Валерий Харламов - Макарычев Максим Александрович

«Встречались десять-пятнадцать игроков из разных команд на улице Горького у ресторана “Якорь”. И говорили: “Сегодня у нас выходной день. Следующая игра через неделю. Давайте устроим праздник. Какая сегодня будет первая струя — шампанское или вино? А может быть, водочка”. Начинали с шампанского. По нарастающей. И пили одно шампанское. Рассчитываемся на эники-беники: на кого выпадет, тот и платит. Выпадало на какого-нибудь одного игрока. Он платил в первом заведении. Потом заходили в следующий ресторан. Тот, кто платил, уже вне игры, больше не рассчитывается. И таким образом шли до конца улицы Горького, заходя во все попутные заведения. Кто уже не мог идти, вызывали такси, шоферу давали записку с адресом, и человек уезжал», — вспоминал Валерий Васильев в интервью для документального фильма о Валерии Харламове.

«Эти походы или “винные струи”, как говорил Валера Васильев, у нас были легендарными, — улыбаясь, вспоминал в беседе двукратный олимпийский чемпион Владимир Лутченко. — Были для нас большим праздником. Мы, армейцы, и динамовцы всё время жили на сборах, нас выпускали домой, естественно, сразу же стремились встретиться. Мы, армейцы, а от динамовцев Сашка Мальцев, Валерка Васильев, Юра Репс, другие ребята. В игре мы могли быть противниками. После игры мы общались тепло, по-дружески. И на природу выезжали. И в рестораны. В столице обходили заведения не только на нынешней Тверской. Мне тогда квартиру на Калининском проспекте дали (ныне — Новый Арбат), помог Анатолий Владимирович Тарасов после двух титулов чемпиона мира. Дверь, я вам скажу, в нее никогда не закрывалась, хотите верьте, хотите нет. И вот однажды динамовцы намекают, мол, пора. Что-то давно не встречались. Сами понимаем, как-то мы засиделись на сборах. А у нас матч на кону со “Спартаком”. Говорим Боре Михайлову: “Сходи, спроси у Тарасова, может, отпустит нас на побывку”. До Тарасова не дошел, дошел до Кулагина. Ну, Борис Палыч и говорит: “Вот завтра выиграете, дам вам два дня на разграбление города!” В то время мы даже не знали, что такое премия. Мы же армейцы. Отпустили на два дня, уже счастливы были по самые уши. Но и задача в то время одна была. Только победа. Только первое место. Пришлось выигрывать у “Спартака” без вопросов. Вот тогда и устроили с динамовскими поход. От пивбара “Жигули” в начале Калининского до самой “Метелицы” с посещением всех заведений по пути. И потом с заходом на Садовое кольцо. В лабиринт, как мы говорили. Но без экстремизма, по чуть-чуть. Для нас главное было не в количестве выпивки. А в общении, юморе, веселье, оттого, что молодые и вся жизнь впереди. Были свои дозы юмора, веселья, алкоголя».

«— Шампусика у нас было море, — признавался в беседе Александр Мальцев. — В паузах между играми, когда давали выходной, собирались наверху улицы Горького, нынешней Тверской. И шли вниз. Так легче было. От Белорусского вокзала до Красной площади.

— По прямой?

— Зачем по прямой. Наискось. Перебежками. — Непонятно, говорит ли Александр Николаевич правду или шутит, как умеет и любит. — Дорогу переходили туда-сюда, там, где были заведения. Брали бутылку шампусика. Было нас обычно человек шесть-восемь. Два Валеры: Харламов и Васильев, игроки из разных московских команд. Иногда к нам присоединялись актеры и спортсмены. Дружба между спортсменами и артистами в 70-е годы была крепкой, искренней, прочной. Много в одном кафе и ресторане не пили. Бутылку шампусика на всех. По пятьдесят шесть грамм.

— Почему по пятьдесят шесть грамм? Обычно в компаниях говорят: пьем по пятьдесят капель, — интересуюсь я.

— Это было нашим старым добрым выражением, проверенным паролем, поговоркой, — улыбается Мальцев».

Любили игроки и «подколоть» родственников. «Помню, как в начале 1970-х годов в СССР только-только появились парики. И одними из первых в Москве их раздобыли Валерка и Саша Мальцев. Надели они их, подходя к нашей квартире, и позвонили в дверь. Мама открыла и обомлела. Стоят какие-то длинноволосые парни. Валера ей сказал: “Мама, это же мы с Сашей”. Мама была настолько потрясена, что ответила ему что-то в запале на испанском. Вообще, он ее иногда сильно разыгрывал. Придет после игры, зайдет в квартиру и хватается то за руку, то за сердце. Стонет: “Ой-ой”. Мама подойдет к нему: “Валерочка, что с тобой? Тебя опять на льду ударили?” А Валера распрямится — и как затянет: “Ой, цветет калина в поле у ручья, парня молодого полюбила я”», — вспоминала Татьяна Харламова.

Веселились молодые чемпионы здорово, с юморком. Но, как сейчас говорят, действительно «без экстремизма», с шутками да прибаутками. Мальцеву принадлежит легендарная фраза: «Мы пили, но мы и играли». А кто не верит, пусть, как говорится, «посмотрит на табло». На огромное количество титулов, завоеванных этими легендами.

Их любила вся страна. Парни брали пример с этих мужественных атлетов, девушки мечтали о том, чтобы у них были такие кавалеры, как эти славные чемпионы.

«Когда после игры мы выходили на улицу, нас всегда ждало огромное количество болельщиков. А когда выходил Харламов — это было не передать словами. Он был самым популярным. Тем более он никому не отказывал в автографе, никому не говорил: “Мне некогда, я сейчас пойду”. Тогда не было бандюков, никто не вел себя по-хамски. Да, мог подойти подвыпивший человек. Валера очень доброжелателен был и к таким, мог с ними выпить, и человек был счастлив оттого, что Харламов с ним поговорил», — вспоминал Сергей Гимаев.

«Популярность у хоккеистов тогда была сумасшедшая. Поклонницы везде стояли, их ждали. Вот, например, идут ребята с тренировки или игры, а там стоят, уже их ждут девочки прямо в шеренгу. Перед игрой их встречали. Как сейчас певцов встречают, так тогда их встречали. Они всегда подъезжали чуть пораньше, но девочки уже там стояли. Валера, несмотря на такое внимание и девичью навязчивость, им никогда не хамил, не грубил, всё говорил: “Девчонки, подождите, подождите, и до вас время дойдет”. Никогда такого, типа “пошла ты!”, не было. Извинялся: сейчас вот, мол, у меня на первом плане игра, игра и еще раз игра», — признавалась в беседе Татьяна Блинова.

После расставания с Галиной Егоровой, с которой Харламов встречался два года, долгое время у него не было постоянной девушки. Точнее, девушки были, но особенно не задерживались. В те годы сами игроки именовали таких подружек «мартышками». Ввел это слово в обиход Борис Сергеевич Харламов. А потом подхватили игроки. Зная, например, о том, что и Мальцев до 1973 года, и Харламов «холостякуют», девушки ходили за ними «табунами». И при каждом их появлении у Дворца спорта постоянно кричали — действительно как мартышки.

По мере того как росла популярность Валерия Харламова, его всё чаще одолевали назойливые фанатки. Сегодня это звучит немного странно, но тогда у футболистов и хоккеистов действительно было в разы больше поклонников, чем у эстрадных звезд. Толпы фанаток буквально осаждали Харламова, не давая ему прохода. Они знали, что этот черноволосый, статный атлет, любимец всей страны, не женат, и мечтали «окольцевать» его. Валерия Харламова откровенно тяготило их чрезмерное внимание к его персоне.

Однажды он шел по улице со своей школьной учительницей, а рядом остановилась машина, в которой ехал Анатолий Тарасов. Словно предвосхищая вопросы мэтра, Харламов сразу же сказал тренеру о том, что женщина, которая идет рядом с ним, это его бывшая учительница. «Да, знаю, знаю, Валера, я твоих учителей», — обронил фразу Тарасов и уехал.

«Валера мне своих девушек доверял, когда ему некогда было идти на свидание. Говорил: “Таня, сходи, она будет в том-то и том-то. Скажи ей, что я на сборах или где-то еще, — вспоминала сестра Татьяна Харламова. — Самые длительные и серьезные отношения до свадьбы у него были с девушкой по имени Марина, которая работала переводчицей в одной промышленной организации”».

«Девочки иногда попадались такие назойливые, что казалось, уже не отстанут, прошмыгнут в квартиру, как мышь. Или вот-вот вытянут из машины и утащат Валеру в неизвестном направлении, — признавался в беседе Михаил Туманов. — Эти поклонницы были готовы на всё ради него. Дай им волю, на руках бы носили. Временами мне приходилось Валеру самым настоящим образом спасать».