Министр сталинских строек (10 лет во главе МВД) - Богданов Юрий Николаевич

В сложившихся условиях советское руководство стремилось принять все меры для повышения экономической и военной мощи Страны Советов и для быстрейшего создания собственного атомного оружия, позволявшего ликвидировать монополию США в данном вопросе.

Вот в такой внутренней и международной обстановке в послевоенные годы действовало под руководством Круглова С.Н. Министерство внутренних дел СССР. Сохраняя на первом этапе функции по поддержанию общественного порядка в стране, МВД постепенно становилось административно-хозяйственным ведомством. Такая трансформация была вызвана тем, что в распоряжении именно данного министерства сосредоточилась многомиллионная армия абсолютно «пролетарской» рабочей силы, то есть заключенных и военнопленных, не имевших «ни кола ни двора», но состоявших в своей основной массе из самых работоспособных мужчин. Эту «армию» хотя и требовалось надежно «окарауливать», зато достаточно легко можно было перемещать за короткое время в заданный район и заставлять «с энтузиазмом» выполнять порученную работу, правда, часто малоквалифицированную. Но были и весьма грамотные заключенные, большие специалисты в области самолетостроения, разработки двигателей, оружия, броневых сталей и так далее, которые трудились в специальном конструкторском бюро в «прекрасной» творческой обстановке. Помимо этого в распоряжении МВД находилось огромное количество спецпереселенцев, которые могли иметь свою семью и собственное хозяйство, но также являлись приписанными к определенному району подневольными тружениками.

В дополнение к такой массе людей в составе министерства подобрались умелые руководители, которые могли рационально организовать работу огромных коллективов.

18. Милицейские проблемы

Охрана общественного порядка силами милиции всегда являлась одной из проблем, которая требовала и требует к себе постоянного внимания со стороны руководства Министерства внутренних дел. Особенность этой проблемы состоит в том, что органы милиции наиболее тесно связаны с повседневной жизнью населения и постоянно находятся на виду у всех. В результате любое неправомерное действие хотя бы одного стража порядка тут же негативно распространяется досужими разговорами на всю систему в целом. С другой стороны, именно работникам милиции постоянно приходится защищать нас от неприятностей, выручать из беды, иметь дело с бытовыми скандалами, сражаться, порой рискуя собственной жизнью, с преступными элементами и контактировать со всеми «отбросами общества». На такую работу далеко не всегда соглашаются порядочные люди, рассчитывающие на собственный успех в иных сферах деятельности. Вот поэтому в милицию часто и попадают лица, не обладающие достаточно высокими моральными качествами. Это, безусловно, отражается на авторитете данного правоохранительного органа. Помню, еще в детстве мы, если бывали недовольны кем-то, говорили ему: «Ты кто — человек или милиционер?»

В послевоенные годы в стране возникла сложная криминальная обстановка, что пришлось учитывать в соей повседневной работе наркому — министру внутренних дел Круглову С.Н. Прежде всего это было связано с изменением социально-психологического климата, когда величайшее физическое и нравственное напряжение в период войны привело к серьезным изменениям в сознании общества в целом. А после того как многие посмотрели на жизнь в Европе, появилось настроение немедленно, любыми путями повысить свой уровень жизни. С другой стороны, в среде огромной массы населения ощущалась острая нехватка продуктов питания, одежды, обуви. В результате резко возросла уголовная преступность, выразившаяся в воровстве, грабежах, спекуляции, коррупции, стяжательстве, в том числе и среди высших должностных лиц. В центральные органы власти, в редакции газет шел поток писем с «острыми сигналами» граждан о неблагополучном положении дел в Новосибирске, Саратове, Москве, Пензе, Никополе, Днепропетровске, Подольске, Архангельске, Челябинске, Владимире и многих других городах. «За последнее время, — сообщалось в одном из таких посланий, — в Новосибирске распоясались преступные и уголовные элементы. Пользуясь беспечностью и благодушием ряда милицейских работников, преступники так обнаглели, что совершают кражи и грабежи не только в ночное, но и в дневное время». Повсеместно шайки бандитов орудовали безнаказанно, терроризируя местное население. С наступлением темноты люди боялись выходить на улицу. В ряде городов (Саратов, Архангельск и другие) пустовали кино и театры, срывались культурно-массовые и политические мероприятия. Детей, учившихся в вечерних сменах, родители не отпускали в школу. Студенты, проживавшие далеко от своих учебных заведений, не посещали вечерних лекций. Кроме улиц, бандиты орудовали в поездах пригородного и дальнего сообщения. Воры помимо оружия были снабжены бритвами и ножами, которыми вспарывали вещи пассажиров, а в иных случаях «гуляли» ими по «физиономиям пассажиров». Граждане возмущались тем, что органы милиции бездействовали или ограничивались фиксированием фактов о случившемся. Пострадавшие не встречали защиты и тщательного расследования преступлений. Бывали случаи, когда даже пойманные с поличным жулики и хулиганы не несли должного наказания. Большое беспокойство вызывала детская преступность. Трудящиеся требовали наведения порядка, «суровой кары бандитам и преступникам», создания нормальных условий для работы и отдыха.

Проверка статистических данных уголовных преступлений по Владимирской области показала, что по социальному положению наибольшее количество преступлений совершали рабочие (40–50 %), колхозники (20–28 %), военнослужащие (5–6 %) и лица без определенных занятий (до 20 %). Молодежь среди привлеченных к уголовной ответственности составляла 65–70 % [65].

Некомплект личного состава милиции, нехватка юридически грамотных специалистов для борьбы с этим явлением, плохие условия для несения службы и бытового устройства, а порой и недисциплинированность самих работников охраны правопорядка, взяточничество и связь с преступным элементом требовали принятия неотложных мер. Интересно, милицейская статистика показывала, что перед войной, в 1940 году, уголовная преступность была гораздо выше, чем в послевоенные годы, причем почти в три раза. Тогда официально было зарегистрировано 1 253 947 происшествий криминального характера [65].

Начальниками Главного управления милиции Министерства внутренних дел в то время являлись комиссар милиции I ранга Галкин А.Г. (с 1941-го по 10 марта 1947 год), затем генерал-лейтенант Леонтьев А.М. (до марта 1953 года).

В связи с тем, что кадровая проблема в милиции являлась самой острой, а решить ее в общегосударственном масштабе на том этапе не представлялось возможным, по заданию правительства стали предприниматься шаги для улучшения положения в отдельных регионах. Сначала меры по совершенствованию охраны общественного порядка и борьбе с преступностью органы внутренних дел начали реализовать в столице, а затем перенесли накопленный опыт в наиболее крупные и оживленные центры. 2 марта 1946 года правительство приняло постановление по Москве, касавшееся технического оснащения милиции, улучшения материально-бытового положения ее работников, строительства для них жилья, повышения окладов денежного содержания и др. В том же месяце вышло решение об улучшении работы милиции в курортных городах. Затем постановлением Совета Министров СССР от 9 августа 1947 года позаботились о материально-бытовом положении работников милиции в 12 городах страны: Москве, Ленинграде и их пригородных районах, Киеве, Минске, Риге, Таллине, Вильнюсе, Кишиневе, Одессе, Архангельске, Мурманске и Владивостоке. В названных городах младший начальствующий состав и милиционеры комплектовались теперь из «наиболее дисциплинированных и проверенных военнослужащих Советской Армии и войск МВД», отслуживших действительную службу и имевших общеобразовательную подготовку не ниже семилетки. В начальствующий состав набирались лица, окончившие офицерские школы МВД или милиции. Министру внутренних дел предоставили право присваивать сотрудникам милиции этих городов такие же офицерские и сержантские звания, какие были установлены в МВД СССР. Для «привилегированной» милиции ввели новую форму одежды, а оклады по должности и званию, нормы продовольственного снабжения приблизили к тем, что имелись в войсках МВД и МГБ. В последующие годы «особый список» городов существенно расширился.