Так шли мы к победе - Баграмян Иван Христофорович

После боя выяснилось, что в Шумилино незаметно просочилась группа бойцов во главе с сержантом Сахатовым. Храбрый командир проник на крышу дома и привязал к трубе красный флаг. Это вызвало огромную панику среди фашистов. Им показалось, что советские войска уже у них в тылу.

Повсюду так же самоотверженно и умело сражались наши воины. Южнее 1-го стрелкового корпуса части 60-го стрелкового корпуса стремительной атакой выбили фашистов из сел Хотилово и Дворище и перерезали железную дорогу, связывающую Витебск с Полоцком. Поэтому и на второй оборонительной полосе противник не выдержал яростных атак. Он в панике отступал к Западной Двине. Гитлеровцев подгоняла с воздуха наша штурмовая авиация.

Преследуя врага, войска 6-й гвардейской и 43-й армий к исходу первого дня наступления на направлении главного удара продвинулись на 15 — 18 километров и полностью прорвали тактическую оборону противника на всю глубину. Оборонявшиеся здесь части 36-й и 252-й пехотных дивизий были разгромлены. Мы захватили много пленных, 66 орудий, 6 танков и 12 складов. Фашисты потеряли 11 самолетов. Итоги первого дня радовали нас.

На очереди была Западная Двина. Эта река к югу от Полоцка являлась мощной водной преградой. Наши передовые части были от нее всего в 18–20 километрах. Собравшись на командном пункте, мы с генералами Курасовым, Хлебниковым, Папивиным и Скорняковым напряженно думали о том, как упредить гитлоровцев в выходе на рубеж Западной Двины. Было над чем задуматься. Только что начальник штаба воздушной армии генерал-майор Н. П. Дагаев доложил, что летчики обнаружили движение к реке с юго-запада многочисленных колонн противника. Да и отходившие фашистские части, если бы им удалось оторваться от энергично наступавших наших войск и переправиться за реку, могли надолго задержать их.

Мелькнула мысль: ускорить ввод танкового корпуса генерала Буткова.

— Куда сейчас вышли его передовые части? — спросил я начальника штаба.

— Передовые отряды Буткова находятся в боевых порядках стрелковых дивизий, — моментально ответил генерал В. В. Курасов, — а главные силы отстали. Вот Федор Николаевич, — он кивнул в сторону стоявшего рядом начальника оперативного управления генерала Бобкова, — говорит, что колесные машины еле тащатся по непролазной грязи. Даже танки с трудом идут…

После недолгого раздумья мы пришли к решению, что вводить сейчас корпус неразумно. Придется освободить ему и без того малочисленные дороги, а это сразу же затормозит продвижение успешно наступавших стрелковых дивизий и задержит переправочные средства. Кроме того, выход танковых частей к реке ничего не даст, форсировать водную преграду до подхода пехоты они не смогут. Значит, надо принять все меры для того, чтобы стрелковые соединения ускорили темп наступления, не задерживаясь даже ночью. А как только они захватят плацдарм на Западной Двине, можно начать переправу танкового корпуса.

Генералам Белобородову и Чистякову были немедленно отданы приказания: ночью продолжать наступление передовыми частями стрелковых соединений и к утру 24 июня захватить плацдармы на противоположном берегу Западной Двины. Представляя, какая суматоха творится сейчас на дорогах, я предупредил командармов, чтобы они взяли под личный контроль своевременный выход к реке переправочных средств.

Всю ночь не пришлось сомкнуть глаз. Отовсюду шли тревожные донесения: в кромешной тьме на дорогах образуются пробки, машины буксуют, тяжелые переправочные средства приходится тянуть буквально на руках. К тому же на пути попадаются отходящие группы гитлеровцев и надо успевать расправляться с ними.

Вот когда я особенно остро почувствовал, как необходимы штатные дорожно-комендантские полки. Дело в том, что имевшихся во фронте дорожно-эксплуатационных частей не хватало, и поэтому службу регулирования в ряде случаев осуществляли у нас строевые части, выделенные армиями. Едва их соединения проходили, подразделения, регулировавшие движение, снимались и пускались вдогонку за своими. Как будут идти следом другие, их уже не интересовало. А будь у нас достаточное количество специальных дорожно-комендантских частей, они регулировали бы движение всей группировки войск и, конечно, порядка было бы больше. Но коль их не хватало, пришлось, скрепя сердце, потребовать от командармов выделить регулировщиков за счет боевых частей.

В 12 часов дня 24 июня Иван Михайлович Чистяков радостно доложил:

— Орлы генерала Ермакова [98] черпают воду из Западной Двины!

— Отлично! — ответил я. — А плацдарм захватили?

— Захватили, товарищ командующий. Не напрасно столько трудились.

Да, к форсированию реки войска фронта готовились тщательно. Учились преодолевать водные преграды не только на табельных, но и на подручных средствах. И вот, несмотря на то что переправочные средства и артиллерия застряли в дороге, вышедшие к Западной Двине подразделения без промедления приступили к ее форсированию. Первым с ходу начал переправу учебный батальон 67-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора А. И. Баксова.

Командир батальона капитая И. П. Украдыженко узнал от скрывавшихся в лесу жителей о наиболее удобных для переправы местах, они же помогли перевезти бойцов на лодках и плотах.

Первой на противоположный берег, в 10 километрах юго-восточнее местечка Улла, высадилась группа смельчаков, состоявшая из коммунистов и комсомольцев. Возглавляли ее старшие лейтенанты Вербицкий, Котляр и лейтенант Александров. Отважные пулеметчики Герасименко, Трифонов, Хмельницкий и Иванишко сумели благополучно переправить свои станковые пулеметы. Они установили их на самодельные плотики, а затем, захватив с собой конец кабеля, под огнем противника вплавь переправились через Западную Двину и подтянули плотики. Пулеметчики помогли группе отразить контратаку фашистов и прикрыть огнем переправу главных сил подразделения. Через час весь учебный батальон находился уже на противоположном берегу.

Коммунисты и комсомольцы, повторяю, были душой боевой группы, так блестяще осуществившей переправу. Вот красноречивое свидетельство: из 16 человек, представленных в этом батальоне к присвоению звания Героя Советского Союза, 10 человек были коммунистами, а все остальные — комсомольцами.

Чистяков доложил, что и в 71-й гвардейской дивизии генерала И. П. Сивакова форсирование реки тоже началось успешно. Передовые подразделения 212-го гвардейского стрелкового полка майора Сивади на подручных средствах переправились через Западную Двину и захватили плацдарм в районе деревни Буй. Там отличился командир взвода лейтенант Владимир Долгов. Он первым поплыл к берегу, поставив ручной пулемет на самодельный плотик и толкая его перед собой. Фашистские автоматчики вели по нему непрерывный огонь. Лейтенант был ранен в руку, но, собравшись с силами, выскочил с пулеметом на берег и открыл меткий огонь. Отогнав вражеских автоматчиков, офицер обеспечил высадку своих товарищей, а затем поднял их в атаку. Фашисты были отброшены. Уже дважды раненный, Долгов в очередной контратаке был сражен насмерть. Но на плацдарм уже высаживались главные силы полка. Я приказал представить погибшего лейтенанта к званию Героя Советского Союза посмертно.

Горячо поздравив генерала Чистякова с удачным началом, я потребовал ускорить форсирование Западной Двины, пока противник не опомнился. Командарм заверил, что меры приняты: в прибрежных деревнях собираются лодки, вяжутся плоты из бочек и бревен. Он доложил также, что соединения генерала Ручкина (22-й гвардейский стрелковый корпус) успешно продвигаются на полоцком направлении, а главные силы генерала Фе-дюнькина (103-й стрелковый корпус) увязли в мелких стычках с отходящим противником в болотистых лесах северо-восточнее Уллы, поэтому комкору отдан приказ не ввязываться в лесные бои, немедленно прорываться к Западной Двине и захватить плацдарм в районе Уллы. Заканчивая переговоры, Чистяков сказал, что он сейчас же выедет в район уже начавшегося форсирования, а начальника штаба армии генерала В. А. Пеньковского направит в 103-й стрелковый, чтобы помочь «протолкнуть» его к реке. Я высоко ценил этого исключительно энергичного генерала и поэтому несколько успокоился за дальнейший ход боевых действий в 103-м стрелковом корпусе.