«Тысячелетний рейх» (реально просуществовавший всего 12 лет) впервые в истории организовал полномасштабный евгенический эксперимент на государственном уровне. Ни до, ни после сознательный отбор в популяции человека не проводился с таким размахом – все-таки возможностей у Гитлера было побольше, чем у Платона.
Однако германская Rassenhygiene – вовсе не изобретение гитлеровского режима. Сам термин принадлежит немецкому медику Альфреду Плетцу, который еще в 1895 г. четко определил задачи этой «науки». Он писал, что расовая гигиена «предполагает уничтожение слабых и недостойных индивидуумов во имя блага расы» {286}. Спустя 10 лет в Германии при непосредственном участии Плетца было основано «Общество расовой гигиены», члены которого (по большей части университетские профессора) озаботились «усовершенствованием качества германской нации путем роста рождаемости „высших“ немцев и ограничения рождаемости носителей наследственных заболеваний» {287}. После поражения страны в Первой мировой войне это течение завоевало огромную популярность, превратившись в откровенно экстремистский национализм {288}. Но до прихода Гитлера к власти многие евгенические проекты членов «Общества» оставались на бумаге, и лишь после 1933 г. расовая гигиена стала определяющим фактором государственной идеологии и «реальной политики» Германии. После прихода Гитлера к власти один из старейших членов общества с удовлетворением заметил, что вот теперь наконец-то наступит время, когда расовая гигиена будет в Германии воплощена в жизнь. Расисты могли быть довольны – сбывалась их тридцатилетняя голубая мечта {289}. Плетц, умерший в 1940 г., имел возможность на старости лет увидеть воплощение своих рекомендаций.
В 1930 г. один немецкий врач обнародовал перечень «социально непригодных» категорий населения: полные идиоты, слабоумные, тунеядцы, бродяги, нищие, бездомные, пьяницы, проститутки, душевнобольные, деклассированные элементы, преступники, а также больные туберкулезом. Все они были потенциальными объектами для расовой гигиены, и, как пишет немецкая исследовательница Ульрике Мозер, процитировавшая этот список, «национал-социалистам оставалось лишь подхватить уже существующую риторику» и предпринять конкретные действия {290}.
Появилось понятие Menschenzüchtung – в дословном переводе с немецкого «человеководство» (по аналогии с животноводством). В середине июля 1934 г. в Германии был принят закон «О предотвращении наследственно больного потомства». Жестким ограничениям подверглись межрасовые браки. Вовсю практиковалась принудительная стерилизация лиц, признанных «социально бесполезными». Такие действия по отношению к преступникам, алкоголикам, душевнобольным – не только стандартная евгеническая процедура, но и эффективный популистский жест в адрес общества, поддерживающего репрессии против маргиналов. «Научные» аргументы в пользу евгеники, которыми пользовались нацисты, должны были успокоить совесть нации.
Но не забудем, что в первой половине прошлого века аналогичная политика принудительной стерилизации применялась и в демократичнейших Скандинавских странах, и в Соединенных Штатах, причем с не меньшим энтузиазмом. Так, в США местное евгеническое общество предложило обширную программу стерилизации заключенных, общим числом до 400 000 в год (а всего – 15 млн!) {291}. Естественно, авторы проекта были убежденными ломброзианцами, уверенными в том, что преступные склонности закреплены генетически и горбатого только могила исправит. В «научных» обоснованиях и здесь недостатка не было.
Нацистов это не оправдывает, но помогает понять, как вообще оказалась возможной их политика «человеководства». А она была куда более последовательной, чем в других странах. Кроме отрицательной евгеники, для которой и проводилась принудительная стерилизация, национал-социалисты занялись еще и положительной. Была поставлена цель: вывести нового, в полном смысле слова породистого человека нордической расы. Государство прилагало все усилия, чтобы, совсем по Платону, лучшие арийские девы доставались лучшим арийским юношам. Для таких пар предусматривалась специальная финансовая помощь, возраставшая с каждым новым родившимся у них дитятей. Генрих Гиммлер – опять-таки совсем по Платону – побуждал членов СС иметь как можно больше потомства от «расово предпочтительных» женщин, неважно, замужних или нет {292}. По его указанию в 1935 г. была создана организация «Исток жизни» (Lebensborn), занимавшаяся помощью молодым арийским матерям. Для выхаживания и воспитания «расово ценных» детей открыли целую сеть комфортабельных родильных домов и приютов. Личный пример молодым арийцам подал и Йозеф Геббельс, ставший за пять лет отцом четверых детей.
Европейской цивилизации понадобилось пройти через весь ужас Второй мировой войны, чтобы осознать опасность и безнравственность евгенических мероприятий, проводимых под эгидой государства и с самыми благими намерениями. На это ушли годы. Но и после войны не все страны спешили отказаться от насильственной стерилизации «малоценных» и «вредных» индивидуумов, продолжая умножать число человеческих трагедий. Печальную известность получил случай гениального английского математика Алана Тьюринга, одного из «отцов кибернетики», которого в 1952 г. подвергли химической кастрации как гомосексуала.
⁂
Нелегко дать евгенике однозначную историческую оценку. Современный историк видит в ней причудливую смесь истины и заблуждений, правильных решений и аморальных предписаний. Например, в 1920-е гг. Норвежский институт расовой гигиены рекомендовал:
Обособление дефективных, эпилептиков, привычных алкоголиков и преступников; стерилизацию таких лиц; включение в школьные программы разделов биологических и гигиенических наук; реформу налоговой системы в пользу материнства и многодетных семей; борьбу против расовых ядов (алкоголя, сифилиса и пр.); запрещение браков между лицами, принадлежащими к резко отличным друг от друга расам {293}.
Борьба с алкоголизмом и расовая сегрегация в одной обойме… Сейчас это сочетание выглядит дико, но 100 лет назад казалось и прогрессивным, и строго научным. Некоторые из крупнейших генетиков того времени не считали зазорным подписываться под евгеническими программами, участвовать в работе обществ по «улучшению популяции».
В сентябре 1939 г., всего две недели спустя после начала Второй мировой войны, в научном журнале Nature было опубликовано письмо, которое подписали 23 ведущих биолога Англии и США. Оно называлось «Социальная биология и улучшение популяции» {294} и вошло в историю как «манифест евгеники» (хотя вместо слова «евгеника» в нем использован термин «генетическое улучшение»). Его авторы осуждали расистские предрассудки, призывали к экономическому и социальному равенству, уничтожению классовых привилегий. В спокойном академическом тоне они предлагали целую серию мер, которую мы сейчас бы назвали осознанной демографической политикой: контроль над рождаемостью, поддержка матерей, легализация абортов и контрацепции. Стерилизация допустима исключительно на добровольной основе. По форме и содержанию этот манифест имел мало общего с нацистским «человеководством», но и тут и там в основе лежало одно и то же упование на мощь искусственного отбора, способного породить «нового человека». Правда, если целью нацистов было культивирование «нордических» расовых добродетелей, то ученые-генетики мечтали о человеке будущего как о не только более здоровом физически, но и более интеллигентном и более альтруистичном, чем люди нынешние. Они верили, что если подойти к делу ответственно, то за несколько десятилетий «мудро направляемого» отбора можно реально добиться ощутимых сдвигов. Кто в современном мире может осуществить такое? Только государство, вооруженное научным знанием, вкладывающее средства в изучение наследственности человека.
