Год 1942 - Ортенберг Давид Иосифович

- Сиди пока в Москве, в редакции...

В общем, я понял, что цепочка замкнулась на Ставке и, как позже узнал, сам Жуков туда "стучался", предлагая остановиться и закрепиться на завоеванных рубежах.

Однако в редакции нам не сиделось. Решил заглянуть в Генштаб, к Бокову. Военком Генштаба мне прямо сказал: январскую директиву Ставки никто не отменял, она действует, более того, совсем недавно, 20 марта, Верховный вновь потребовал от Жукова и Конева энергичных действий, чтобы разгромить ржевско-вяземскую группировку противника.

Главные события должны были развернуться в районе Ржева. Сразу же под Ржев выехали наши корреспонденты. Операция к этому времени уже закончилась. Наши войска продвинулись немного вперед, но Ржев остался в руках противника. Ничего наши спецкоры не написали, так как об этой операции не было официальных сообщений. Молчали и мы, не напечатали ни обзорной статьи, ни даже репортажа.

* * *

Опубликована любопытная корреспонденция Н. Денисова "На ложном аэродроме". Он рассказал о том, как оборудована площадка с подобием посадочных знаков, как подсветкой наши бойцы подманивали вначале разведчика, а затем и бомбардировщиков противника. Читал материал и не мог про себя не отметить мужество спецкора. Конечно, Денисов мог бы побывать на ложном аэродроме днем, поговорить с командой и написать свою корреспонденцию. Но он поступил иначе.

Уже после войны Симонов, рассуждая о делах минувших, писал: "Требование редакции видеть как можно больше своими глазами было требованием верным и с точки зрения журналистской нравственности и самого качества материала. Мне это редакционное правило нравилось, и я стремился ему следовать".

Следовал этому правилу и Денисов, принявший вместе со стражей ложной полосы бомбовый удар на себя. Фугаски рвались рядом; стены у землянки, где они пережидали бомбежку, осыпались. Когда Денисов вернулся в редакцию, я его спросил:

- Ну, как там, жарко было в вашей землянке?

- Жарко не жарко, - ответил он. Печка не топилась, но холодно не было...

* * *

Два наших спецкора. Павел Крайнев и Василий Коротеев, прислали корреспонденцию о жизни Брянска под немецкой пятой. Коротеев до войны работал секретарем Сталинградского обкома комсомола, затем членом редколлегии "Комсомольской правды", а с первых месяцев войны - у нас. К нам Крайнов пришел на должность заместителя начальника международного отдела газеты. Знал хорошо японский и китайский языки. Эти его знания особенно понадобились газете в сорок пятом году, когда началось наше наступление на Востоке, а в те дни он работал корреспондентом на разных фронтах. Низенького ро ста, с пытливыми глазами, несколько замкнутый, он свое дело делал хорошо, хотя выступал в газете не часто. Но сегодня он вместе со своим коллегой отличился. Их корреспонденция была по-настоящему интересной.

Жизнь в Брянске походила на то, что было в других захваченных гитлеровцами городах - Орле. Харькове, о которых недавно рассказывали: те же бесчинства и злодеяния гитлеровцев, грабежи, пытки, расстрелы, виселицы. И неугасаемое, на против, все возраставшее сопротивление немецким оккупантам. Была здесь, однако, одна особенность. Вокруг - брянские леса, знаменитый партизанский край. Из леса в Брянск доставляли оружие. Лес укрывал и спасал жителей Брянска. Чтобы предотвратить уход населения, комендант города издал приказ: "Всем мужчинам от 16 до 60 лет ежедневно являться на регистрацию в полицию. Регистрацию проходить два раза в день - утром и вечером. Если кто самовольно уклонится от регистрации и уйдет из города, вся семья будет расстреляна". Узнав об этом, многие жители стали уходить в леса целыми семьями.

Немало примеров о тайной войне горожан с немецкими захватчиками привели спецкоры. Вот один из них. В местном театре труппа из четырех актеров по приказу немецких властей разыгрывала дурацкую пьеску на тему о поимке партизан, состряпанную каким-то прислужником гитлеровцев. Хотя публики было немного, тем не менее немцы радовались - спектакль подействует на тех, кто поддерживает партизан. Но на следующем представлении в тот момент, когда на сцене уже собрались расстрелять партизана, погас свет, с балкона посыпались листовки и кто-то крикнул:

- Скоро конец немцам! Партизаны здесь! Ждите Красную Армию!..

Поднялся переполох. Забегали гестаповцы. Когда включили свет, многие зрители успели разойтись и прихватить листовки. "Вам привет от брянских партизан, - начиналась она. - Смейтесь, товарищи зрители, над немецкой глупостью и не давайте себя запугать!"

Пьесу немцы больше не ставили...

* * *

Вчера Сергей Михалков принес стихотворение "В том краю, где ты живешь (Нашим детям)". Эти стихи, занявшие на полосе две колонки, с большим интересом и волнением читали не только дети. Они трогали и наших воинов. Я знаю, что они вырезали их из газеты и посылали домой. Приведу хотя бы небольшую выдержку, которая, думаю, даст читателю возможность почувствовать сюжетную заостренность стихотворения.

Прочитав стихи ныне, решил выяснить, вошли ли они в послевоенные книги Михалкова. Нигде не нашел. Правда, в стихотворении "Быль для детей" увидел несколько знакомых мне строк. Позвонил Михалкову.

- Какие стихи? - услышал я недоуменный вопрос.

- Ладно, - сказал я. - Встретимся, поговорим.

Встретились. Показал ему стихи, опубликованные в "Красной звезде". Он прочитал их и воскликнул:

- Не такие уж плохие... Жаль, что забыл о них...

Взял у меня один экземпляр и сказал: "Обязательно их включу в книгу".

В те дни Михалков работал в "Сталинском соколе", писал больше на авиационные темы, но душа детского писателя полыхала от негодования. Тогда-то он написал и принес нам свое сочинение. Вспоминаю, сколько редакция получила откликов на них от фронтовиков. Это были стихи о тех, кого они оставили дома, ради кого сражались.

Но и более поздние стихи - "Быль для детей" - тоже имеют свою историю.

В ноябре сорок третьего года Михалков был у Сталина. Обсуждали текст Гимна Советского Союза, одним из авторов которого был и Сергей Владимирович. Когда закончили разговор о гимне, Сталин попросил Михалкова прочитать свои стихи. Он прочитал "Письмо", адресованное фронтовикам и опубликованное в "Красной звезде" в октябре сорок первого года. Сталин выслушал и сказал:

- Эти стихи написаны в сорок первом году. А вы напишите с настроениями сорок четвертого года...

Что имел в виду Верховный, было ясно: наступил коренной перелом в войне, наши войска стремительно пошли вперед!

Так родилась "Быль для детей", которая публиковалась сразу в трех газетах - в "Правде", "Комсомольской правде" и "Пионерской правде". Конечно, мы жалели, что Михалков не дал и нам эти стихи, но свое сожаление я высказал ему только теперь.

* * *

Опубликована статья Эренбурга "Армия палачей". Илья Григорьевич был тем писателем, который мог в нескольких строках сказать так много и сильно, что иному потребовались бы страницы. Поводом для заметки послужил приказ Гитлера о выделении СС из состава германской армии. По сообщению немецких газет, СС были объявлены самостоятельной силой.