерево.

Наконец дети потеряли всякую надежду, забрали свои силки и ушли. Удод тем временем проголодался. Увидев, что из силков выпали зерна приманки, он решил подобрать их, подлетел к ним без всякого страха… и попал в один случайно забытый силок! Как он ни бился, ничто не помогало. Тогда удод сказал себе:

Он закрыл глаза и приготовился к смерти. Но на счастье его, праведник, совершив прогулку, возвращался назад той же дорогой. Увидав своего знакомца в беде, он поспешил ему на помощь, разорвал петли силка и стал упрекать, говоря:

— Ты пренебрег советом друга и едва не погиб позорной смертью!

Удод признал свою вину и сказал:

— Разве ты не знаешь, великий святой, что бесполезно остерегаться Рока?! Что никак невозможно противостоять Судьбе?! Когда она тебя настигнет, знания и сила становятся бесполезны, даже самая мудрая птица не минует силков! Сказано поэтом:

И другим поэтом сказано:

— Да, — заключил Крикс свою притчу, — верно сказано, и я с тем согласен: «Когда настигнет судьба, то и у мудрого зрение слепнет!»

Все спутники двух вождей переглянулись: каждый понял, что притчи Спартак и Крикс рассказывали не всем, а друг другу. Дальнейшую часть пути проделали молча: каждому было над чем подумать.

К полуночи отряд прибыл на место: в прекрасный дубовый лес, полный спелых желудей, усыпавших всю землю под деревьями, — величайшей отрады свиней.

Погонщики сняли с мулов поклажу, поставили шатры, устроили становище. Крикс выставил положенное охранение и послал разведчиков еще раз обойти окрестности. Потом все участники охоты вооружились и, разделившись на два отряда — охотников и загонщиков, — отправились к тому месту, куда кабаны выходили на кормежку.

Ночь была прекрасной. Полная луна серебристым мягким светом заливала все вокруг. Легкий ветерок слегка волновал листья на высоких деревьях.

Крикс, Спартак и часть их товарищей — охотники — разместились за деревьями в засаде, остальные — загонщики — оцепили со всех сторон лесок, включая часть озера, к которому кабаны ходили пить и купаться. Засады разместились, принимая во внимание ветер, прекрасный слух и обоняние диких свиней (запах человека они улавливают на расстоянии в 500—600 шагов). В полном молчании все слушали ночную тишину, резкие крики каких-то ночных птиц, изредка проносившихся в вышине, легкий шелест листвы от порывов ветра, отдаленную возню мелких ночных животных, вышедших на охоту…