Джон Рональд Руэл Толкин. Письма - Толкин Джон Рональд Руэл

Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 176

Не знаю, понятно ли я выражаюсь. Но думаю я, в нашей власти, как членов Тела Христа, делать такие подарки с пользой. Простейший случай: если человек украл у меня какую-то вещь, тогда я перед лицом Господа объявляю ее даром. Это, конечно же, очень простой способ воспользоваться несправедливостью и вытащить жало, но не в этом состоит прямая цель (иначе оно бы не срабатывало); мне представляется очень даже вероятным, что подобный подарок влияет на положение виноватого перед лицом Господа, и в любом случае в любом искреннем желании «простить» желание, чтобы все так и вышло, должно присутствовать. Чудесно было бы, представ на суд Божий, чтобы ответить на бесчисленные обвинения в грехах против братьев своих, внезапно обнаружить, что многие из них вообще против тебя не выдвинуты! А вместо того ты причастен к добру, рожденному из зла. А для дарителя это обернется не меньшим чудом. Вечное взаимодействие облегчения и благодарности. (Но виноватый должен сожалеть о содеянном. В противном случае, я полагаю, в кошмарном царстве рока раскаленные угли станут жечь нестерпимо.)

(А что случится, если виноватый искренне раскаивается, но пострадавший глубоко озлоблен и наотрез отказывает в «прощении»? Что за ужасная мысль — она любого удержит от риска причинять подобное «зло» без нужды. Разумеется, власть милосердия лишь передается другому и всегда осуществляется Высшей Властью, при нашем содействии или без такового. Но ведь радости и исцеление через содействие непременно будут утрачены?)

Пока я обо всем об этом размышлял, мне тут попался отрывок насчет очаровательных отношений между Дж. М. Хопкинсом и его «другом по переписке» каноником Диксоном. Эти двое изголодались по «признанию». Бедняга Диксон, чья «История англиканской церкви» (и стихи тоже) удостоилась лишь беглого взгляда, и Хопкинс, недооцененный в собственном ордене. X., похоже, отчетливо сознавал, что «признание» с некоторой долей понимания в этом мире — непременная составляющая авторства, а отсутствие такового — страдание, отличное от простого желания насладиться славой и хвалой (даже когда с ним и смешано). Диксон был просто потрясен тем, что его оценил Хопкинс; кроме того, его очень растрогали слова Берн-Джонса (сказанные X., который их и процитировал), что «на самом деле трудишься для одного-единственного человека, который, возможно, сумеет тебя понять». Но потом X. усомнился, понимая, что надежда Берн-Джонса в этом мире тоже может не сбыться, столь же легко, как надежда на широкую популярность; вполне вероятно, что художник (подобно Нигглю) трудится ради того, что будет полностью уничтожено: картина ли сгорит, или почитателя постигнет безвременная кончина. И он подводит итог: единственный справедливый литературный критик — это Христос; он восхищается дарами, которыми Сам же и наградил, больше любого человека. Так давайте же «bekenne either other to Crist». Господь тебя храни.

Я пишу потому лишь, что мне легче высказать вот так все, что я хочу высказать на самом деле. Если слова мои глупы или кажутся таковыми, так когда они не сработают, меня рядом не будет. (Мои ремарки шепотом чаще всего вызваны чистой воды малодушием и опасением, что общее собрание меня высмеет.)

Отвечать на это письмо не нужно. Но что до тебя: покойся в мире — насколько я «критик» поведения. По крайней мере, ты — the fautlest freke[220]

из всех, кого я знаю. «Шумность», сказал ты?[221]

Нет! Это по большей части лишь слух, распускаемый Хьюго самозащиты ради. Если слух этот основан хоть на чем-нибудь (в его глазах), так лишь на том, что из шума родится шум. В твоем присутствии и под твоим председательством мы ограждены от раздоров, недоброжелательства, клеветы и беспочвенных обвинений. Вне всякого сомнения, как говоришь ты, я, как член братства, обладаю правом критиковать, ежели мне угодно. Но я нескоро позабуду о видении ран; и сам намерен от опрометчивых порицаний воздержаться. Право слово, я вовсе не считаю, что ценная «критика» обычно обретается с пылу с жару, на месте; в тот момент слишком много к ней подмешивается первой реакции. Давайте послушаем еще раз — запасшись терпением. И позволь смиренно попросить тебя принести OHEL — ничего не стыдясь.

Но предупреждаю: если ты заставишь меня заскучать, я отомщу. (Долг инклинга — скучать с готовностью. Привилегия инклинга — при случае выступать в роли зануды.) Порою я придумываю и пишу много чего помимо стихов и романов! Глядишь, отплачу той же монетой! В конце концов, если наш любимый и глубокоуважаемый доктор излагает перед нами проблемы земли как динамо-машины, я в силах придумать и представить его вниманию проблемы, не менее запутанные, хотя и масштабом помельче, хотя бы ради злорадного удовольствия полюбоваться на Хьюго (буде таковой случится), который, слегка разгоряченный алкоголем, изображает способного ученика в классе. Но Господь спаси вас всех! Не вижу необходимости упражняться в снисходительности по отношению к любому из вас — разве что в крайне редких случаях, когда сам я устал и вымотан; вот тогда меня раздражают и просто шум , и грубость. Но я еще не настолько дряхл (и не настолько утончен), чтобы данное состояние стало постоянным. И шума мне частенько хочется. Не знаю звуков более отрадных, нежели, явившись в «П. и М.»[222]

, заслышать гул и гвалт, зная, что можно окунуться в них с головой.

Твой, Дж. Р. Р. Т.

Как видишь, я почти неделю выжидал, прежде чем это отослать. Перечитав письмо, я не нахожу, что оно способно причинить вред. В любом случае отправляю, чтобы ты не подумал, что мое отсутствие на последних «инклинговских» встречах как-то с этим связано. Я пропустил три: одну— поскольку отчаянно устал, другие — по домашним обстоятельствам; последнюю — потому что моя дочка (благослови ее Господь! она-то всегда помнит о четвергах!) в тот вечер вынуждена была отлучиться.

114 Из письма к Хью Броугану 7 апреля 1948

Броуган, на тот момент — школьник, написал Толкину, расхвалив «Хоббита» и попросив более подробных сведений об описанном в книге мире.

Я рад, что «Хоббит» вам понравился. Собственно говоря, я вот уже десять лет пишу еще одну (более длинную) книгу про тот же самый мир и исторический период, из которой, по меньшей мере, можно узнать все о Некроманте и копях Мории. Вот только проблемы с написанием последних глав и дефицит бумаги пока что не позволяют ее опубликовать. Надеюсь закончить ее хотя бы в этом году; и, конечно же, извещу вас заранее. Я давным-давно написал (и год назад сдал корректуру) еще одну (коротенькую) книжку о несколько ином времени: «Фермер Джайлс из Хэма». Не знаю, что, помимо проблем с бумагой, задерживает ее выход; думаю, она появится этой осенью или зимой. Но любопытства касательно мира более древнего она не утолит. Боюсь, в обычных справочниках вы никакой информации на этот счет не найдете; все материалы у меня, а издатели издавать их отказываются. Что вам на самом деле нужно, так это «Сильмариллион», каковой по сути своей — история эльдалиэ (или эльфов: перевод не очень точен), начиная с их появления и до Последнего Союза и первого, временного низвержения Саурона (Некроманта): а оттуда до эпохи «Хоббита» уже рукой подать. Пригодились бы также кое-какие карты, хронологические таблицы и начальные сведения о языках эльдар (эльфов). У меня, конечно же, все это есть; все это известно в узком кругу, куда входят мои сыновья (все они некогда учились в Дрэгон-Скул [223]

). Если удастся выкроить время на то, чтобы как-нибудь скопировать их все или хотя бы часть, скажем, на машинке перепечатать, а ваш интерес к этой малоисследованной области доисторического периода еще не угаснет, часть материалов я вам предоставлю.

115 К Катерине Фаррер

Миссис Фаррер, по всей видимости, выразила желание прочесть «Сильмариллион» и связанные с ним рукописи.

Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 176