Тайна гибели Лермонтова. Все версии - Хачиков Вадим Александрович

Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98

Не исключена и еще одна основательная задержка при транспортировке тела. И Мартьянов, и Висковатов пишут о том, что по приказу коменданта, еще не знавшего, что Лермонтов убит, его, как преступника, должны были доставить на гауптвахту. «Разумеется, на гауптвахту его сдать было нельзя, – рассказывал дальше Висковатов, – и, постояв перед нею несколько минут (пока выяснилось, что поручик Тенгинского полка Лермонтов мертв), его повезли дальше. Кто-то именем коменданта опять-таки остановил поезд перед церковью, сообщив, что домой его везти нельзя. Опять произошло замедление. Наконец смоченный кровью и омытый дождем труп был привезен на квартиру…»

Насчет гауптвахты – это опять чья-то фантазия, а вот к церкви его вполне могли повезти. И этому есть весомое свидетельство – воспоминания священника Василия Эрастова, как известно, испытывавшего к Лермонтову великую неприязнь: «Видел, как его везли возле окон моих. Арба короткая… Ноги вперед висят, голова сзади болтается». Отец Василий жил тогда, снимая квартиру в усадьбе коллежского советника Давыдова, расположенной неподалеку от дороги к Скорбященской церкви. Так что видеть, как везли туда или оттуда мертвого поэта, он вполне мог. И если это действительно было, то время на дорогу следует увеличить.

Весьма короткое время пребывания Глебова у мертвого тела дает нам возможность обсудить один очень деликатный вопрос. В адрес Глебова не раз высказывались упреки в том, что он будто бы бросил убитого приятеля лежать одного в лесу. Впервые заговорил об этом еще в XIX столетии Мартьянов. В прошлом веке об этом писали многие, утверждая, что какое-то время никто не оставался у тела убитого поэта. В такое никак не верится. Человек благородный и сугубо порядочный, Глебов, являясь к тому же секундантом убитого, не мог просто так взять и уехать – разве что оставив у тела надежную охрану… И, между прочим, существует убедительное предположение – его высказал краевед Ф. Просужих и поддержал видный лермонтовед С. Чекалин – что такая охрана была оставлена.

Мы уже отмечали, что поблизости от Перкальской скалы, где происходила дуэль, располагалась караулка Перхальского. По мнению Ф. Просужиха и С. Чекалина, лесник, услышав выстрел, тут же явился на место дуэли и увидел лежавшее там тело поэта. Он-то и был поставлен Глебовым около убитого – сторожить, пока не приедут забрать. Говорить об этом с большой долей уверенности позволяет некое письмо, случайно обнаруженное в Геленджике до Великой Отечественной войны, но в военные годы, к сожалению, утраченное. Его автор пишет своему знакомому о том, что, возвращаясь 15 июля, под вечер, в Пятигорск, он увидел лежащего у дороги мертвого Лермонтова и стоящего рядом солдата с ружьем. Ф. Просужих и С. Чекалин считают, что это и был лесник Перхальский. Некоторые сведения о Перхальском позволяют в подтверждение этой версии добавить, что ссыльный поляк, скорее всего, был взят в лесники из солдат согласно указанию лесного ведомства, последовавшего в 1832 году. Вполне вероятно, что он еще донашивал свой мундир, отчего и походил на солдата.

Еще одно соображение в пользу этой версии. Вспомним вирши Ильи Алексеева:

Известный уже нам К. Карпов утверждал, что Перхальский «зарабатывал порядочно, показывая любопытным место дуэли». Скорее всего, рассказ лесника о виденном в тот роковой вечер услышал и Илья Алексеев, а потому и написал в своем стихотворении не «убит», а именно – «лежал убитый».

Вполне вероятное появление Перхальского на месте дуэли помогает объяснить и кратковременность сидения Глебова с убитым. Ведь леснику, услышавшему выстрел, требовалось всего несколько минут, чтобы добраться до дуэльной поляны. А после его появления у Глебова не было причины задерживаться около мертвого тела и следовало поторопиться с его перевозкой. Описанная ситуация позволяет читателю сделать еще один, последний в данном расследовании, выбор: поверить в то, что тело Лермонтова было оставлено Глебовым под надежной охраной. Или считать того подлецом, бросившим тело убитого друга.

Что происходило в Пятигорске, пока у подножия Машука разыгрывалась дуэльная трагедия? Э. Шан-Гирей в своих воспоминаниях, сразу после слов о неумолкающих раскатах грома, говорит: «Приходит Дмитриевский и, видя нас в вечерних туалетах, предлагает позвать этих господ всех сюда и устроить свой бал; не успел он докончить, как вбегает в залу полковник Зельмиц (он жил в одном доме с Мартыновым и Глебовым) с растрепанными длинными седыми волосами, с испуганным лицом, размахивает руками и кричит: „Один наповал, другой под арестом!“ Мы бросились к нему – что такое, кто наповал, где? „Лермонтов убит!“ Такое известие и столь внезапное до того поразило матушку, что с ней сделалась истерика; едва могли ее успокоить».

Кстати сказать, по словам Эмилии получается, что и Дмитриевский пришел к Верзилиным во время грозы, и Зельмиц прибежал тогда же. Но если появление Зельмица, потрясенного трагической вестью, еще возможно во время даже сильного ливня, то приход Дмитриевского и его предложение «позвать этих господ» едва ли могли произойти, если снаружи хлестали дождевые струи. Да и о смерти Лермонтова в городе стало известно лишь после возвращения с места дуэли Мартынова и Васильчикова, то есть около семи часов, когда дождь уже давно кончился.

Согласно утверждению Мартьянова – Чилаева, именно во время грозы узнали о гибели Лермонтова и участники парадного обеда: «…когда лилось шампанское рекой, а на дворе бушевали стихии: гремел гром, зигзагами вилась молния и хляби небесные разверзлись потоками дождя, – было получено известие о дуэли и смерти М. Ю. Лермонтова. Нужно ли говорить, как поразило оно пирующих!»

Сказано очень красиво, но, опять-таки, насколько верно? Вспомним Любима Тарасенко-Отрешкова, писавшего: «Перед вечером мы заехали к Монго-Столыпину, где было пять-шесть человек знакомых; оттуда верхом с братом отправились мы к источнику. В сумерки приходят сказать нам, что почти умирает Александр Бенкендорф… Но оказалось, что с ним только сделался обморок от излишней усталости в знойный день… Пока мы были у него, прискакивает Дорохов и с видом отчаяния объявляет: „Вы знаете, господа, Лермонтов убит!“»

Мы уже отмечали, что оснований искажать факты у Любима явно не было. Да и о гибели Лермонтова, как мы выяснили, стало известно в Пятигорске уже после того, как ливень закончился. И слова Любима еще раз подтверждают это: дождь помешал бы и Столыпину вернуться к себе, и братьям Тарасенко-Отрешковым заехать к нему, а потом отправиться к источнику и навестить упавшего в обморок Бенкендорфа, что, кстати сказать, произошло, по словам Любима, уже «в сумерки». К тому времени Мартынов и Васильчиков уже давно вернулись из-под Машука и вполне могли рассказать о случившемся Дорохову, что-то слышавшему о дуэли и с волнением ждавшему вестей.

Как и когда о гибели поручика Лермонтова стало известно властям? Вот рассказ Мартьянова: «Вечером, часов в 7, по рассказу В. И. Чилаева, явился к коменданту Глебов, весь мокрый и в грязи. Когда он доложил ему, что явился прямо с дуэли и что Лермонтов ранен смертельно, полковник Ильяшенков совершенно потерялся. Он бегал из одной комнаты в другую, хватался за волосы и плакал, причитывая: „Мальчишки, мальчишки, что вы надо мной наделали?“ Потом, немного оправясь, он закричал: „Послать ко мне плац-майора!“ – и, едва подполковник Унтилов показался в дверях, бросился к нему навстречу и выпалил: „Под арест! Сейчас под арест! Всех, всех под арест!“ Плац-майор поманил за собой Глебова и хотел выйти. „Постойте, – остановил он Унтилова, – корнет Глебов еще ничего не рассказал о дуэли, где, что и как происходило. Пусть расскажет, а вы прислушайтесь, составьте краткое конфиденциальное уведомление начальнику штаба и сейчас же отправьте его по эстафете!“ Глебов рассказал, что знал о событиях дня, и донесение было в тот же вечер отправлено. Мартынов, по приказанию коменданта, был арестован плац-адъютантом и помещен, как отставной, в городской тюрьме».

Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98